Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

на одеяньи девы знаки
шевелятся глаголет ткань
но упадут они и в мраке
коснется обнажонной длань
рассыпятся звеня по полу
миры зодиакальных бус
ногою теплой о глаголы
отступником я оступлюсь
и скорпион в пяту послушный
богам и мудрым уязвит
на волнах плоти безвоздушной
ладьею белый серп скользит
в ладье над телом лук и стрелы
сжимает в тишине стрелец
с огнем в боку от смерти белом
ладье предшествует мертвец

в том розовозеленом мире
аллегорических прикрас
где правосудие в порфире
не видя взвешивает нас
где мерой прописною веса
душ соблюдается закон
математического леса
среди расчисленных колонн
на древе голубом повешен
муж опрокинутый висит
блажен преображон нездешен
презрен неотражон забыт
но если есть такая малость
в миру как смерть любовь и сон
в мирах как вечность и усталость
причиной сим причинам – он

над бездною ночной плывет
отважный парус совершенства
под ним отчаянье живет
пред ним дразня кружат блаженства
но чаша звездная пуста
в руках слепого водолея
и истомленная чета
кормило держит цепенея
вот плоть супругу говорит
о смерти о грехе о хлебе
а тот нахмурившись следит
последнюю звезду на небе

вхожу в полуночные недра
где звездная сочится грудь
но обнажонная по бедра
мне мудрость преграждает путь
смотря как вид ее безумен
воскресший кажет мертвецу
а тот – язык его заумен
и бледность ветхому к лицу
с приставшими к власам комками
он силится взглянуть на нас
как туча белая над нами
сверкающий разверзла глаз
во тьме горят ещо видений
одежды розоватость тел
но мертвецу сей мир явлений –
прозрачный теневой предел
просвечивают в формах знаки
кружит небесный гороскоп
и воют в ужасе собаки
и звезды охлаждают лоб

от крова остается печ
кровать скелетом и порог
беглец с дороги должен леч
пусть отдыха не знает рок

за колесо хватает Буг
Бог с берегов зовет назад
беглец певец воспой сей круг
когда уста небес гремят
кто ты где твой заблудший дом
что ты в борьбе полубогов
тесней пространство с каждым днем
все ниже голоса громов

Сатурна одинокий глаз
глаз немигающий открыт
на судьбы чорные на нас
на тайны сокрушенных плит

перед лавчонкой мелочною
где лиш полынь вчера цвела
раскинут самотканным станом
чудес чудовищный шатер
органы крики зазывные
стон бубна крики обезьян
и надо всем как в лимонаде
тумана розовый огонь
– оставь на нынче страх где шляпа
где кошелек чулки сурма
– но там среди толпы и всхода
жандарм на лошади сидит
– как у шагов гигантских мачта
он напряжонно недвижим
сойдем и ты увидиш:
сзади на жерди рама и картон
– для пущего же маскарада
горячих вафель купим мы
и их ванильною начинкой
ты щоки вымажешь себе
а если упрекнет прохожий:
ну что ж легко не рифмовать?
покажем что ещо сложнее
чем перед смертью вафли есть

чернь давка и в луче из свода
картонный маг подносит жезл
в обмана гибельном завете
блестят змеиные глаза
базарных съезд ли шарлатанов
совет разгневанных богов
грядëт в багрянце кумачовом
в сединах паклевых чета
не упрекай что перепевом
незрелости всë занят я:
от лет всë в тот же мрак вперенных
шевелит смерть мои власы
с аляповатою косою
олеографией висит
Здесь нет толпы лиш – искажонный
от тайны – кто-то съел в тоске
разделом тут в молчаньи вафлю
чтоб убедиться в пустоте
– ты крем весь высосеш я ж корку
воспоминания сгрызу

вперëд влекут волнуя чуда
кричит высокий звездочот
вот на весах зодиакальных
юнона раков продает
за рифму штраф – огромным раком:
впился мне клещами в лицо
горит зодиакальным знаком –
вновь рифма и клещи ещо
ищу где можно здесь умыться
и тру горящее лицо
а ты тем временем блуждаеш
в толпе и как найти тебя?
в уборной нежные потоки
ладонь сиринга флейт сквозняк
никак не оттереть клещей мне –
остались чорные следы
а выпуклые отраженья
круглятся пучась на меня
подмигивают близнецами
и став в вершок прыг прыг в карман
смотрите горсть несу в кармане
стеклянных пучеглазых «я»
разбить с размаху и ногою
как огородник червяков
но где ты! как во сны вбегаю
в чуланы душные лотков
через магическую рухлядь
и в паутину головой

вот изобилья рог картонный
вот изобилья колесо
у лотереи обезьяны:
червонец за щеку и – фант
крутись крутись ты было древом
познанья пепелившим плоть
а нынче девам карусельным
сулиш капризные плоды
проставив все свои червонцы
я к рогу – можно из него
зажмурясь вытянуть бесплатно
оракул сложенный судьбы
он сложен голубем иль шлемом
корабликом или письмом
судьбу зажмурясь вынимаю
тяну гляжу – она пуста
зато при случае сплетенье
красивых слов – что красота!
вот розовые две минуты
из рога выпали у ног
о боги маги шарлатаны!
чтож значил этот гром и вой
посулы войны потрясенья
и после – ничего! пуста!

в поту от зноя и тревоги
от криков магов обезьян
ищу тебя кружась на месте –
нахал! гляди перед собой
– простите я – нет вы простите –
вот с фонарем идет монах
к нему: отец! мне посветите
а тут клещи за рифму – ах!
летят на голову мне раки
прорвался балаганный свод
и хлещут лавой зодиаки
тасуемых картонных вод

лежу полудыша стучатся
в глаза фонариком глядят – ах
вы не знали что за это
теперь и пуля и петля
– да но за что за что? где вины? –
а это что? – и весь в поту
я на столе своем всю свору
картонных магов узнаю
лежат чудовищные карты
уликой смертной – пробудись!
он их безжалостно тасует
и вкладывает в пистолет
спускаемся кружат ступени
и больше в небе нет прорех
ещо ступеней в жизни сколько?
в каком теперь созвездьи марс?

за занавесью голубой
уже клубясь проходят вздохи
родятся дива и стучит
тростями зал нетерпеливый
и взвилась: когтекрылый
враг дух гнусный обольщает деву
медузой солнца заслонясь
забрало рыцарь опускает
сраженье закулисный гром
миганье рампы зал не дышит
и верит как не верить тут
когда и в жизни вкруг всë то же
вот выйдет зритель в ноч свою
в мозгах на камне поскользнется
там выстрел тут большая тень
повисла мышью на глаголе
гляди: могилу мертвецы
себе последние копают
а рыцарь? от груди отняв
младенца – за ногу – о камень
и в доме ты поднявши перст
пророчиш мне за помидором
что возродится красота
с валютой павшей человека
но чу! погаснул свет и вой –
тревога гости налетают
и в погреб рушимся спасать
мы обанкрутившие кости