Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2

Чу! Слышишь легкий топот?
Вот случай сделать первый опыт!

Эге! Никак – Селена? Да.
Плывет надменно, как всегда,
Подняв шиньон голубокудрый
И лик свой, матовый под пудрой
Из океанских жемчужин,
И презирает всех мужчин.
Ох, не терплю я, Зевс свидетель,
В ней эту рыбью добродетель…

Молю тебя, молю: на миг остановися!

Как, дерзостный пастух? Богиню звездной выси
Заставить хочешь ты остановить свой путь?

О да, но лишь затем, чтоб на нее взглянуть!
Вчера при Веспера серебряном мерцанье
Тебя увидел я… Ив странном обаянье
Бродил всю ночь в лугах, овец своих забыв…
И вот нашел тебя! Прими же мой порыв —
Порыв влюбленного впервые лишь – без гнева!

Чудак! Увлечься – кем. Стареющею девой!

Мне жаль слегка тебя и юных чувств твоих,
Но, смертный, никогда не разделю я их.

Ах, вероятно, я бессмертных много хуже!

Дитя! Я и средь них не выбрала бы мужа.
Мне милы лилии, заливы, я сама —
Не люди темные, сходящие с ума,
И не блестящие, сухие олимпийцы!

Так мне один удел… Удел самоубийцы!
Но дай одно…

О чем лепечешь ты с мольбой?

О, дай мне локон свой. Свой локон голубой!

Бедняк, он не постиг всей сложности прически,
Скрепленной шпильками и завитой на воске…
Я помогу ему, хотя б пришлось остричь
Ломаку наголо… Эх, не спугнуть бы дичь.

Нет, не согласна я.

Ах!.. Я на всё согласна!
Ты столь почтительный, и стройный, и прекрасный…

Вот это главное!

Не верю я ушам!

Так обними меня – и убедишься сам!

Я позабыла всё: стыдливость и рассудок…

Идем, любимая! В лугах средь незабудок
Отныне будем мы бродить уже вдвоем —
На травах нежиться… Глядеться в водоем…

Но обещай мне, друг… Иль я не успокоюсь…

Я понял. Будет цел девический твой пояс!

А я бы пожелал тебе, Эндимион,
Иначе завершить ваш томный моцион.

Какой счастливец! Так легко
Любить заставил… и кого?
Саму холодную Селену.
Но там вдали я вижу хлену
Пурпурную и алый плащ…
Будь наготове ты, мой пращ!

Увы! Мне не везет: то – Эос.
Бежит, кудрями розовеясь,
И вся до холеных ногтей
Внезапной склонностью своей
Пылает к этому мальчишке…
О, козьей ветрености вспышки —
Как ненавижу их я в ней!
Не горд супруг ее, Атрей!

Постой же! За самим тобою я охочусь,
Охотник смелый!

О, к чему такая почесть?
Я – скромный человек, простой лесной стрелок.

С меня достаточно, что муж мой – звездный бог!
Пускай сейчас он спит иль пьет свой сладкий нектар,
С супругой же его побудет милый некто,
Раз он не спит уже… Всего лишь миг назад
Тебя я встретила, блуждая наугад
В туманах золотых, и новая влюбленность
Мне сердце жжет! Позволь, я к твоему притронусь…

Иль нужно для тебя, чтоб так же я горел?
А для меня нужны лишь этот самострел
Да птичьи выводки!

Скажи, в глаза мне глянув,
Я не прекрасней ли голубок и фазанов?

Розовокрылая! не спорю: может быть…
Но не хотел бы я богиню полюбить.
Признайся: страсть твоя – мгновеннейшая прихоть?

Ах, буду я с тобой вплоть до другой зари хоть…

А после?

После? Ну, конечно, уж с другим.
И справедливо ли быть ласковой с одним?

Прощай! Я не хочу обоим нам несчастий.
Добычу взяв, не дам другому я ни части!

Нет, нет, не уходи! Ты, правда, дик и прост,
Но то мне нравится… А твой могучий рост!
А медь твоих кудрей! А уст твоих румяность!

Клянись меня любить всю жизнь – и я останусь.

Кокетка! Я тебе любовный яд привью,
Хотя б пришлось порвать всю тунику твою
Своими стрелами… Но что за темперамент!
Красавец этот в год прожолкнет, как пергамент!

Я клятв не признаю.

Ах!.. Век любить клянусь!
Ведь ты так пламенен, так юн еще, безус…

Как? Лишь поэтому?

Благодарю сердечно!
Так счастлив я теперь!

И будешь… бесконечно!
Не странно ль. Я сейчас стыжусь своих измен.
Зачем искать других, коль этот – совершен?!
Пойдем, возлюбленный, в одну из тихих хижин,
И там, на ложе мха, со мной ты будешь сближен
Все ночи синие, все длинные года…

Ты бросишь для меня Олимп, Астрея?

Да.

Так дай же мне твой рот, подобный алой розе! —
Я выпью из него все капельки амброзий…

О, что за длительный и жаркий поцелуй!
Смотри ж, соперник мой!

Не слишком торжествуй!
А ты, Тифон младой, не слишком пыл расходуй:
Ведь эти радости продлятся годы, годы…

Я слышу легкий шаг, я вижу бледный свет…
То не сестра ль моя?

Ах!.. Эос – мой привет!

И мой привет тебе, любимая Селена!
Но… Я изумлена… Такая перемена:
С тобою – юноша! Ты нынче не одна!

Зато уж ты, сестра, всегда себе верна!

Нет, нет, не думай так! И я иною стала.

Пегаса легкого сменив на Буцефала?

Не смейся! Я люблю. Былое ж – пепел урн.
Мне только помнятся цвета плащей, котурн
Моих любовников… О, всех не перечислю! —
И стыдно мне до слез минувших легкомыслий.
Теперь же знаю я таких волнений дрожь!
Я, именно, люблю… Но нет, ты не поймешь!

Поверь: я поняла. Узнай: люблю я тоже.
И пусть у нас, сестра, так прошлые несхожи,
Я своего стыжусь не менее, чем ты.
О, этот сон души и холод чистоты!
Что значили они с их гордым ослепленьем
Пред этим сладостным моим самозабвеньем?!

Не правда ль, как хорош улыбчивый Тифон?

И как задумчивый красив Эндимион?

Давай же этот день, что начат поцелуем,
Мы пиром здесь, средь чащ лесных, ознаменуем!

Чтоб поцелуем же начать и эту ночь…
Сюда, о юноши!..

Идите нам помочь!
Устройте ложа нам из этой мягкой хвои…

Покройте их моей хламидой голубою…

Любимый, набери пурпурных тех гранат!

Возлюбленный, сорви тот красный виноград!

Вы ж наградите нас за эти все поступки
Потом, когда уста для нас заменят кубки!

А руки милые – пахучие венки!

Пока ж – ни края губ…

Ни кончика руки!