Слава Бродский - Страницы Миллбурнского клуба, 5
Т а р т а л ь я. Ваша честь, представьте, что вы сочинили поэму, а я ее перепишу, а потом присвою.
Ф е р р а р и. Неправда! Вы сочинили не поэму, а лишь введение к ней. Поэму написал синьор Кардано. Он создал теорию решения уравнений. Ввел линейные преобразования. Нашел их общие свойства...
С ф о н д р а т о. Жюри не интересуют подобные детали.
Т а р т а л ь я. Щенок! Ты будешь читать мне лекции? Я открыл прекрасную формулу. А Кардано заманил меня к себе в дом, хитростью выманил формулу и напечатал ее в своей книге. Она продается по всей Европе! (Показывает книгу.) Кардано вор!
С ф о н д р а т о. И как вы пострадали от этой кражи?
Т а р т а л ь я. Раньше строители и банкиры составляли уравнения и обращались ко мне. Теперь я им не нужен. Они могут решать уравнения сами. Он украл мой заработок! (Кладет раскрытую книгу перед Сфондрато.)
С ф о н д р а т о. Ваш учитель украл эту формулу?
Ф е р р а р и. Тарталья сам дал ее синьору Кардано.
Т а р т а л ь я. Он поклялся на Библии, что не опубликует ее! Он клятвопреступник!
П е р в ы й. Кардано безбожник!
В т о р о й. Позор!
Т р е т и й. Судить его!
Ф е р р а р и. Граждане Милана! Я слышал весь разговор учителя с этим синьором.
С ф о н д р а т о. Дал ли синьор Кардано клятву на Библии не публиковать эту формулу?
Ф е р р а р и. Да, он дал клятву и строго держал ее. А после мы узнали, что покойный профессор дель Ферро первым открыл формулу. И никаких запретов не оставил. (Поднимает книгу.) Смотрите! Кардано в предисловии все сказал. (Тарталье.) Он сделал ваше имя известным всему миру.
Т а р т а л ь я. Что толку! Все зовут эту формулу формулой Кардано. Он украл мою славу!
Ф е р р а р и. Кто в этом виноват? Вы сами скрыли формулу от мира, а теперь жалуетесь, что мир вас не признает.
С ф о н д р а т о. Хватит прений! Жюри отклоняет претензии синьора Тартальи к синьору Кардано. Начинаем диспут.
К а р д а н о (зрителям). Тарталья проиграл. И в тот же день уехал. (Феррари.) Спасибо, Луиджи.
Ф е р р а р и. «Я сделал все, что мог. Кто может, пусть сделает лучше».
С ф о н д р а т о. Синьор Феррари, я поражен вашими познаниями в науках. Мы ищем человека возглавить налогое ведомство Милана. Вы готовы?
Ф е р р а р и. Давайте подходящую зарплату, и мы договоримся. Зуб даю.
Все, кроме Кардано, уходят. Кабинет Кардано в Риме. Кардано надевает халат и шапочку.
К а р д а н о (зрителям). Вот так закончилась история «великой контроверзы». Мои книги разлетелись по свету. Пришла слава. Я побывал в десятках дальних мест. Больные искали моего совета. Ученые искали моей компании. Короли устраивали приемы в мою честь. Это был триумф. Домой я вернулся с репутацией великого мыслителя и лучшего врача Европы.
Входит Лучия.
Л у ч и я. Ты ничего не сказал про меня, Джироламо. Я умерла до твоего триумфа.
К а р д а н о. Я рассказал им суть (машет рукой в зал). Все остальное – семейные детали.
Л у ч и я. Ты никогда не любил меня.
К а р д а н о. Неправда. Я любил тебя. Я подарил тебе сапфир. (Берет со стола камень.) Светло-синий. Кристально чистый.
Л у ч и я. Ты подарил его за три месяца до моей смерти. Я даже не успела его оправить. Ты бросил меня больную и уехал читать лекции о своей «великой книге». Ты спешил к славе.
К а р д а н о. У тебя был жар. Легкий жар. И больше ничего. Я прописал отвар и выехал.
Л у ч и я. И пропустил начало воспаления. Жар перешел в горячку. И я сгорела, «лучший врач Европы».
К а р д а н о. Ты зачем пришла? Рвать мне сердце?
Л у ч и я. Наш внук. Он вырос сиротой. Он рано или поздно узнает правду. Пусть лучше от тебя. Начни вот так: «Твой отец Батиста был честен, добр, но чересчур доверчив. Он стал врачом. И сразу же женился на твоей матери Брандонии Серони. Ее родные его не уважали».
К а р д а н о. Скажи прямо: издевались! Бездельники и плуты!
Л у ч и я. А ты? Чем ты помог Батисте? Ты отказал ему от дома!
К а р д а н о. Он женился за моей спиной. Без моего благословения. Я умолял его порвать с семьей Серони. Готов был выслать деньги.
Л у ч и я. Батиста тебе не доверял. Ты был далек от сына. Ты думал о своем успехе! И больше ни о чем! (Хочет уйти.)
К а р д а н о. Лучия! Прошу! Не уходи!
Лучия останавливается. Слышна задорная мелодия флейты.
Помнишь наше путешествие на озеро? Был теплый яркий день. Мы с Батистой катались на лодке, а ты собирала цветы. Потом мы бегали наперегонки, валялись на траве, шутили. У нас была корзина с едой. Вино, хлеб, сыр. Скажи, ты была счастлива тогда?
Л у ч и я. Поторопись. Твой путь идет к концу.
Музыка обрывается. Лучия уходит.
К а р д а н о. Я старался спасти его! Я сделал все, что мог!
Загорается луч света. В освещенном кругу появляются Сфондрато и Легат.
С ф о н д р а т о. Суд города Милана слушает дело об отравлении гражданином Батистой Кардано своей жены Брандонии.
Л е г а т (читает). «Следствием установлено: обвиняемый попросил аптекаря изготовить яд в лечебных целях. Затем он подговорил своего слугу положить яд в домашний торт. Семья Серони отравилась, но выздоровела. Брандония умерла. Ее организм был ослаблен после родов. Обвиняемый признал свою вину». Вот протокол допроса.
С ф о н д р а т о. Открываем дебаты. Кто желает выступить в защиту Батисты Кардано? Никто?
Появляется Кардано.
К а р д а н о. Я хочу выступить.
С ф о н д р а т о. Представьтесь суду официально.
К а р д а н о. Меня зовут Джироламо Кардано. Я врач и гражданин Милана.
С ф о н д р а т о. Говорите.
К а р д а н о (читает). «Мой сын Батиста Кардано совершил преступление. Злодейское по сути. Безумное по исполнению. Злодеем и безумцем Батисту сделала его жена Брандония Серони. До замужества она была распутницей. Весь город это знает. Изменилась ли она после замужества? Нет. Она прилюдно хвасталась, что имеет любовников. Она заявила, что Батиста не отец ребенка. Вот список свидетелей. (Поднимает лист.) Представьте себе юношу, пораженного величайшим позором, испуганного за будущее сына. Одержимый гневом и отчаянием, он решился на преступление. Батиста виновен! Изгоните его из Милана! Но не убивайте его!».
С ф о н д р а т о. Ваше время истекло.
К а р д а н о. Если вам нужна жизнь, возьмите мою! Я виноват! Я был плохим отцом!
С ф о н д р а т о. Суд удаляется на совещание.
Сфондрато и Легат уходят.
К а р д а н о (зрителям). Я верил в положительный исход. Я знал всех судей. Лечил их жен, детей.
В освещенном кругу появляется Сфондрато.
С ф о н д р а т о. Внимание! Суд города Милана рассмотрел дело Батисты Кардано. Его вина доказана. Этот человек убил мать десятидневного младенца. Любые аргументы в его защиту бледнеют перед этим злодеянием. Суд постановил казнить преступника. (Уходит.)
Луч света гаснет.
К а р д а н о (зрителям). После казни я уехал в Рим. Я был раздавлен. Мысль о сыне не уходила. Что только я не делал, чтоб забыться! Носился на лошади. Бил себя розгами. Кусал себе плечо. Пытался плакать. Играть на флейте. Боль не стихала. Я понял – я схожу с ума. Я стал молить Бога послать мне смерть. И первый раз уснул. Во сне явился некто. Он повелел взять этот сапфир в рот. (Поднимает сапфир.) И случилось чудо: я все забыл! Теперь, как подступают плохие мысли, я его – раз! (Кладет сапфир в рот.)
Входит Энрико.
Э н р и к о. Скоро ночь. Последний раз спрашиваю: есть будете?
К а р д а н о (вынимает сапфир изо рта). Позови Андриано. И принеси воды. Я должен принять лекарство.
Энрико уходит. Входит Андриано.
Садись, мой мальчик.
Андриано садится. Входит Энрико, ставит кружку и уходит.
Я стар и плох. Возможно, скоро я тебя покину. Не плачь. Ведь ты мужчина. Вот завещание. Дом, вещи, деньги, книги перейдут к тебе. Ты не будешь нуждаться, как в юности нуждался я. Пора всерьез подумать о карьере. Музыка прекрасна. Я сам играл когда-то. Ты играешь лучше. У тебя есть дар. Но игрой на флейте ты вряд ли что-то достигнешь. Имей в виду: жизнь коротка, искусство вечно, наука необъятна.
Кардано продолжает говорить, не замечая, как Андриано встает, берет флейту и уходит.
Ты можешь высоко подняться. Прославиться в веках. И я хотел того же. Я много совершил. И многого лишился. Я потерял жену и сына. Твоего отца.
Слышна флейта.
(Оглядывается.) Андриано! Ушел! Я не сказал, что должен. Как он играет! Он хочет быть счастливым. А слава не означает счастья. Может быть, он прав. Что есть слава? Блеск имени? Но если душа бессмертна, к чему ей блеск имени? Тешить себя в холодном пустом пространстве? А если душа не бессмертна? Если все поколения должны иметь конец и все погибнет? И в конце останутся лишь кролики и белки? Чушь! Не верю! Бог нас сотворил и наградил талантом не для пустой забавы. Нет. Бог ждет от нас стремления к совершенству. Я делал то, чего желал Господь! (Приподнимается.) Я вижу формулу! Формулу для счастья! Он должен ее знать. Андриано! Не слышит. Надо дожить до завтра. Энрико! Дай мне поесть! Энрико! (Падает.)
