Рабиндранат Тагор - Ты погляди без отчаянья… (стихотворения)

Тяжесть вязкой смолы в аромате мечтает излиться,
       Аромат навсегда в смоле затвориться готов.
И мелодия просит движенья и к ритму стремится,
       И торопится ритм к перекличке певучих ладов.
Ищет смутное чувство и форму, и четкие грани.
       Форма меркнет в тумане и тает в бесформенном
                сне.
Безграничное просит границ и тугих очертаний,
       И предел растворяется вновь —
               в беспредельной волне.
Кто в веках утвердил законы старинного спора:
       Созидание – в смерти, в покое – огонь
                мятежа?
Все стесненное молит свободы и жаждет простора,
       А свобода – ищет жилища и ждет рубежа.

Та женщина, что мне была мила,
Жила когда-то в этой деревеньке.
Тропа к озерной пристани вела,
К гнилым мосткам на шаткие ступеньки.

Названье этой дальней деревушки,
Быть может, знали жители одни.
Холодный ветер приносил с опушки
Землистый запах в пасмурные дни.

Такой порой росли его порывы,
Деревья в роще наклонялись вниз.
В грязи разжиженной дождями нивы
Захлебывался зеленевший рис.

Без близкого участия подруги,
Которая в те годы там жила,
Наверное, не знал бы я в округе
Ни озера, ни рощи, ни села.

Она меня водила к храму Шивы,
Тонувшему в густой лесной тени.
Благодаря знакомству с ней, я живо
Запомнил деревенские плетни.

Я б озера не знал, но эту заводь
Она переплывала поперек.
Она любила в этом месте плавать,
В песке следы ее проворных ног.

Поддерживая на плечах кувшины,
Плелись крестьянки с озера с водой.
С ней у дверей здоровались мужчины,
Когда шли мимо с поля слободой.

Она жила в окраинной слободке,
Как мало изменилось все вокруг!
Под свежим ветром парусные лодки,
Как встарь, скользят по озеру на юг.

Крестьяне ждут на берегу парома
И обсуждают сельские дела.
Мне переправа не была б знакома,
Когда б она здесь рядом не жила.

Сегодня, в Новый год,
                  несу к твоим ногам,
О родина! – мой дар
                  в благоговейном гимне.
Все, что в душе храню,
                  тебе я передам.
Сомнение и страх
                  отбросить помоги мне!
Я силу мышц принес,
                  и преданность сердец,
И благочестие,
                  старинных дум венец,
Стремленья наших душ,
                  всю силу наших жизней,
Всех радостей земных
                  начало и конец —
Все я принес тебе,
                  возлюбленной отчизне.
Хоть не богат мой дар,
                  молю тебя, ответь
На песенный призыв!
                  Дарю тебе с поклоном
Все, чем владею я.
                  Принес простую снедь
И не на золоте,
                  а на листе зеленом.
Поднос из золота
                  где я возьму теперь?
Молитве бедняка,
                  о родина, поверь:
«Избавь от нищеты
                  нас – в этой жизни бренной,
Дай нам остатки жертв,
                  открой к спасенью дверь
И пылью одари
                  стопы твоей блаженной!»

О Бхарат[32], – край родной!
                  Ты не скупой раджа.
Мудрец, ты дорог мне:
                  отец так дорог сыну.
К чему чужой наряд?
                  Наследьем дорожа,
Твой плащ молитвенный
                  на плечи я накину.
Богатство – в бедности,
                  в пустыне – голос вед,
В безмолвии – слова,
                  в глубоком мраке – свет,
В безверии – мечту,
                  в ночи – огонь молений,
Все – силой дум твоих
                  нам подари, аскет!
Так я молюсь тебе,
                  склонив свои колени.

Бесстрашия залог,
                  залог блаженства дай,
Волной бессмертья нас,
                  могучий, одари ты,
Дай нам иную жизнь,
                  открой дорогу в рай
Святым дыханием
                  таинственной амриты.
Ту жизнь нам подари,
                  которую – вдали
От грешной суеты —
                  отшельники вели,
Когда лампадой дум
                  чертог твой озарили
И смертные сердца
                  возвысить повели
Бессмертной мантрою
                  божественных усилий.

Кто ты такой? Нас перевозишь ты,
        О человек с парома.
Ежевечерне вижу я тебя,
        Став на пороге дома,
        О человек с парома.
Когда кончается базар,
Бредут на берег млад и стар,
Туда, к реке, людской волной
        Моя душа влекома,
        О человек с парома.

К закату, к берегу другому ты
        Направил бег парома,
И песня зарождается во мне,
        Неясная, как дрема,
        О человек с парома.
На гладь воды гляжу в упор,
И влагой слез подернут взор.
Закатный свет ложится мне
        На душу невесомо,
        О человек с парома.

Твои уста сковала немота,
        О человек с парома.
То, что написано в глазах твоих,
        Понятно и знакомо,
        О человек с парома.
Едва в глаза твои взгляну,
Я постигаю глубину.
Туда, к реке, людской волной
        Моя душа влекома,
        О человек с парома.

Ты, как невеста, томленья полна,
        В раскрытом окне ты
        Застыла. Когда же
Старый торговец пройдет у окна,
        Ножные браслеты
        Неся для продажи?
Видишь – повозку тянут быки,
        Измучены полднем,
        Окутаны пылью;
Лодки плывут по глади реки,

        И ветер наполнил
        Их легкие крылья.

Смотришь в окно ты. Безлюден дом.
        В тени покрывала
        Ты спрятала взоры.
Как преломились в сознанье твоем
        Красой небывалой
        Вселенной просторы?
Сказочный мир твой создан мечтой,
        Туманною тканью
        Все сущее стало.
Был он рассказан бабкой седой —
        Нет в этом преданье
        Конца и начала.

Что – если месяц весенний бойшакх
        Ненастьем повеет,
        Примчит ураганы,
Что – если волны вскипят в камышах,
        Река озвереет,
        Затопит поляны?
Что – если в запертом доме твоем
        Вдруг станут качаться
        Все двери и стены,
С глаз покрывало спадет и вдвоем
        Придется остаться
        С огромной вселенной?

Смехом вселенной прокатится гром,
        Она над простором
        Литаврами грянет.
В образе Шакти[33] ворвется в дом
        И дрогнувшим взорам
        Внезапно предстанет.
Где же окажется дрема твоя
        И призрачность тени,
        Что в окнах мелькает?
Мир неживой твоего бытия,
        Игра сновидений? —
        Все мигом растает.

И глубину твоих черных очей
        Вдруг пламя, такое
        Горячее, тронет —
В буре души опьяненной твоей
        Все доброе, злое
        Мгновенно утонет.
Кровь твоя пляской жаркой струи
        В жилах забьется
        И в сердце бессонном.
Как затрепещут браслеты твои —
        И каждый зальется
        Серебряным звоном.

Молча сегодня стоишь у окна,
        Из комнаты темной
        На волю не выйдешь.
Думаю: грезой какой ты полна?
        Вот мир наш огромный —
        Каким его видишь?
Время текло, но приход и уход
        Всегда возникали
        Без смысла, без цели.
Жизнь твоя – цепь неприметных забот,
        Ничтожных печалей.
        Никчемных веселий.

С работой покончено. Черная ночь.
        Мы ждали весь день, нетерпеньем горя,
Когда же стемнело, подумали мы:
        «Сегодня уже не дождемся царя».
        Захлопнулись двери одна за другой,
        В селе наконец наступает покой.
        Но все ж кое-кто не сдавался, твердил:
                «Приедет он, спать вы расходитесь зря!»
        Промолвили мы, усмехнувшись:
                «Нет, нет, сегодня уже не дождемся царя!»

Нежданно послышался явственный стук.
        Что это? И стар его слышит и мал.
Друг другу мы тихо сказали тогда:
        «Наверное, ветер к нам в дверь постучал».
        Погасли светильники в каждом окне,
        Усталые, мы улеглись в тишине.
        И все же кой-кто не ложился, твердил:
                «Как видно, гонец махараджи примчал!»
        С усмешкою мы повторяли свое:
                «Наверное, ветер к нам в дверь постучал».

Притихло селенье, нигде ни души,
        И только на ложе забылись мы сном,
Как загрохотало вдали, и тогда
        Сквозь дрему подумали мы – это гром.
        Земля сотрясалась, дрожала вокруг,
        Так тяжек был тот нарастающий звук.
        И кто-то, в своей правоте убежден,
                Сказал: «Это грохот колес за окном».
        Но мы, пребывая еще в забытьи,
                Сказали: «Нет, нет, это гром, это гром!»

И вдруг зазвучали литавры вдали,
        Запели, безмолвию ночи грозя.
И кто-то вскричал: «Спать не время сейчас,
        Вставайте, уж долее медлить нельзя!»
        Вскочили мы. Сердце забило в набат,
        И каждый был страхом внезапным объят.
        Тогда кое-кто, торжествуя, сказал:
                «Уж царское знамя мы видим, друзья».
Очнувшись от сна, мы воскликнули тут:
        «И вправду нам долее медлить нельзя!»

Где все украшенья? Гирлянды? Огни?
        Какое, скажите, без них торжество?
Приехал владыка в наши края,
        Возможно ль не встретить достойно его?
        О стыд! Нанесен нашей чести урон!
        Где место для праздничных сборищ? Где трон?
Друг другу шептал кое-кто на ушко:
        «Теперь причитанья уже ни к чему:
Придется с пустыми руками встречать
        И гостя приветствовать в темном дому».

Трубите же в раковины, эгей!
        Раскройте все двери навстречу ветрам!
Сегодня в ненастную черную ночь
        Царь темного дома пожаловал к нам!
        Гремит в небесах, надрывается гром,
        И молнии быстрым сверкают огнем.
        Постели убрав, украсьте дворы
                И праздничный вид придайте домам!
Сегодня, сопутствуемый грозой,
                Царь бедствий и мрака пожаловал к нам!