Любовь Столица - Голос Незримого. Том 2

Сколь помнится, уже три года
Я свой роман веду, томясь,
И ни преграды, ни свобода
Не в силах оживить ту связь…
Графиня дев сантиментальней —
Гляди с ней ввысь! Лети с ней вдаль!
Всегда в ее карельской спальне —
Фиалки, том мадам де Сталь,
И кружевные разговоры,
И клавесин хрустальный стон…
А тут бы – в поле с гончей сворой!
Иль – в зал – за чопорный бостон.
Положим, c’est sans mots[109], доселе
Прекрасна дама в голубом,
Но оказалася на деле
Не синим ли она чулком?
А впрочем, – час свиданья близко.
Идем же к месту наших встреч
Вздыхать и млеть!..

А… камеристка!
Не с ней ли мне себя развлечь?
У этой маленькой смуглянки
Есть, право, всё, коль нет души.
Так не принять ли от служанки,
Что трудно взять у госпожи?

Сколь часто бы к нему ни шла я —
Все сердце стонет и дрожит,
Как эта арфа золотая
На павильоне «ТРЕХ ХАРИТ»,
Как арфа грустная Эола…
О, я свершила, что могла:
Разуверенья поборола,
Очарованье в нем зажгла.
<…>[110]
Глядит мой милый паладин,
Столь верный, нежный и горячий,
Как в целом свете ни один!

Но кто там? Там, среди просветов
Садовых солнечных полян?
То – он, чей фрак так фиолетов,
И… чей-то розовый волан?!
О, Боже мой! Ведь это… это…

Как больно… Меркнет мир в очах…
Он там с француженкой Жанеттой,
Моею горничною…

Ах!..

Вы всё узнали, мой поклонник.
Что ж стоит ваш мужской экстаз?
А верность? Как букет вероник,
Она не блекнет только час!
О, все вы видите приманку
В красотах женственной души, —
И… обнимаете служанку
Взамен высокой госпожи!
Забудьте же меня! Оставьте
В моем печальном сладком сне,
На этом призрачном ландшафте,
На этом тусклом полотне…
И пусть из вас уж ни единый
Мне не напомнит о живом, —
Пусть буду я всегда картиной,
Прекрасной «Дамой в голубом»!

Привет вам, юные красавицы! для вас
Товаром редкостным сейчас я запаслась.
Любви желают все, а юные – подавно,
Но счастье в ней, увы! неверно, своенравно…
Я ж вам могу помочь почти наверняка,
Дав опытный совет купить любви божка.
В корзине у меня, как голубята в клетке,
Белеют, видите? эротов статуэтки —
Божки различных цен, божки на всякий вкус.
Я вам их тайный смысл растолковать берусь:
Здесь есть коварные и кроткие эроты,
И верные, и нет… Вон тот из терракоты,
С натянутой стрелой, румян, самовлюблен, —
Невесте чопорной весьма подходит он.
А этот, бронзовый, взнуздавший льва, хоть дорог,
Зато уж прочен как и как забавно зорок!
О, пригодился бы, по-моему, вполне
Он каждой бдительной ревнивице-жене!
А вот порхающий, дешевенький, из гипса.
Не станешь и жалеть, когда бы он расшибся.
Его дала б я той, что, начитавшись книг,
Всё ищет модных нег на день, на час, на миг!
Вот с фиговым листком, он скромницам фальшивым,
С повязкой на глазах – любовницам счастливым,
Эрот, стригущий коз, эрот, плетущий сеть —
Наивным девушкам полезно б их иметь!
И вот последний… Он прекрасней всех, конечно, —
Весь цельный, мраморный – не потемнеет вечно!
И столь же вечных чувств податель – тот эрот…
Но думается мне, что, бедный, не найдет
Он покупательниц средь наших современниц —
Неувядаемо-пленительных изменниц!
Купите ж, милые красавицы, божка!
Рассматривайте всех, судите всех пока
И, чтоб ваш выбор был умней и безопасней,
Прислушайтесь к одной хорошей старой басне.

Тра-ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля!
Проснулась милая земля,
И я не сплю, свой лук готовлю,
Скорее, друг, скорей на ловлю!

Фью-фью-фью-фью, фью-фью-фью-фью!
Дивлюсь на радость я твою,
Ведь каждый день одно и то же:
Она и он, лужок и… ложе!

О нет! вселять в сердца любовь —
Прелестный долг, как ни злословь!
Влюбленных род неодинаков:
Одни, бледнея и заплакав,
Другие, вспыхнув и смеясь,
Несут стрелу, что в них впилась,
А третьи сблизятся навеки
И умирают, сжавши веки…

Уж, кажется, как мир, я стар,
А не видал подобных пар!
О, наши подвиги так просты! —
Найди лишь рощицу из роз ты,
Да спрячь кукушку в ближний куст,
Да юношу с пушком у уст
Сведи там с девой пышнотелой —
И целься, хоть зажмурясь, смело!
Но я боюсь, что эта цель —
Лишь ивовая колыбель…

А грусть? А муки расставаний?

Влиянье долгих кукований.

А пламень жертв? А верность слов?

Наряды брачные полов.

Испорченный мальчишка! Циник!

Да, не скажу я: это – финик,
Коль вижу только огурец.
Пусть циник – я, а ты – глупец!

Так ты не хочешь, чтоб любили?

О, олимпийский простофиля!
Да я готов влюбить хоть всех,
Чтоб после их поднять на смех.
Не любопытно ль, в самом деле? —
Сошлися двое, поглядели,
С ночь повздыхали, с день помлели, —
И «ей» прекрасней нет «его»,
«Она» ж «ему» как божество!
Но минет срок и мрак влюбленный, —
И оба смотрят изумленно:
Увы! Вчерашний Адонис
Стал что-то длиннонос и лыс,
Домашняя же Афродита —
Толста как будто и немыта…

И ты грустишь?

Ликую я!
Без ссоры не проходит дня:
Они бранят себя, меня
И злополучную кукушку.
Уж небожитель трет макушку,
Где прорезаются рога,
И льется славная река
Из глаз опухших богоравной.
Упреки, крики… Презабавно!

И это светлый бог любви?!
Тебе я перья вырву!

Рви!
В долгу, поверь, я не останусь!

Антэрос злой! Двуликий Янус!

Постой! Прилично ль нам, богам,
Как забиякам-петушкам,
Наскакивать, трепля друг друга?

Что? Иль приходится уж туго?

Нет, я, как ты, еще крылат.
Но всё ж, побившись об заклад,
Мы спор решить достойней можем.

Ну, я согласен, предположим…

Ты, друг, – идеалист, поэт,
Ты веришь в страсть навек, я – нет.
Произведем же нынче оба
Две маленьких любовных пробы!

А после выясним исход,
И выигравший лук берет!

Идет.

Чу! Слышишь легкий топот?
Вот случай сделать первый опыт!