Марина Гельви - Там, где папа ловил черепах
— «Фоккер», конечно, был лучше.
— Почему?
— Он был более совершенным!
Опять пришла из кухни тетя Кэто.
— Ну что же вы стоите? Мальчики! — сказала она в окно. — Идите сюда! Организуйте какую-нибудь игру!
Роберт пришел, посмотрел на нас, как на детсадовцев, и объявил:
— Играем в моргунчики!
Медленно, словно нехотя, подошли остальные мальчики. Ставя в круг стулья сиденьями внутрь, продолжали деловито спорить:
— Основное назначение истребителя — воздушный бой.
— Не только. Он кроме этого прикрывает наземные войска.
— И все же бомбардировщик — главная фигура на войне!
— Это ты свистишь!
— А докажи!
И вдруг над самым моим ухом прозвучал говорок Отара:
— Как живешь, Иришка-кукуришка?
Я стремительно обернулась:
— А ты, Отар-гектар?
До этого момента мы оба делали вид, что не замечаем друг друга. Теперь же весело рассмеялись и напряженность исчезла. Взглянули прямо в глаза друг другу и — о чудо! Крепко зажмурившись, я посмотрела опять: да, так и есть, у Отара синие глаза. Темно-темно-синие. раньше я никогда не видела его так близко и даже распевала песню про его глаза: «Очи черные, очи страстные…»
— Отари, у тебя всегда были такие глаза?
— Какие такие?
— Синие!
— Конечно.
— Ну и ну.
— А что?
— Ничего.
— Скажи!
— Нет.
— Скажи!
— Вот еще!
Кто придумал замечательную игру в моргунчики? Мальчики стали за стульями, девочки присели на края сидений. За свободным стулом был Отар. Я не сразу поняла, что он моргает мне. После своего удивительного открытия я еще не опомнилась. За моим стулом стоял Игорь — его руки опустились мне на плечи.
— Нарушение правил! — закипятился Отар. — Она и шелохнуться не успела!
Все быстрее, быстрее игра, уже не поймешь, кому моргнули, кому не моргнули, мальчишки-зеваки хватали за плечи невпопад, Отар не выдержал — заорал не своим голосом, — девчонки одна за другой ускользали от него, потому что торопился добраться до меня, я, как и другие девчонки, валилась от хохота. Кода стали орать не своими голосами все двенадцать человек, в залу вошел дядя Ило:
— Кажется, надо немного отдохнуть, правда?
Он сел на тахту, мы его окружили.
— Дядя Ило, расскажите что-нибудь.
— А что рассказать?
— Про старые времена.
— Да не время сейчас.
— Мы историю нашего района пишем, — сказала Надя.
Все с интересом поглядели на нее.
— Молодцы, — сказал дядя Ило, — это не просто — писать историю.
— Ничего не получится, — сказал Роберт, — колоссальная работа.
— Я пока просто записываю факты, — с достоинством пояснила Надя, и он, не выдержав ее взгляда, усмехнулся.
— Записывай, записывай, дочка, — сказал дядя Ило. — Хороший район, трудовой. Я вот на маевке был в девятисотом году. Я тогда подручным кузнеца работал. Тринадцать лет мне было. Соленые озера за Лоткис-горой знаете?
— Конечно!
— Там решили собраться. Отец меня поднял в начале третьего ночи. Оделись, пошли. Был приказ комитета: идти по двое, даже лучше, если в одиночку, и подниматься на горы разными дорогами. Нужна была большая осторожность — шпики кругом шныряли. Поднялись мы на Лоткис-гору, и я увидел картину!.. Никогда не забуду. Рассвело уже. Во всю ширину плато шли в своих лучших одеждах наши надзаладевские, шли дидубийские, авлабарские, харпухские рабочие — в широких шароварах, в чохах и серебряных поясах. Шли рабочие кожевенного завода и завода Адельханова, мыловаренного завода Толле… Вот это была сила. С того момента, хоть и мал еще был, понял: сильнее рабочего человека никого нет на свете.
Собралось на озерах человек пятьсот. Подняли красное знамя, запели революционные песни. И пошли по поляне с песнями, а на знамени были портреты Маркса и Энгельса и надписи на русском, грузинском и армянском языках: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Потом начались выступления. Высказывали все, что наболело. И поклялись: «Будем верными делу рабочего класса, жизни своей не пожалеем для победы над проклятым царизмом!»
Я не запомнил все, что там было. Помню, когда сели завтракать, с гребня горы увидел нас полевой сторож.: Подъехал и начал выговаривать, мол, зачем траву мнете. Рабочие угостили его хорошенько и напоили так, что сторож там же лег и заснул. Ну мы, мальчишки, воспользовались этим и, пока он спал, катались на его лошади по; всему плато.
— Дядя Ило, это была самая первая маевка?
— Вторая. А первая была в 1899 году, и проводили ее в Грма-Геле. Ну хватит, поговорили, теперь танцуйте — ваша пора.
Он встал, положил на диск патефона пластинку, подкрутил ручку:
— Лезгинка. Кто первый?
Все застеснялись.
— Кэто! — крикнул он. — А ну выходи из кухни! Давай покажем молодежи пример!
Тетя Кэто, невысокая, крепкая, вышла, и они станцевали лезгинку.
— Э, ребята! — крикнул дядя Ило. — Скоро Новый год, хочу видеть, как вы веселитесь!
Зазвучало танго «Аргентина». Это очень красивое танго. Начали танцевать: мальчик с мальчиком, девочка с девочкой. Лева первый нарушил этот порядок — подошел к Ламаре, положил руку на ее талию.
Девочки стыдливо прыснули, мальчики приосанились.
Новый год мы встречали в складчину и потому, когда сели за стол, ели без церемоний. Тетя Кэто напекла целую гору пирожных, а какие варенья стояли в вазочках, а какие конфеты! Лева и Роберт жаждали затеять игру в фанты, а мы, девчонки, никак со сладостями расстаться не могли. Каждый день ведь такого не бывает.
— Идите скорей, девочки!
— Да, сейчас!
Через минуту я вытянула фант: лезть под стол и кукарекать. Ну вот, так и знала: все-таки я Иришка-кукуришка и ничего больше.
— Ну-ка, ну-ка давай лезь! — неожиданно вскрикнул тоном бывшего «пограничника» Отари, — Я же бегал, как Курча, и лаял!
Стало смешно, полезла, добросовестно прокукарекала.
А когда Роберт вскочил на стул и изобразил Аполлона Бельведерского — для этого он скинул в один миг рубаху и засучил брюки выше колен, обнажив волосатые икры с пестрыми подтяжками, — все просто застонали от хохота. Оказывается, это его коронный номер.
Игорю выпало крутить бутылку. Исполнение этого номера отложили на самый конец. Но когда Игорь, загадочно улыбаясь, положил бутылку из-под лимонада на пол и закрутил ее, Ламара сказала:
— Я не участвую.
— Я тоже, — сказала Гертруда.
— И я, и я, — подхватили другие девочки.
— А ты что молчишь? — спросила меня Ольга, — Хочешь целоваться?
— С кем?
— С мальчиками.
— Это такая игра.
— Нет, нет, нет!
— А зачем мы собрались? — возмущался Роберт.
— Мещанки! — в тон ему крикнул Лева.
Роберт расправил плечи и так разволновался, что басистый голос его снова перешел в дискант.
— Мы же взрослые, черт побери!
По девочки отказались наотрез. Разве и без этого не весело? Что мы, испорченные какие-нибудь, что ли? А потом про нас вся Нахаловка будет говорить…
— Куда я попал? — притворно ужасаясь, расхаживал по комнате Роберт.
Мне нравилось, что Отари молчит. Оглянулась и встретила его взгляд. Отвернулась: чего он улыбается своими… темно-синими глазами?
Лева заспорил с девочками. Он утверждал, что Карла Доннер прекрасней всех женщин на свете, хоть и позволяла себе целоваться незаконным образом с наследником австрийского престола.
Я это уже слышала много раз дома и пошла на балкон.
Был тихий прохладный вечер. Пахло снегом. Внизу под балконом мерцали близкие и далекие огни Тбилиси. То тускнея таинственно, то ярко вспыхивая, они манили, и от нахлынувшей радости захотелось почему-то плакать. Из распахнутого окна комнаты лилась нежная, уносящая вдаль мелодия: танго: «Брызги шампанского». А может, это снится мне?.. Или я в сказке?.. Да… Этот пахнущий снегом ветерок, музыка… У принца были синие-пресиние глаза…
Кто-то тихо подошел и остановился позади. Слышала его дыхание. Не оглянулась: это же сказка. А в сказке все сбывается. На щеку мою легло что-то крошечное, холодное. Тронула пальцем — снежинка?
— Снег? — удивилась я. — Первый снег?..
Протянула вперед ладони — на них ложились и мгновенно таяли снежинки.
— Снег к счастью, — тихо сказал Отари. Наклонился и, едва прикоснувшись губами, поцеловал меня в щеку.
Замерла. Неужели правда? О, а как он посмел? По ведь я сама ждала волшебства. И свершилось.
А Отар услышал от меня совсем другое. Стараясь придать голосу побольше возмущения, мои губы бросили ему:
— Бессовестный! — И, зажав запылавшие щеки ладонями, я, как угорелая, умчалась в комнату.
Земля и небо
Нашу Дарью Петровну назначили начальником местной санитарной службы, которая должна была во время учений МПВО оказывать населению немедленную и высококвалифицированную медицинскую помощь.
