Юджин О'Нил - За горизонтом (Eugene ONeill. Beyond the Horizon)
Роберт (взглянув вниз). Это твой дядя Энди.
Мэри. Он со мной поиграет?
Роберт. Потом, Мэри. Ты не надоедай ему. А потом он поиграет с тобой.
Насвистывая, на холм поднимается Энди. Внешне он мало изменился — только лицо стало бронзовым, сильно загорев в тропиках. Зато заметно изменилась манера держаться. В нем нет уже прежнего молодого веселого добродушия. Он очень оживлен, деловит, в голосе звучат уверенные ноты — видно, что он научился командовать, привык к повиновению других. На нем простая синяя форма капитана торгового флота.
Эндру. Вот ты где!
Роберт. Доброе утро, Энди.
Эндру (подходя к Мэри). А кто эта хорошенькая молодая особа? (Подымает ее и высоко подбрасывает. Мэри хохочет.) Вот так! (Опускает ее на траву.) Вот куда ты забрался, Роберт! (Подходит к брату и садится на валун рядом с ним.) Рут послала меня сюда, но я и сам догадался, где тебя искать. (Дружелюбно толкает Роберта в бок.) По-прежнему хитришь, старина! Я не забыл, как ты скрывался здесь, чтобы помечтать и поразмыслить о жизни.
Роберт (улыбаясь). Здесь прохладней, Энди, — потому меня и тянет сюда. И больше я уже не мечтаю.
Эндру (смеясь). Не верю! Вряд ли ты так изменился.
Роберт. Устаешь мечтать, когда мечты не сбываются.
Эндру (внимательно вглядываясь в лицо Роберта). У тебя совершенно измученный вид. Такой, будто после страшно тяжелой работы. Тебе надо отдохнуть.
Роберт. Да нет, я в полном порядке.
Эндру. Выслушай совет — и поступи наоборот, так, что ли? Ты помнишь, как болел? Все может вернуться, поэтому беречься не мешает.
Роберт. О господи, Энди! Забудь ты о моих старых болезнях. Это все в прошлом.
Эндру. Добрый совет не помеха! Не обижайся, старина, я тебе лучшего желаю. (Хлопает его по спине.) Хотя, может, я и бестактен?
Роберт. Я не обижаюсь. Просто не хочу вспоминать старые хворости. У меня болит голова, вот я и выгляжу плохо.
Эндру. Хорошо. Не скажу больше ни слова. (Пауза. С мальчишеским восторгом.) Как здорово — снова дома! Словно и не было этих лет — все, как в прежние годы. И ты все такой же, и мы снова вместе.
Роберт. Для всех нас хорошо, что ты вернулся домой.
Эндру (многозначительно). Я все осмотрел с Рут. И мне сдается…
Роберт (покраснев, резко прерывает брата). К черту проклятую ферму! Мы оба отлично знаем, что на ней делается. Поговорим сейчас о более интересном. К черту ферму, я о ней только и слышу. Мы с тобой еще словом не перекинулись наедине. Расскажи-ка лучше о своих путешествиях.
Эндру (взглянув на Роберта с беспокойством). Вижу — дома тебя обкормили трескотней об этой ферме. До сегодняшнего дня я и не подозревал, что мать Рут такая ведьма. (С усмешкой.) Мне жаль тебя, Роб.
Роберт. Да, с ней трудновато… иногда. Что делать, надо быть снисходительным. (Пытаясь перевести разговор на другую тему.) Но расскажи-ка лучше о своих путешествиях.
Эндру. Да я обо всем писал тебе.
Роберт (улыбнувшись). Из твоих писем — как бы это сказать — многого не узнаешь.
Эндру. Я не писатель. Сочинять письма мне трудней, чем справляться с тайфуном.
Роберт (заинтересованно). Так ты попадал в тайфуны?
Эндру. Да. В Китайском море. Двое суток трепало нас. Веришь ли, думал, все ко дну пойдем. Я и не воображал, что волны такие огромные, а ветер такой свирепый. Дядя Дик превосходный капитан — не то мы все угодили бы в пасть к акулам. Еле выбрались, но главной стеньги как не бывало. Пришлось возвращаться в Гонконг на ремонт. Да я тебе обо всем писал.
Роберт. Ты даже не упомянул об этом случае.
Эндру. А, может, забыл. Не мудрено — было столько всякой работы, когда приводили «Санду» в порядок.
Роберт (с удивлением). Забыл о тайфуне? (Чуть-чуть свысока.) Ты чудак, Энди. И тебе больше нечего о нем рассказать?
Эндру. Почему ж, есть. Если бы я хотел потрясти тебя, то мог бы рассказать такие подробности, но они полностью опрокинули бы твои поэтические представления об океане, уверяю тебя.
Роберт. А все же расскажи, прошу тебя.
Эндру. К чему? Услышишь — так, пожалуй, сбежать захочешь куда-нибудь, где даже маленькой речушки в округе на сто миль нет. Забыть обо всем, что было. А работа? Я так уставал, что мечтал только об одном — чтобы «Санда» пошла ко дну. Целых две недели есть было нечего — все продукты намокли. Казалось, вся вода из Китайского моря обрушилась на нас. Ни укрыться, ни поспать. Мокрые до костей. Море бушует. Волны такие — того и гляди смоет. Уверяю — сущий ад! В такие моменты, когда сил уже бороться не хватало, я вспоминал тебя. Думал — вот тебя бы сюда — живо излечился бы от своих мечтаний о прекрасном море! Уверен — излечился бы!
Роберт. Но в этом столько романтики!
Эндру. Ад, говорю тебе, а не романтика. Я вот забыл сказать, а одного из матросов — норвежца, кажется, Олли мы его звали — так смыло за борт. Это что, тоже романтика? Для рыб, может быть, но не для меня, старина!
Роберт (сухо). По-видимому, море произвело на тебя неважное впечатление.
Эндру. Какое там! Собачья жизнь. Работаешь как дьявол, а за что? На суше за такие деньги связываться бы не стал!
Роберт. Значит, больше не поедешь?
Эндру. Хватит с меня. Сыт! Ноги моей на море не будет- разве только придется отправиться туда, куда поездом не доедешь. Мое место — на суше.
Роберт. Но ты же учился, получил права капитана.
Эндру. Надо же было что-то делать, чтоб не сойти с ума. Дни тянулись бесконечно, кругом только море да небо! Пойти некуда — настоящая тюрьма! (Рассмеявшись.) Ты, помню, страшно мечтал о Востоке. Понюхал бы, как он пахнет! Разочек пройдешься под тропическим солнцем по грязным узким улочкам — и всю жизнь будет тошнить от "тайн и чудес Востока", о которых ты грезил. А какая вонь у них на базарах!
Роберт. Значит, ты на Востоке только одно и заметил — вонь!
Эндру. Да, и в придачу малярию. Вот тебе твои тропики! Не хотел бы я снова попасть туда. Правда, белому там легко заработать большие деньги. Туземцы очень ленивы и не хотят работать.
Роберт. Судя по твоим письмам, тебе все же кое-где понравилось — в Сиднее, в Буэнос-Айресе…
Эндру. Сидней хороший город, ничего не скажешь! (С восторгом.) Но Буэнос-Айрес! Вот это город! Да, в Аргентине человек с головой на плечах может многого добиться. Ты прав — эта страна мне понравилась. Туда я и отправлюсь — вот только побуду немного с вами да дождусь парохода на Буэнос-Айрес. Постараюсь устроиться помощником капитана, чтобы не платить за проезд. Там мне каждая копейка нужна будет.
Роберт. Значит, дома ты не останешься?
Эндру. Разумеется, нет. Какой смысл? И одного из нас тут достаточно.
Роберт. Теперь ферма тебе кажется слишком тесной?
Эндру (не заметив насмешливого тона Роберта). Ты и понятия не имеешь, что за великолепная страна Аргентина. Я без конца бродил по Буэнос-Айресу, познакомился с множеством интересных людей, — конечно, говорящих по-английски. Их в городе уйма. У меня было рекомендательное письмо от одного приятеля. Мы познакомились с ним в Гонконге. Его брат торговец зерном в Буэнос-Айресе. Я ему страшно понравился, и он предложил мне работу. Я согласился бы сразу, но не мог оставить дядю Дика. Да и с вами очень хотелось повидаться. Ну ничего, скоро я вернусь туда. Посмотришь, как я там развернусь! Как ты относишься к такому плану?
Роберт. Для тебя, Энди, это прекрасно.
Эндру. Мы вот считаем — наша ферма очень хороша. Но, Роб, если бы ты знал, какие фермы в Аргентине! Это молодая страна, перед ней великое будущее. Мне хотелось бы преуспеть в каком-нибудь большом деле. Для чего же жить иначе? Работа, которую мне предложили, сулит многое. Я знаю толк в земле, в зерне. За последнее время прочел массу специальных книг. (Заметив, что Роберт не слушает.) Да проснись же ты, книжный червь, любитель стихов! Я же знаю, тебе пристукнуть меня хочется за мои «деловые» мечты, скажешь, нет?
Роберт (смущенно). Что ты, Энди! Просто я думал о другом. (Нахмурясь.) Как я завидую твоей деловитости!
Эндру. Вот что, Роб. Давай поговорим с тобой о ферме.
Роберт. Не хочу.
Эндру. Утром я всюду прошелся с Рут — и она мне рассказала… (мягко) о всем положении и о твоем проекте — заложить ферму.
Роберт (с горечью). Что правда, то правда, но дела, наверно, даже хуже, чем она сказала.
