Наталья Загвоздина - Дневник. Продолжение

Нанизывая, милая, – укол
получишь в пальчик.
Будь начеку, и это не укор,
а жизни неделимой уговор.

Нанизывая бусинки, забыть
рискуешь дело,
и выставить злой вымысел за быль,
породу оборачивая в пыль.

Нанизывая сослепу – собьёшь
рисунок вязи,
в потёмки уводимая совой,
в потёмках говорящая с собой.

Нанизывая слёзы – костерок
залить рискуешь.
Не вызовешь на помощь катерок.
Не нарисуешь...

Нанизывая радость – не забудь
ступить на землю.
Но помни, голубица, что за путь
от счастья – не обманывает пусть.

Нанизывая жизнь, творишь зело
опасно, и на полку не положишь...
Вложи неповреждённое зерно
в землицу, и пускай растёт —
поможешь.

Одна, не более! В раю устрою клетку...
Я ей, не то что воробью, подброшу хлебу.
Я песню сам ей напою – летай, певунья!
на дальний север и на юг...
Водички заново налью – всё ж на плаву я...

А дальше – пламенем гори, уж карта бита.
А не поёшь – не говори. Зачем обида?
А не поёшь – не говори, но только волей не кори —
тесна обида. Красна обитель.

А птичка скачет – в чём душа? – любить неволю
поднаторела, не спеша, себе на долю.
А птичка любит не дыша,
на мушке держится душа —
на этом свете ли она, на том ли?

И если дверку отворить —
как будто, камень отвалить – взлетит ли?
Ах, эта птичка-инвалид!
Ей только б малость отмолить за титлом...

У птицелова свой резон,
он птицу выпустит разок – проверит крылья...
Пускай подвёрнуты, пускай ей надо загодя спускать —
зато не скрыться...
Воды корытце... И без корысти...

Чудесна птица по себе, и птицелов, когда в седле
за правым делом.
Но если та не весела, а этот выбит из седла,
считай – задело...

И оба бедствуют давно и, сколько ни устрой домов, —
грустна затея.
И можно сказку продолжать, и даже лунку продышать,
но что за тем и... ?

Не птица ль принесла сюда ответ с высока?
Хранитель Ангел мой, что скажешь на ушко?
В саду моих обид всё, что росло, засохло,
лишь дразнит напослед мерцающим душком.

Когда вступает Бог – другому нету места.
Но каждый на своих окажется местах.
Как круто нас с тобой судьбина ни замесит —
не выпечет, пока не выстроим моста

к Создателю. Теперь заканчиваю. Дальше —
с собою уношу, что «птица принесла»...
В сосуде тишина, в какой не место фальши,
признательность и стыд. И капля ремесла.

Слова сбегаются, как дети на горох, —
набит карман и в животах не пусто.
А что пенять, так было б на кого! —
их подобрали, кажется, в капусте...

Не строен беспризорников отряд —
на этом и кончается сравненье.
Слова – мои, я их люблю подряд,
и каждое в отдельности. Раненье —

отсутствие единого... В собор
вселяет жизнь творенья дух упрямый,
чтоб целым, оставаяся собой,
войти в неповторимую оправу.

Работница двухвостая! Лепня,
как видно, хороша – крылатый зодчий.
С настойчивостью летнего слепня
к порогу возвращаясь, на узорчик
заглядываюсь глиняный, дивясь
усердью с постоянством лётной твари...
И, допотопной памятью давясь,
раскладываю нового товары.

Пошаливает сердце. На рассвет
не хватит сил... Одна воюю с ночью.
Бессонница наводит марафет,
безжалостный, мою головку сносит.

И надобно дождаться света. Свет
рассудит. Мудренее ночи утро.
Каким-то петушком заштатным спет
удушливый призыв... Приходит мудрость
и медленно вытаскивает из...
И топчет голубь лапками карниз...

На то и день, чтоб двигаться куда-то...
Сердечко разгулялось и кудахчет,
поддакивая времени... Как всяк
несущийся, покуда не иссяк.

Когда снимаешь лишнее, чудес —
не жди. Там остаётся правда.
И страха неизбывного чуть есть
прикосновенье... Обновленью рада,
не лёгкому, со страхом пополам,
душа, ещё петляя по полям
как заяц, не найдёт себе приюта...
Воспоминая, как жилось в Раю-то.

...И дров наломано, и щепок завались...
Взимает жизнь за пройденное. Маюсь,
перебирая... Только назвались,
как вот и – назывались. В прошлом. Мало

мы учимся у прошлого, учась
чему угодно, кроме... И – на выход!
И двигаемся к выходу, суча
некрепкими ногами, как на выгон.

Но и тогда любезен к нам Пастух.
Бессменно остаётся на посту.

Свободен дух. На привязи душа,
но колышек раскачивает – в бурю
не устоять ни этому, ни той.

Ах, душенька, пока ты не ушла —
не дёргайся, отстёгиваясь будто.
Судьба стоит во фрунт, как понятой.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Пронзительнее клён и сиротливей тополь —
привет календаря – октябрь вступил в права.
Работает и ждёт, аж до седьмого пота,
подвижная душа, решившая порвать

с неволей. В октябре Покров утешит душу.
Деревья раздадут последнее тряпьё.
Останется сквозняк, что по теплу не тужит,
да ветер продувной, известное трепло...

Да вот и буковки, да вот
меж ними связки...
Сижу соломенной вдовой,
и разбавляю речь водой,
и чаю сказки.

На небе облачко, что пух,
что пух и перья...
Вверх по воздушному столпу
в перинку опустить стопу —
я стану первой.

Повсюду воздуха разлив
и красной речи...
Что испыталось на разрыв,
сильнее сделалось в разы —
плывём по речке...

И с нами Слово, и слова —
весь мир в придачу.
И пусть посудина слаба,
зато с течением в ладах —
послушна паче.

Под ногою трещит желудо́к...
Щедр октябрь, перелески радушны.
Заигравшийся лист-шалунок,
отыграв, завернулся ракушкой.

Что за радость бездумно шагать,
октябрём задыхаясь счастливо...
Поздних веток кресты и шпагат
отдают золотистым отливом...

Золотого немерено... Впрок
не собрать. Будут новые брашна...
Золотая пора за порог
заглянула... Прощальная бражка.

Но... Но сладок прощания вкус —
всё бы пить, невзирая на лета,
вспоминать, как на серенький куст
золотая сорочка надета.

...До краёв переполнен октябрь.
Я под деревом горя не знаю.
Разве загодя сердце когтят
нищета и морока лесная?

Расставаться с взлелеянным – жуть,
как в барак из цветущего сада.
Где уже урожая не ждут,
проживая в бесплодной осаде
стен барачных, прошедшего снов...
Тут и осень готовит подножку.
Пробирая живот до основ,
подстилая снежок под подошву...

Расставаться с взлелеянным – труд.
Не даётся и он не по силам.
Оставляю вопросы во рту,
и в утробе, а то бы – спросила...

А замочек повесишь – закрыт
вход и выход, и дышишь иначе.
И не помнишь, где ключик зарыт,
и забота покажется с пальчик.

Расставаться с взлелеянным – дар
тем, кто ростом и впадиной вышел,
для кого безответный удар
плодороден, чтоб делаться выше.

Так прими же – и дело с концом.
Может, всё и начнётся за дверью...
А любимое было гонцом,
или Вестником. Только бы – верить.

Снег пошёл – и всё с начала —
бьётся сердце по ночам и
так же по утрам...

Всё в движении... Начальник
испокон Один. Не чаю
жизни без утрат.

И в полёт пускаюсь вместе
с первым снегом (в ушко влезьте,
как верблюд в ушко́ —
не получится)... На землю
опущусь, изведав зелья,
с молодым снежком.

И останусь. Лишь бы билось
сердце дальше – Божья милость
малым и большим.

Кто каков, узнаем после
снегопада... В чистом поле —
под землёй в аршин.