Уильям Шекспир - Король Лир. Буря (сборник)
Лейтенантом – куда ни шло. Знаменосцем – вряд ли. Ему не то что знамя – себя бы на ногах удержать.
СтефаноСтой прямо! Мы ведь никуда не спешим, мистер Монстер!
ТринкулоДа уж, куда спешить, когда ноги заплетаются?
СтефаноНу, скажи что-нибудь, чудище. Если ты и впрямь меня любишь.
КалибанДозвольте, ваша милость, – дозвольте лизнуть вашу туфлю. А этому я служить не буду – он не отважен.
ТринкулоВрешь, уродина! Я сейчас так разошелся, что могу констебля отдубасить. «Не отважен»! Скажи, снулая рыбина, видел ты когда-нибудь труса, который выпил бы столько, сколько я сегодня? Повторишь ли свою чудовищную ложь, о полурыба, получудище?
КалибанОн ругается надо мной. Зачем ты позволяешь ему, бог мой?
ТринкулоОн сказал «Бог мой»? Эх, чудище-дурище!
КалибанВот опять! Закусай его до смерти, господин мой.
СтефаноТринкуло, не распускай язык. Если ты покажешь себя мятежником, я вздерну тебя на первом дереве! Этот несчастный урод – мой подданный, он не должен терпеть оскорблений.
КалибанБлагодарю тебя, мой господин. Не изволишь ли выслушать еще одну мою нижайшую просьбу?
СтефаноВаляй! Стань на колени и докладывай; а Тринкуло пусть постоит и не качается.
Входит Ариэль, невидимый для остальных.
КалибанЯ раньше был слугою чародея,
Похитившего у меня коварно
Мой остров.
Лжешь.
Нет, сам ты лжешь, мартышка!
Я попрошу, чтоб добрый мой хозяин
Тебя прибил.
Тринкуло, молчи – или я пересчитаю тебе ребра.
ТринкулоЯ не сказал ни слова.
СтефаноВот и помалкивай. – Продолжай, красавчик.
КалибанТак вот: коварный чародей отнял
Мой остров, а меня служить заставил.
Но, если ты, великий повелитель,
Отмстишь ему – я знаю, ты отважен,
Не то что эта наглая мартышка…
Да, я отважен!
КалибанТы станешь тут хозяином, а я —
Твоим слугой.
Но как же этого достичь? Ты можешь привести меня к твоему обидчику?
КалибанО да, мой повелитель. Я предам
Тебе его беспомощным и спящим,
Чтоб ты срубил ему башку.
Ты лжешь; ничего у тебя не выйдет.
КалибанВот язва! Шут паршивый! – О мой бог!
Прошу, накостыляй ему по шее
И отними бутылку. Пусть он пьет
Из моря, если пересохнет в глотке,
Я к роднику его не поведу.
Тринкуло, не шути. Если ты перебьешь моего монстра еще раз, клянусь этим кулаком, я вытолкаю за дверь милосердие и сделаю из тебя котлету.
ТринкулоЗа что? Я даже языком не пошевелил.
СтефаноРазве ты не сказал, что он лжет?
АриэльТы лжешь.
СтефаноАх, и я тоже? Ну, получай!
(Бьет Тринкуло.)Что, понравилось? Попробуй еще раз сказать, что я лгу.
ТринкулоДа не говорил я ничего такого. Свихнулся ты или оглох? Будь проклята эта бутылка! Вот до чего пьянство доводит. Черт побери твоего урода, и черт побери тебя самого!
КалибанХа, ха, ха!
СтефаноПродолжай свой рассказ. – А ты, пестрый, держись от меня подальше.
КалибанНа первый раз с него довольно будет.
А там я сам его поколочу.
Держись подальше, слышишь? – Продолжай.
КалибанНу, значит, так. Днем он обычно спит
После обеда. Тут-то и легко,
Убрав подальше колдовские книги,
Ему поленом череп размозжить
Иль горло перерезать. Не забудь
Про книги: он без них такой же олух,
Как я; без этих книг бессилен он
Повелевать толпой строптивых духов.
Сожги сначала книги – эту роскошь
Его хозяйства (так он их зовет);
А дочку хорошенько рассмотри;
Ее он называет «совершенством».
А почему? Двух женщин я видал —
Мать Сикораксу и вот эту крошку,
Но сознаюсь: она по всем статьям
Мамашу превзошла.
Что – впрямь красотка?
КалибанДа, господин. Тащи ее в постель
И народишь с ней славное потомство.
Чудовище, ты меня убедил. Я убью волшебника, стану королем и женюсь на его дочке, коли на то будет воля Фортуны. Тебя и Тринкуло я сделаю вице-королями. Хороший план, Тринкуло?
ТринкулоОтличный.
СтефаноНу, дай руку! Уж прости, что я тебя маленько побил. Впредь наука: держи, когда надо, язык за зубами.
КалибанИ часу не пройдет, как он заснет.
Убей его тогда.
Убью, не бойся.
АриэльОб этом надо доложить немедля.
КалибанВот хорошо-то будет! Как я рад!
Давайте веселиться. Спой, хозяин,
Ту песенку, что давеча ты пел,
Идя сюда.
Для тебя, чучело, что угодно! А ну, Тринкуло, подпевай!
(Поет.)Зли и морочь их,
Дурней и прочих!
Вот смехота.
Мелодия вроде была другая.
Ариэль играет мелодию на дудочке и тамбурине.
ТринкулоСдается мне, эту музыку для нас сыграл синьор Никто.
СтефаноЕсли ты человек, покажись в своем собственном обличье. Если ты – дьявол, делай, что задумал.
ТринкулоГосподи, прости мои грехи!
СтефаноЭх! Семь бед, один ответ. Я тебя не боюсь, синьор Дьявол. – Помилуй меня грешного!
КалибанТы впрямь не испугался?
СтефаноНи вот столько!
КалибанИ ничего не бойся. Этот остров
Наполнен множеством бродячих звуков,
Мелодиями, шепотами, шумом…
Они не вредны; иногда я слышу,
Как будто разом сотни арф играют;
Порой бываю я разбужен утром
Какой-то нежной песней, от которой
Впадаю снова в сон, и снится мне,
Что надо мною облака раскрылись
И сыплются сокровища с небес,
Проснусь – нет ничего, хоть плачь с досады.
Славное у меня будет королевство! Музыки сколько угодно, а на музыкантах можно сэкономить.
КалибанСперва убей Просперо.
СтефаноЗа этим дело не станет. Я всё запомнил.
ТринкулоЗвук как будто удаляется. Последуем за ним; а потом уж сделаем свое дело.
СтефаноВеди нас, чудище! Мы за тобою вслед. Хотел бы я увидеть этого барабанщика! Кажется, он прокладывает нам путь.
ТринкулоНу, вперед! Стефано, за ним, а я – последним.
Уходят.
Сцена III
[Другая часть острова]
ГонзалоМой господин, я больше не могу
Ни шагу сделать в этом лабиринте,
Петляющем, как заяц. Отдохнем,
Прошу вас.
Я и сам устал, признаться,
До полного изнеможенья духа.
Присядем; отдых нам необходим.
Здесь распрощаюсь я с моей надеждой,
Так долго льстившей мне. Он утонул,
И это правда. Сколько ни зови,
Ответом будет только хохот моря
Над тщетностью всех поисков. Смиримся.
Я рад, что он с надеждами расстался.
Так не забудем же про цель свою
Из-за одной сорвавшейся попытки.
При первом случае…
Сегодня ночью.
Когда они так выбьются из сил,
Что вряд ли смогут бдительность хранить.
Всю ночь…
Достаточно. Итак, сегодня.
Слышится странная торжественная музыка. Наверху, на балконе, появляется Просперо (невидимый для актеров). Входят несколько диковинно наряженных фигур, вносящих пиршественные блюда, с танцами, знаками приветствия и приглашения королю и придворным отведать эти блюда, после чего они удаляются.
АлонзоОткуда эта музыка, друзья?
Какие гармонические звуки!
Храни нас небо! Что это такое?
Театр оживших кукол! Ну, теперь
Готов поверить я в Единорога
И Феникса в пылающем гнезде
На пальме аравийской.
Я подавно
В любые чудеса теперь поверю.
Нет, путешествующие не лгут,
Хоть дураки внимают им с усмешкой.
Попробуй я в Неаполе поведать
Об этом приключенье, кто поверит
В таких островитян (а это были,
Конечно, местные островитяне),
Которые, хоть с виду диковаты,
Манерами своими превосходят
Иных – да что я говорю! – любых
Из наших земляков.
Святая правда;
Средь вас есть те, что хуже дикарей.
Я не могу довольно надивиться
На эти одеянья, жесты, звуки,
Красноречивую их пантомиму
Без слов.
Хвалить уместнее в конце.
Они исчезли странно!
Что за дело,
Коль яства на столе. Мы голодны.
Отведайте, синьор!
Нет уж, увольте.
Не стоит опасаться, государь.
В дни нашей юности кто бы поверил
В людей, лицо несущих на груди,
Или в бычьеголовых горцев – с зобом,
Как кожаный мешок? А в наши дни
Любой моряк иль попросту трактирщик
Нам предоставит ворох доказательств
И не таких чудес.
Что ж, я поем;
И будь что будет – все равно надежда
Во мне погасла. Брат и вы, мой герцог,
Поешьте с нами.
Гром и молния. Появляется Ариэль в костюме Гарпии. Он хлопает крыльями над столом, и все угощение чудесным образом исчезает.
