Жан-Батист Мольер - Школа мужей

Вы лучше бы...

А я другой вам дам совет:
Разумно посмотреть на этот ваш предмет.
Вам любо видеть ту нарядной и на воле?
Согласен - дайте слуг ей и служанок боле;
Пускай бездельничает, вертится она,
Пусть кавалерами всегда окружена,
Не возражаю вам, но я свою заставлю
Жить не своим умом, а так, как я направлю.
Пусть саржа скромная одеждой будет ей,
А платье черное лишь для воскресных дней;
Чтоб, дома затворясь, повсюду не ходила
И помыслы свои хозяйству посвятила,
Чинила мне белье, коль выберет часок,
Для развлечения - могла связать чулок,
Чтоб болтовня подвес ей не была знакома,
Без провожатого не покидала дома.
Я знаю, плоть слаба - предвижу шум и спор,
Но не хочу носить я из рогов убор.
Ее невестою имея на примете,
Хочу быть за нее, как за себя, в ответе.

У вас, мне кажется, нет повода...

Молчать!
Я покажу вам, как без спросу убегать!

Что нужды?

Боже мой, вы так умны, я знаю,
И с вами говорить совсем я не желаю!

Иль неприятно вам, когда сестра со мной?

Ее вы портите - вот мой ответ прямой.
Опасно с вами ей столь близкое общенье,
И прекратить прошу я ваши посещенья.

С неменьшей прямотой отвечу вам и я,
Не знаю, что сестра сказала бы моя;
По мненью моему, поступки ваши низки,
И хоть по кровному родству мы с нею близки,
Я чувство бы родства сумела заглушить,
Когда бы вы сестре могли любовь внушить.

И впрямь, где виданы подобные законы?
Не в Турции же мы, где под замками жены?
Поработили их, я слышала, вполне;
Зато и божий гнев почил на той стране.
Должно быть, наша честь уж очень уязвима,
Коль взаперти ее держать необходимо.
Иль думаете вы, что этот весь надзор
Нельзя нам обойти, найдя ему отпор?
И, если замысел отважный нас тревожит,
Хитрейший из людей остановить нас может?
А эти меры все - иллюзия глупца.
Поверьте, выгодней доверье до конца.
Грозят опасности тому, кто нам перечит,
И честь сама себя надежней обеспечит.
Едва ли не растет охота согрешить,
Когда безгрешность нам стараются внушить;
Да, если б мужняя мне ревность досаждала,
Его сомнения я б назло подтверждала!

Вот, мудрый опекун, науки вашей плод!
И против этого ваш дух не восстает?

Забавно каждое в ее сужденьях слово;
Но есть в ее речах разумная основа.
Свободу слабый пол умеет уважать;
Одною строгостью их трудно удержать;
Решеткой и замком искуснейший радетель
Не в силах воспитать в их душах добродетель.
К обязанностям честь вести должна одна;
Суровость лишняя, мне кажется, вредна.
Не правда ль, было бы находкой беспримерной
Увидеть женщину по принужденью верной?
Напрасно будем мы их каждый шаг блюсти;
Не лучше ли сердца себе приобрести?
И я бы честь мою считал незащищенной,
Когда б она была в руках порабощенной,
Которая, узнав своих желаний власть,
Искала б, может быть, лишь случая упасть.

Все это чепуха!

Пусть так; я верю все же,
Что можно дать шутя уроки молодежи;
Журить за промахи, но с карой не спеша
И добродетелью нимало не страша.
Я с Леонорою держался этих правил:
Ничтожных вольностей я ей в вину не ставил,
Ее желания всемерно исполнял
И в этом никогда себя не обвинял.
Ей часто побывать хотелось в людном зале,
В веселом обществе, в комедии, на бале,
Я не противился и утверждать готов:
Все это хорошо для молодых умов;
И школа светская, хороший тон внушая,
Не меньше учит нас, чем книга пребольшая.
Ей траты нравятся на платье, на белье:
Что ж, в этом поощрить стараюсь я ее;
Нет в удовольствиях подобных, преступленья;
Мы можем дать на них, по средствам, позволенье.
Женитьбы требует родительский завет:
Готов быть мужем я, но быть тираном - нет!
Я знаю: разнятся немало наши годы,
Но я готов ей дать всю полноту свободы.
Четыре тысячи червонцев - мой доход,
И вся моя любовь, и множество забот
Все это, может быть, со временем поможет
Ту разность лет забыть, что и меня тревожит.
Захочет - я женюсь; коль нет - она вольна;
Что ж, будет без меня счастливее она;
Мне легче увидать ее женой другого,
Чем вырвать у нее насильственное слово.

Как речь его сладка! Сейчас растает сам!

Ну что ж, таков мой нрав, - и слава небесам!
Не вижу смысла я в стесненьях и запрете:
Не из-за них ли ждут отцовской смерти дети?

Но если к вольности привыкнет молодежь,
Потом ее назад уже не повернешь;
Как помешают вам подобные желанья,
Когда придется жизнь менять до основанья!

Зачем менять?

Зачем?

Ну, да.

Причин не счесть.

Быть может, в чем-нибудь моя страдает честь?

Ну вот, вы женитесь, а ей все будет мало,
Захочет вольности, что прежде испытала.

А почему бы нет?

Не разрешите ль ей
И мушки на лице в числе других затей?

Конечно.

И она с усердием немалым
Закружится по всем собраниям и балам?

Наверно.

Щеголи вас будут посещать?

Так что же?

И начнут играть и угощать?

Пускай.

И будут с ней трещать напропалую?

Прекрасно.

И, терпя такую долю злую,
Вы не покажете, что гости вам скучны?

Нимало.

Ну, так вы - в уме повреждены.

Идите, не для вас подобные примеры.

К моей жене всегда я буду полон веры
И буду жить, как жил, по нраву своему.

О, если бы рога наставили ему!

Не мне угадывать судьбы определенья,
Но если нет у вас такого украшенья,
То вас уже никак нельзя в том обвинить:
Вы делаете все, чтобы его добыть.

Что ж, смейтесь, зубоскал! Не славно ль это, право,
Под шестьдесят ему, а на уме забава!

Ручаюсь вам в одном, что он до склона лет,
Коль Гименея мы произнесем обет,
Мне может доверять; но будь я в браке с вами,
Я б не обмолвилась подобными словами.

Грешно обманывать того, кто верит нам,
Но стоит проучить людей, подобных вам.

Прошу вас придержать язык чрезмерно длинный.

Но в выходках ее ведь сами вы повинны.
Итак, обдумайте мой искренний совет,
Что запирать жену для мужа смысла нет.
К услугам вашим я.

Моих услуг не ждите.