Дмитрий Дарин - Поспели травы

Государь, письмо от князя-кесаря.

Вот же бесы,
Вот же дьявол!
Вот Ромодановский – раззява!
Венецию оставим на потом,
А завтра же в Москву, ни дня не мешкать!

Да что случилось, умер кто?
К чему такая спешка?

Стрельцы. Опять стрельцы!
Ведь все-таки взбунтовались, подлецы.
Идут войною на Москву.
Еще в апреле я Ромодановскому-князю
Писал наказ, чтоб розыск учинил над этой грязью,
Сбежавшими со службы бить челом.
Повесил б челобитников гуртом,
Теперь беды бы не было такой.
Ох воры, воры, ох кругом разбой!

А верховодит кто? Зачинщики известны?

Листов немало по Москве прелестных,
Чтоб Софью возвести на трон.
Даст Бог, подавим бунт, я лично розыск проведу,
И будет каждый вор казнен
У всех крещеных на виду.

А что правительство?

Правительство, как пишут, молодцы —
Собрали войско, до баталии дойдет.
То семя Милославского растет,
Проклятый Милославский[14].
Проклятые стрельцы.
Возницын остается в Вене. Вы едете со мной.
Приедем быстро, как не чают.
Царям нередко изменяют,
Но чтоб на трон идти войной,
Такое изредка бывает.
От мятежа надежно помогает
Одно испытанное средство —
Заплечный укорот.
Ну все, идите спать, тут по соседству.

Что за страна досталась мне в наследство,
Что за немыслимый народ —
Предпочитать смиренное болото
Опасному, но гордому полету,
И тех топтать, кто крылья им кует.
Он ищет волю в бунтах, а не в славе,
Все разорить, порушить и сломать,
Беструдное богатство нагулять,
И кончить где-нибудь в канаве.
Суровый царь, хоть возмущает ропот,
Но и забыться не дает,
Под недовольный робкий шепот
Не так обильно кровь течет,
Не так беснуется народ,
Как под лихой разбойный клекот.
Зато от воровской свободы
Монархи гибнут и народы.
Им подавай такую власть,
Чтоб на печи валяться всласть,
Такую, как царевна Софья,
Чтоб наживать, не воевать,
Россию тихо пропивать —
Мечта служилого сословья.
Вовек такому не бывать!
И коль угодно будет Богу,
Старинным русским ремеслом —
На дыбе, плетью, топором
Расшевелю дремучую берлогу,
Чтоб Русь себе расчистила дорогу
В Европу доблестным штыком.
России новое лицо
Явится миру – с блеском, славой.
А что касаемо стрельцов —
На плахе кончат те забавы.

Свят! Свят! Свят!
Что на Москве-то говорят!
Беда пришла, откель не ждали!

Татары вдруг на нас напали?
Иль мор какой?

Ты толком говори, не вой,
Оставь в покое святцы.

Стрельцы как будто под Москвой.

Стрельцам откуда взяться?
Их что, отправили домой?

Постой, постой,
Стрельцы идут к Москве?

Войной!

Откуда же такое лихо?

Моей хозяйке тут одна стрельчиха
Шепнула давеча: несметные полки
Идут сворачивать боярам шеи.
Идут свирепы, как волки,
А править будет Софья или Шеин.

Так это ж бунт!

Вот именно что бунт!
Когда стрельцы за Софью бунтовали,
Побили уйму православного народа,
Нарышкиных на клочья разорвали.

Разбойная стрелецкая порода.

Пограбят нас, пожгут,
Хозяйство разорят, а жен – на блуд.

Бежать скорее надо.

Бояре-то бегут?
Стрельцы уж почитай что рядом.

Но не сидят же сиднем, гибель ждут.

А как оставишь лавку, дом, товар?
Все сгинет как в пожаре.

Стрельцы страшнее, чем пожар!
А бунт страшнее, чем татары!

Как умер Грозный, порядка на Руси не стало —
За смутой смута.
Такого вовсе не бывало,
Чтобы опричнина, к примеру, бунтовала.

Знать, выгодно кому-то
Устроить злую сварь.
А Бог даст, обойдется – не пустят псов бояре?

Как был в Москве бы псарь,
Стрельцы решились бы едва ли.
Теперь же – кто кого повалит.
Все как-то склизко…

До Бога высоко, и до царя не близко.
Мне жизнь покуда дорога —
Торговлю нынче же закрою,
Семью в охапку и – в бега.

Какая ж тут торговля – время злое.
Да завтра разбегутся все, когда узнают.

Спасайтесь, православные, спасайтесь!
Недолго ждать вам Страшного суда!
То Божья кара, кайтесь, кайтесь!

Что стряслось? Что за беда?

Стрельцы, стрельцы идут сюда!
То за царя-антихриста вам кара!

Теперь пиши пропало,
Такую весть не утаишь,
Начнется суматоха.

Дело плохо.
Бежать скорей, пока не угодили под бердыш.

Кайся, кайся стольный град!
Антихрист будет свергнут в ад!
Молитесь за царевну Софью,
Царевне слава, слава!
Слугам антихриста-царя – расправа!
На колья всех, на колья!

Сюда идут стрельцы!
Спасайся, люд крещеный!

Прощайте, господа купцы.
Даст Бог, и свидимся еще.

И нам пора, пожалуй.

Покайся, православный люд!
Покайтесь, вот он, Суд кровавый!
Вот он, вот он, Страшный Суд!
Расправа! Расправа! Расправа!

Ну, Патрик, какие вести от стрельцов?

Генералиссимус!
Решить все миром невозможно.
Таких упрямых лбов
На свете не сыскать.

Так их намеренья серьезны?

Готовы лечь костьми, но наш кордон прорвать.
Я их просил одуматься, грозил,
Но все напрасно.
Они меня не слушали, спасибо не убили.

Ясно.
Слова не убедили,
Так пушки убедят.
Ну что ж, готовы, генералы?

Полковник Крагге ставит пушки так,
Чтобы стрелять по неприятелю в упор.

Он в артиллерии мастак.
Не мазал до сих пор.
Я мыслю так: не начинать сраженья,
Пока не расстреляем центр войска.
Такая мера вызовет смятенье
И сразу нанесет урон,
Тогда и мы пойдем геройски.

Ты прав, Гордон,
Того ж держусь я мненья.
Покажем этим янычарам,
Что царский хлеб едим недаром.

Я – к войскам.

Я – к Крагге,
Отдам приказ.

Теперь зависит все от вас,
Коль мы победу не добудем,
Нам лучше головы сложить.
Петру, Отечеству служить
До самого конца мы будем.
Ну, с Богом.

Поберегись!
Из пушек бьют!

Стрельцы, нагнись!
Какой для нас салют.

Ох, помогите, кто нибудь!

Тума, ты ранен? В грудь?

Живот.

Вот черт!

Первым же залпом зацепили,
Не везет.

Еще же не убили,
Терпи, терпи, стрелец.
Авось и обойдется.

Нет, мне конец,
Эх, жаль, уж не придется
Тряхнуть Москву.

Еще тряхнем.
Бояр на плаху поведем,
Распотрошим их, как плотву,
Стрелецким бердышом.

Коли останешься живой,
Ты в слободу ко мне домой
Зайди да передай жене,
Как вышло все со мной не гладко.
Пусть не кручинит обо мне,
Да детям помоги – их пятеро по лавкам.
В том поклянись.

Как надо, все исполню.
Но ты, Тума, держись.

Как жжет… как сотня молний…
Да, вспомнил…
Грамота царевны…
От Маслова – на сбереженье… на груди.
Возьми его, товарищ верный,
Чтоб не было беды, – порви,
Как не было письма.

Все сделаю, Тума.

Уж силы нет терпеть.
Скажи лишь на прощанье – чья берет?

Теперь сам черт не разберет,
Сплошная круговерть…
Тума, Тума!
Все. Отошел.
Прощай, Тума, прощай орел.