Александр Островский - Том 4. Пьесы 1865-1867
Бессудный. Только что проснулись, чай с кизлярской водкой пьют.
Раззоренный. Ишь они угару-то набираются! Так я закладать.
Бессудный. Куда торопиться-то! А клади с вами много?
Раззоренный. На порядках. Тарантас-то упористо идет, кой-где и поскрипывает.
Бессудный. Крепок тарантас-то?
Раззоренный. Казанский, новый, точно слитой.
Бессудный. А чинить не надо?
Раззоренный. Какая чинка! До туречины не чиня доедешь.
Бессудный. Да ты слушай! Чинить не надо ль? говорю я.
Раззоренный (помолчав). Да что его чинить-то, коли он как есть новый!
Бессудный. Наладил! Ты дурака-то из себя не строй!
Раззоренный (помолчав). Что же мне теперича хозяев задаром в убыток вводить. Да, может, им к спеху.
Бессудный. Кто тебе говорит, что задаром! Не задаром!
Раззоренный. А много ль дашь?
Бессудный. По барышам глядя. Дай им поразгуляться-то!
Раззоренный. Пять рублев!
Бессудный. Может, и больше.
Раззоренный. Ой ли! Не обманешь?
Бессудный. Нешто я ямщика обману! Вы мне люди завсегда нужные.
Раззоренный. Ну, ладно! (Подходит к средней двери и отворяет ее.) Господа купцы, воля милости вашей, а что ехать нельзя.
Непутевый и Сеня входят.
Явление второеБессудный, Раззоренный, Непутевый и Сеня.
Непутевый. Ты что еще! Как так нельзя? Во фрунт! Ты с кем говоришь?
Раззоренный. Да так же, что колесо расшаталось. Не на каждой же нам версте его замачивать; а выходит, надоть его перетянуть.
Сеня. Что же ты прежде-то?
Раззоренный. Прежде! А вы сами-то где были? Спали; так нешто я могу беспокоить?
Непутевый. Какие еще разговоры! Твое дело — что прикажут! Ты понимай, с кем ты говоришь! Велят тебе ехать, и сейчас чтоб готово, живой рукой! У меня такое расположение, чтоб ехать; как же ты можешь! Пошел на свое место!
Раззоренный. Что, конечно, оно можно ехать, отчего не ехать! А только, борони Бог греха, середь лесу ночью сядем, кто виноват останется?
Непутевый. Как так сядем? Ты и думать не моги! У меня чтоб живо!
Раззоренный. И я про то же. Какое здесь место? Сами знаете, шалунов тоже довольно — место бойкое; почитай в кажной деревне шалят. Тут теперича только давай Бог ноги, а часом сядем в овраге, так и от повозки убежишь.
Сеня. А вот посмотреть пойти, не врет ли он.
Раззоренный. Посмотреть пойти! Много ты знаешь! Скрыпит колесо на ходу, ну, и, значит, рассохлось. Аль вам рубля жалко? А еще купцы!
Непутевый. Ну чини, черт с тобой! Слышишь ты, чини! Сколько денег надо?
Раззоренный. Кузнец — уж он знает. А теперича с вашей милости надо на водку!
Непутевый. Вы мошенники, вот что! На! (Дает деньги.) Да чтоб живо!
Раззоренный. Уж это без сумления.
Непутевый и Сеня уходят.
Бессудный. А сзади у вас есть проезжающие?
Раззоренный. Еще тройка.
Бессудный. Когда из Покровского?
Раззоренный. Те на ночь.
Бессудный. Кто везет?
Раззоренный. Стигней, — в корню серая.
Бессудный. Знаю.
Раззоренный. Только без всякой опаски едут, уж больно просто.
Бессудный. А что?
Раззоренный. Первое дело, в самую полночь они в ваш лес приедут, да очень пьяные, а лес-то на двадцать верст; а второе дело, чемодан сзади не очень складно привязан, совсем не по здешнему месту. Так я пойду. (Уходит.)
Бессудный (у двери в сени). Жук!
Жук выставляет голову из сеней.
Явление третьеБессудный и Жук.
Жук. Чего?
Бессудный. Савраска в поле?
Жук. В поле.
Бессудный. Пригони да овса задай, пущай хоть всю меру съест. Да вымажи тележку хорошенько.
Жук. К ночи, что ль, сряжаться?
Бессудный. К ночи. Как станет смеркаться, ты выезжай из двора налево, да потом лесом круг двора и объедешь к большой дороге и жди меня там в кустах.
Жук. Ладно. А что припасать?
Бессудный. Я сам припасу что нужно. Пойдем-ка, я тележку-то посмотрю.
Уходят. Из средней двери входит Аннушка.
Явление четвертоеАннушка, потом Непутевый и Сеня.
Аннушка (садится к столу). Как тень какая хожу! Поговорила б с кем-нибудь о своем горе, может быть, и полегче стало, да не с кем. Все одна, все одна, всю жизнь одна. А одной-то оставаться страшно, — все что-то в голову лезет дурное. Ну, я, чтоб одной-то не быть, иду в народ, а в народе-то я как будто лишняя. Все я точно что-то ищу. Боже мой! что они со мной сделали! Это меня Бог за гордость наказывает. Я золовку и за человека не считала, а он ее-то и полюбил, а меня, девушку, бросил.
Входят Непутевый и Сеня.
Непутевый (садясь к столу). Ты что плачешь? Кто тебя обидел?
Аннушка. Поди прочь, не приставай ты ко мне.
Непутевый. Да ты что за барыня такая? Что ты важничаешь!
Аннушка. Поди к Евгении, она ласковая; а меня не тронь, мне и без тебя тошно.
Непутевый. Я сам знаю, куда мне идти, ты меня не учи! Вот что! Ты не смей мне указывать!
Аннушка. Русским тебе языком говорю: отойди. Аль ты слов не понимаешь!
Непутевый. Тешь мой обычай. Аль ты моего ндраву не знаешь! Я в Курчавине, бывало, запрягу девок в сани летом, да и езжу по деревне. Ты знай обхождение купеческое!
Аннушка. Очень мне нужно знать ваше обхождение! Поди от меня, вот и все тут.
Непутевый. Да ты обо мне как понимаешь! Ты вот это видела? (Берет из кошелька горсть золота и рассыпает по столу.)
Бессудный отворяет среднюю дверь, быстро взглядывает и опять затворяет. Его видят Аннушка и Сеня.
Аннушка. Что ты делаешь! Убери деньги! Ради бога, убери!
Сеня. Петр Мартыныч, уберите деньги.
Аннушка. Да уезжайте вы от греха.
Непутевый. Зачем? Я здесь погулять хочу.
Бессудный опять взглядывает.
Аннушка. Говорят тебе, убирай деньги! У брата глаза разгораются, так добра не бывать.
Непутевый. Зачем убирать? Пущай лежат. Вам что за дело!
Сеня. Петр Мартыныч, хочешь ты цел быть, так убирай деньги, да и поедем сейчас; а то так и с головой своей простись.
Непутевый (Аннушке). Верно он говорит?
Аннушка. Какой ты дурак, как погляжу я на тебя! И жалеть-то тебя не стоит.
Непутевый сбирает деньги.
Сеня. Петр Мартыныч, постой, оставь штуки четыре.
Непутевый. Зачем?
Сеня. Стало быть, надо. (Кричит в дверь.) Раззоренный!
Непутевый (Аннушке). Пойдешь за меня замуж? Вот отец умрет, я большой останусь.
Аннушка. Ну, хорошо, хорошо. В другой раз потолкуем.
Раззоренный входит.
Сеня. Где хозяин?
Раззоренный. Никак, на дворе возится.
Сеня. Ты еще не носил колеса в кузницу?
Раззоренный. Еще и кузнеца-то нет.
Сеня. Так закладывай, и поедем. (Показывает ему золотой.) Видишь ты это? Чтоб без разговору! Как готово, сейчас, значит, и получай.
Раззоренный. Мне что ж! Я хоть сейчас. (Хочет идти.)
Сеня. Постой! Говори за ту же цену, только правду говори! Хозяин здешний на руку не чист?
Непутевый. Во фрунт передо мной!
Сеня. Да погоди! Эко с тобой наказание!
Раззоренный. Да поговаривают.
Сеня. А что?
Раззоренный. Будто опаивает чем-то, потом оберет да с двора в шею; мне, говорит, с тобой с пьяным не возиться. А кто ж его знает, может и врут.
Аннушка. Уезжайте вы, ради Бога, пока засветло.
Сеня. Слышишь, Петр Мартыныч! Ну, ступай.
Раззоренный уходит.
Дай Аннушке-то!
Аннушка. Мне не надо.
Сеня. Ну так оставь на столе хозяевам, а один ямщику возьмем. Да пойдем, сядем в повозку, пока закладывают. Прощайся с хозяевами. Вот тебе картуз. А это я вынесу. (Берет одежду с лежанки.)
Непутевый. Хозяин, а хозяин! Прощай!
Бессудный выходит из сеней, Евгения — из средней двери.
