Агустин Морето - Живой портрет

Да, этот дом, Лаинес, я искала.

А если б ваша милость пожелала
Еще искать, так уж ищите сами.
Довольно, что я с вами
От самой от Севильи пробирался
В Мадрид, да здесь как почтальон метался,
Во все дома заглядывал подряд.
Ох, ноги так горят,
Что просто мочи нету!

Пока жива, я буду помнить эту
Услугу. Благородству твоему
Я верила всегда, и потому
К тебе я обратилась,
Когда одна в опасный путь пустилась.

Чье благородство? Горцы Калаоры
Чтут в старике, что он — слуга сеньоры.

О, кто бы мог предвидеть,
Что так сюда войду я, что в Мадриде
Могу я, донья Анна де Ривера, —
Вот униженья мера! —
Как счастья добиваться
Того, чтобы служанкою назваться,
И к гордому отказу быть готовой!
Но это правда, правда… Рок суровый
Свел брата моего у нас в саду
С тем, кто мне мил, за кем на смерть пойду.
Мы ночью были вместе.
Тут, все забыв, слепой от жажды мести,
Не дав мне объясниться,
Сказать ему, что я могу гордиться
Избранником, что небом он мне дан
В мужья, что он — дон Лопе де Лухан,
Прибывший из Америки в Севилью,
Брат, демона жесточе —
Дух гордости толкал его к насилью —
Напал… убил… Не видели бы очи!..
А может быть, он жив? С той страшной ночи,
Когда я убежала,
Я ничего о Лопе не слыхала.
О, если бы узнать, что не убит он,
А стражей взят, что раненый лежит он!
Нет, он убит, — он бы нашел меня,
А раз убит, погибла с ним и я.
Я знала, где живет он, как зовут
Его отца. Поэтому я тут.
Здесь, только здесь услышу я о нем.
Вот я вошла — мне указали дом —
И жду сестру его. Как это странно!
Бедняжка донья Анна!
Кто б мог подумать прежде,
Что будешь ты, таясь, в такой одежде,
Молить другую, к ней войдя беглянкой,
Чтобы она взяла тебя служанкой?
О, кто бы это вынес!
Но вот сюда идут. Ступай, Лаинес,
И жди меня на улице у дома.

Меня совсем одолевает дрема,
А ваша милость, видно, погрузилась
В молитву?

Вот сеньора появилась,
К которой я пришла. Иди.

Иду.
Но только помните, что я вас жду,
Что я устал, что зябну у дверей,
И постарайтесь выйти поскорей.

Как он изящен, Леонора!

А плут-слуга, как он остер!
Как он на выдумки хитер!
Я умираю ведь, сеньора,
По тем, кто говорит умно.
Их слушать — лучшая утеха,
Что ни ответ — умрешь со смеха,
Тут и влюбиться не грешно.
Тут эти шутки, прибаутки,
Тут что ни день, то новый фант.
А франт, когда он только франт,
Он приедается за сутки.

Я, признаюсь, увлечена
Умом, улыбкою открытой,
Но женщина из родовитой
Семьи в поступках не вольна.
И если честь предпочитает
Она всему, любви росток
Погибнуть должен, как цветок.
Едва расцвел — и отцветает.

Я тоже честь предпочитаю,
И облетает, как цветок,
Моя любовь, но хоть разок
Понюхать я его желаю.
Так что же, нужно умирать
Ей — и сегодня?

Жизнь принудит:
Ведь новых встреч у нас не будет.

А если будут?

Что сказать?
Не знаю. Я могу бороться
С соблазном нынешнего дня,
А бо́льших клятв давать нельзя,
Над ними жизнь потом смеется.
А это кто?

Сеньора, это
Одна несчастная. Ваш дом
Привлек ее своим гербом,
Как словом ласковым привета.
В опасности я находилась,
И под угрозой жизнь моя,
Мне надо спрятаться. И я,
Как в храм, вбежать сюда решилась.
И важность и необычайность
Событий — вы поймете их.
Не сорвалось бы с уст моих
Ни слова, если бы не крайность.
Я здесь чужая. Гибну я.
Над головой моей угрозы,
А мне порукой только слезы.
Судите, выслушав меня,
О мере ужаса и горя.
Где мне искать опору, где?
Я здесь одна в такой беде —
И безучастье в каждом взоре.
Позвольте мне служанкой быть,
Пока враждебное светило
Своих влияний не смягчило.
Вы сами сможете судить,
Что не способна я лукавить,
Что я не лгу, а мне сейчас
Иных ручательств, кроме глаз,
Мольбою полных, не представить.

Сеньора, встаньте. Ваша внешность
Сказала все о вас невольно, —
Ручательств этих мне довольно.
Поверьте, вашу безутешность
Смягчит заботливость моя.
Ведь то же самое, не скрою,
Могло б случиться и со мною, —
Что делать: женщина и я!
В моих покоях вы укрыты
Ото всего. А я потом
Поговорю с моим отцом
И попрошу его защиты.

Пусть вам пошлет за то, сеньора,
Любовь награду из наград.

Уж не такой ли маскарад,
Когда, спасаясь от позора,
К чужим вбегают впопыхах,
Дрожа и лепеча заклятья,
Меняя лик, меняя платье
И с явным ужасом в глазах?

В чем вы искусны? К нам тут скоро
Сойдутся гости.

Я знакома
С порядками такого дома
И рада вам помочь, сеньора.

Как звать тебя?

Меня? Люсия.

У нас тут имена такие
Не слыханы.

Была такая.
Святая.

Разве что святая,
Да вот в театре я не раз
Пастушек с нежными такими
Видала прозвищами.

Имя
Она придумала сейчас.

Сеньора, ваш отец в дверях.

Вы в комнаты мои идите
И там спокойно подождите.

Вся жизнь моя у вас в руках.

Идем, не бойся.

Я такой
Пугливой стала, — ты не сетуй.

Глаза-то у Люсии этой
Блестят не так, как у святой.

Ну, Лопе, ты сейчас увидишь
Свою сестру.

Так рад я сыну,
Так на него я засмотрелся,
Что мы в дверях остановились.