Андрей Жиров - Путь в космос
З у б о в. А почему ты об этом не написал?
Л о ш а к о в (с улыбкой). У нас космонавты стальные — им чувство страха неведомо. (Снимает телефонную трубку, набирает номер.) Это я… Докладываю: в магазин слетал, масла не было. Кашу сварил, Петьку покормил. Кажется, все по графику… Пылесос? Ты что-то перепутала, девочка. Пылесос по средам… Нет, сверхплановой работы не терплю. Думаю, управлюсь здесь быстро. Да, все как обычно… Не волнуйся, пропылесосю. Хотя и Машка могла бы — только по дискотекам и на свидания бегает… Не воспитываю? Опять старый разговор. Ну, хорошо, хорошо… (Смотрит на трубку телефона.) Бросила… Ну почему я не остался старым холостяком?!
Полуянов громко смеется, хлопает Лошакова по плечу.
З у б о в (Лошакову). Почему-то о Николае в любой книге, и в твоих тоже, всего несколько слов. Родился, учился, работал, пришел в отряд…
Л о ш а к о в. Он о себе говорит: мол, самый неизвестный космонавт. Всегда бортинженером летал. Это теперь командиром…
Пауза.
З у б о в. Для репортажа деталька нужна, необычная. Хобби, к примеру.
Л о ш а к о в. Кстати, не умеет отказывать. Редкая черта в наше время. Если просят приехать, выступить, обязательно приедет… Раз пять в Артек летал. Заметь: не в Париж, а в Артек. Одного этого факта достаточно, чтобы материал сделать. Дарю.
З у б о в. Спасибо. Это действительно интересно.
Появляются П а ш и н и К р е м н е в.
П о л у я н о в. Василий Петрович, дорогой, гибну. Только вы можете спасти… Всего две минуты для «Новостей».
П а ш и н. Это не по моей части…
К о н с у л ь т а н т. Не надо. Это неинтересно.
П а ш и н. Видите, ваш научный консультант прав.
П о л у я н о в. Хочется показать зрителям, всему народу наше новое достижение достойно. Все его значение. В общем, подвиг ученых, конструкторов, рабочих. Ваше мнение весомо.
П а ш и н. Возьмите Кремнева. Ему по должности положено.
П о л у я н о в. Одно мгновение… (В микрофон.) Моторы… В сторону, пожалуйста… Из кадра… Вот так… Уважаемый товарищ Кремнев! Вы, как один из руководителей полета, расскажите, пожалуйста, нашим телезрителям о новом достижении отечественной космонавтики.
К р е м н е в (привычно). Новый эксперимент в космосе имеет очень важное значение. Мы стараемся по возможности продлить срок службы станции. В общем, обычный полет. Подобные эксперименты в космосе мы проводим регулярно… (Полуянову.) Достаточно? Передайте в эфир после пуска, если мы, конечно, уйдем со старта…
П о л у я н о в. Как обычно. Благодарю вас. Мы надеемся еще раз встретиться с вами в ходе полета. (В микрофон.) А теперь, дорогие телезрители, мы вновь переключаем наши камеры на стартовый комплекс.
П а ш и н. Их качает по-прежнему?
К р е м н е в. Да. Но в пределах допустимого. Пресняков нервничает…
П а ш и н. Естественно.
К р е м н е в. Странно. У него есть возможность все отменить. На законном основании. Мне кажется, он обижен на вас…
П а ш и н. Это не имеет значения. Сейчас он (подыскивает слово) обижен… только на ветер.
Г о л о с О п е р а т о р а. До старта — шесть минут! Подготовка к пуску идет по графику.
Входит К у д р я ш о в а.
К у д р я ш о в а (Пашину). Давненько тебя не видела, Василий. Здравствуй!
П а ш и н (целует руку Кудряшовой). Дела, дела, Татьяна Михайловна.
К у д р я ш о в а (обнимает Пашина). Рада за тебя, Василий. Очень рада… Думаю, поеду сегодня, раз ты работаешь. Обычно по телефону командовала… На пенсию-то не отпускают. Так уж получается. (Кремневу.) И ты здесь, тихоня? Молчком, молчком — и в начальство… Да не обижайся на меня, я от чистого сердца. Мы ведь тоже молодыми были, когда командовать начинали. А в нашем деле свежая кровь нужна, молодая. Я в министерстве давно говорю: пустите на пенсию, а на мое место другого поставьте — лучше будет. Или молодых уже нет?
П а ш и н. А нас списывать?
К у д р я ш о в а. Тебя еще ветром не сдувает?.. (Кремневу.) Как же ты свои автоматы бросил? На зарплату высокую польстился?
П а ш и н. Тут масштабы… И ответственность, конечно.
К р е м н е в. Я ее и там не боялся.
К у д р я ш о в а. Не ершись. Никто тебя не упрекает. Качает их?
К р е м н е в. Пока в пределах расчетного…
К у д р я ш о в а (недовольно). В пределах… А если орбиту плохую дадите? Моим баллистикам опять на ночь работы. И так без выходных…
П а ш и н. Вы уже привыкли, Татьяна Михайловна. Мне кажется, если бы вы жили «в пределах расчетного», то давно ушли бы на пенсию…
К у д р я ш о в а. Ох и хитрый ты, Василий! Значит, опять всю ночь заставишь работать?!
Г о л о с О п е р а т о р а. До старта — одна минута!
П а ш и н. Пойдем к себе. Не люблю смотреть на людях.
К у д р я ш о в а. Не волнуйся. Как обычно, немного удачи, и все…
Идут на правую площадку — в комнату для руководства полетом.
Г о л о с О п е р а т о р а. Старт!
З а т е м н е н и е
Высвечивается комната прессы. В кресле развалился Л о ш а к о в. Здесь же З у б о в и П о л у я н о в.
Л о ш а к о в. Гладко пошла.
П о л у я н о в. Привычно.
Л о ш а к о в. Ты уверен? Пресняков нервничал. Боялся, что сдует машинку в момент отрыва…
П о л у я н о в. Техника надежная… А я и не заметил, что они нервничали. По-моему, ты преувеличиваешь.
Л о ш а к о в. Жаль, что расписать этот ветерок нельзя! Неплохой репортажик можно было бы дать.
З у б о в. Почему нельзя?
Л о ш а к о в. Не принято. Нам обычно погода не мешает.
З у б о в. Так и есть. Я за вариант репортажа с ветерком.
Л о ш а к о в. Благословляю… А ребята хорошо держатся.
П о л у я н о в. Пашин настоял на этом экипаже. Я Смолкина снимал две недели. Впустую отработал.
Л о ш а к о в. Опять не повезло парню. Но он еще молодой — налетается. И попишем о нем.
З у б о в. Не надоело еще?
Л о ш а к о в. Мне? Я к космосу прикован.
Вбегает В е р а.
В е р а. Ой, чуть не опоздала!
Л о ш а к о в. Смотря куда.
В е р а. На запуск космического корабля!
Л о ш а к о в. Ну, зачем же так официально, красавица… Тем более что сейчас как раз третья ступень работает. Хотя так и должно быть, ведь женщины специально созданы для того, чтобы ошибаться. Я — Борис. Этот красавец (показывает на Полуянова) зовет меня Бобом. Но мне не нравится.
П о л у я н о в. А на самом деле ему все равно.
Л о ш а к о в. Не спорю. (Вере, с иронией.) Так это вы весь Звездный переворошили? Говорят, экипаж к старту не успел подготовиться — с вами беседовали. Кстати, решение о допуске сюда представительниц прекрасного пола не одобряю!.. Ба, простите, женщина на корабле — это чепе. Теперь обязательно что-то произойдет. (Смотрит на экран.) Странно, летят еще, хотя вы и здесь.
В е р а. Кажется, вы уже начали ухаживать?
Л о ш а к о в. Заметно? (Разглядывает Веру.) Вы ошибаетесь, я женоненавистник.
П о л у я н о в. Он своей жены боится. Она у него ревнивая.
Л о ш а к о в. Не ревнивая, а строгая! Это все-таки разница, красавец.
З у б о в. Пожалуйста, потише. Не слышно переговоров с бортом.
В е р а. Я уже написала. Две недели в Звездном прожила. Неплохой материальчик получился. (Лошакову.) Не хуже, чем у вас.
Л о ш а к о в. Хуже, красавица. Хотя я еще и не писал. Но хуже. Николая я сто лет знаю.
В е р а. Какого Николая?
Л о ш а к о в. Того, что в космос полетел…
В е р а. Не может быть!
Л о ш а к о в. Почему? Здесь все может быть. Видишь, летят… Скоро и в космосе будут.
Все выходят в зал. Рядом С м о л к и н, К у д р я ш о в а и К р е м н е в.
В е р а. Ой, как красиво!
С м о л к и н. Если нормально, то действительно красиво.
К у д р я ш о в а. Когда все подсчитано…
В е р а. Это невозможно подсчитать! Это же поэзия!
К у д р я ш о в а. Возможно, возможно… Я к поэтам, то есть баллистикам, пойду. Поздравлю. (Уходит.)
В е р а. Странная женщина.
К р е м н е в. Великая…
Л о ш а к о в (подходит к ним). Если о Татьяне Михайловне речь, то должен сказать — она одна, других на этой планете нет. Прекрасные носочки внукам вяжет… На каждом пуске по паре.
К р е м н е в. Нет у нее внуков. Три года назад погибли и дочь, и внуки в авиационной катастрофе. Одна она.
