KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Разная литература » Военное » Захар Прилепин - Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы

Захар Прилепин - Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Захар Прилепин, "Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Ах, лукавцы. Нет, либо берите сразу всё, либо не трогайте вообще.

Мы-то возьмём всё: нам не страшно.

С Чаадаевым, как сегодня бы сказали, «стало всё окончательно ясно» в 1831 году, уже после написания «Философических писем», где он якобы вынес вердикт России.

29 ноября 1830 года под лозунгом восстановления «исторической Речи Посполитой» началось польское восстание: поляки желали вернуть себе независимость, а также украинские и белорусские – читай: русские – земли, которые они почитали своими.

На тот момент Польша, находившаяся в унии с Россией, имела собственный сейм и национальные войска.

Патриотическое польское движение, приведшее к восстанию, развилось на основе масонских лож, в которых состояли очень многие польские офицеры – в период своей службы в Ахтырском полку Чаадаев имел возможность присмотреться к этой публике.

В день восстания великий князь и наместник Польши Константин Павлович – в своё время бывший вместе с Чаадаевым в одной ложе – проявил неожиданную пассивность и не организовал противодействие польским войскам: десять тысяч человек против семитысячного российского корпуса, стоявшего в Варшаве.

К зиме 1831 года польское восстание превратилось в полноценную войну: под знамёна поляки поставили 55 тысяч человек, а направленный их усмирять барон Григорий Владимирович Розен (тот самый, что командовал семёновцами, и Чаадаевым в их числе, при Бородине) получил только 45-тысячное войско.

Часть польских войск вторглись в Литву. Там, а также на Волыни в Подолии началась инициированная польскими военными партизанская война.

Только к октябрю 1831-го – спустя почти год ожесточённых сражений – удалось Польшу смирить.

Но с августа и до поздней осени того же года французский парламент непрестанно обсуждал вопрос предоставления Польше вооружённой помощи.

Надо оценить французскую, прямо говоря, наглость: ведь всего чуть более полутора десятилетий прошло с тех пор, как Наполеон был низложен. Францию тогда оставили в границах 1792 года, Англия получила Мальту и Ионические острова, колонии Цейлон и Гвиану, принадлежавшие Голландии (освобождённой, между прочим, русскими), к Пруссии отошли Рейнская провинция и Померания, Австрия прибрала себе часть Польши, Тарнопольский округ, Ломбардию и Венецию.

И теперь, с подачи Франции, европейские фарисеи – либо воевавшие вместе с Наполеоном и принесшие гибель миллионам людей, либо наряду с Россией воспользовавшиеся плодами общей, но в первую очередь нашей победы, – имели наглость обвинять нас в насилии над польскими шляхтичами, так ревностно совсем недавно служившими Наполеону.

Всё это вызвало возмущение Пушкина, сочинившего ещё летом того года своё классическое стихотворение «Клеветникам России»:

Оставьте нас: вы не читали
Сии кровавые скрижали;
Вам непонятна, вам чужда
Сия семейная вражда.

<…>

Вы грозны на словах – попробуйте на деле!
Иль старый богатырь, покойный на постеле,
Не в силах завинтить свой измаильский штык?
Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?

По этому поводу Чаадаев написал Пушкину: «Вот вы, наконец, национальный поэт; вы нашли ваше призвание. Я не могу передать вам удовлетворение, которое вы дали мне испытать.

Стихотворение к врагам России… изумительно… Мне хочется сказать вам: вот, наконец, явился Дант».

Мысли, высказанные Пушкиным в этом безусловно имперском и милитаристском стихотворении, Чаадаев назвал «важнейшими» из прозвучавших в России за последние сто лет.

Быть может, памятуя об этом, Пушкин создаст ещё одно стихотворение на ту же тему, но обращённое уже к российским (а не к европейским) сторонникам польской (и любой другой, как позже выяснилось) независимости.

Стихи эти Чаадаев, к сожалению, уже не прочтёт; а то бы безусловно оценил их:

Ты просвещением свой разум осветил,
Ты правды чистый лик увидел,
И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел.

Когда безмолвная Варшава поднялась
И Польша буйством опьянела,
И смертная борьба <меж нами> началась
При клике «Польска не згинела!» —

<…>

Ты руки потирал от наших неудач,
С лукавым смехом слушал вести,
Когда <разбитые полки > бежали вскачь
И гибло знамя нашей чести.

< Когда ж> Варшавы бунт <раздавленный лежал>
<Во прахе, пламени и> дыме,
Поникнул ты главой и горько возрыдал,
Как жид в Иерусалиме.

Удивительные эти строки по недоразумению считали порой посвящением Чаадаеву, что просто абсурдно, и доказать это легко.

В 1831–1832 годах Чаадаев написал работу «Несколько слов о польском вопросе».

Там он говорит: «Вслед за подавлением польского восстания главные виновники его нашли убежище во Франции. Пользуясь малой осведомлённостью этой страны в отношении истории и современного состояния Польши, они без труда смогли изобразить своё безумное предприятие заслуживающим не только прощения, но ещё и похвалы.

Удивительное дело. Там так мало знакомы даже с географическим положением Польши, что один из выдающихся членов палаты депутатов в одно из заседаний предложил самым серьёзным образом послать в защиту восставших поляков флот в порт Поланген, и это предложение было принято почтенными слушателями без смеха».

(Порт Паланга находился в максимальной удалённости от боевых действий.)

«Речи, произнесённые недавно в национальном собрании в пользу поляков, – продолжает Чаадаев, – свидетельствуют о столь же великом невежестве и в самом польском вопросе как таковом. Ввиду этого скажем в немногих словах, как представляется этот вопрос беспристрастному и хорошо осведомлённому уму».

Далее Чаадаев терпеливо объясняет, что представляло собой древнерусское государство «в царствование Ярослава»: «Оно включало в себя всё пространство между Финским заливом на севере и Чёрным морем на юге, Волгой на востоке и левым берегом Немана на западе. Пограничная линия, отделявшая тогда русских от их соседей-поляков, пролегала по равнинам, тянущимся вдоль левого берега Немана, в местности, где мы находим города Августово, Седлец, Люблин, Ярослав, и тянулась по течению реки Сан до подножия Карпатских гор. Это та самая линия, которая и в наши дни на деле размежёвывает обе народности – русскую и польскую. Население к востоку от этой линии говорит на русском наречии и принадлежит к греческой церкви, население на запад от неё говорит по-польски и принадлежит к римскому исповеданию».

И затем: «Знаменитая польская республика в пору наивысшего своего могущества была государством, состоящим из нескольких народностей; из них русские в областях, носивших название: Белоруссии, Малороссии, – составляли главную часть. Это русское население, присоединённое к республике, соединилось с поляками лишь под условием пользоваться всеми национальными правами и свободой… Эти права и привилегии с течением времени были грубо отброшены Польшей и постоянно попирались среди самых возмутительных религиозных преследований».

«…Отделение, начавшееся с 1651 года и законченное в конце XVIII века, было неизбежным последствием ошибок притеснительного правительства, нетерпимости римского духовенства и вполне естественной тяги этой части русского народа свергнуть иго иноземцев и вернуться в лоно собственной народности», – пишет Чаадаев, вполне позволяя себе критиковать католическую церковь, которой так восхищался: потому что в данном случае интересы собственного народа он спокойно и взвешенно ставит выше; и, более того, в такие минуты отлично осознаёт, что история у России – есть; а если кто-то решится её оспорить, то ответ получит соответствующий.

И в этой чёткости речи и ледяной позиции виден тот Чаадаев, что нам уже знаком: гренадер и гусар, русский офицер и безжалостный боец. В конце концов, в подавлении польского восстания участвует Ахтырский гусарский полк, а значит – множество его боевых товарищей.

«После отпадения русских племён настоящая Польша, – продолжает Чаадаев, – или, как её тогда называли, Polska coronna, предоставленная своим силам и лишённая возможности составить независимое государство, досталась в добычу Австрии и Пруссии. Император Наполеон вновь соединил её и создал из неё Варшавское великое княжество, которое затем приняло деятельное участие в войне против России 1812 года. После того как русская армия овладела княжеством в 1813 году, император Александр большую часть его присоединил к своим владениям под именем Царства Польского. Однако же и после присоединения к России силой оружия с краем этим вовсе не обращались как с завоёванным. На всём пространстве нашей обширной империи русские и поляки пользуются одинаковыми правами».

«В областях, присоединённых к Российской империи (не входящих в состав Царства Польского) и называвшихся раньше Литвой, Белоруссией и Малороссией, поляки составляют приблизительно пятидесятую часть всего населения. Остальные почти сплошь русские».

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*