Валерий Гришковец - Одиночество в хаосе мегаполиса
В Погосте хорошо пообедали у Гали, и весь вечер с Леней читали, говорили. А наутро я сдал ему анализы: у меня все вроде хорошо? Ну а к боли в области левой почки я уже привык, и боль эта меня совсем не пугает.
Сходили через озеро в лес. Развели костер, зажарили сала. Красота! И погода стояла — как на заказ: 0 —+2 градуса.
Снова взялся за «Окаянные дни» Ивана Бунина. Что за вещь, как она мне близка, понятна, как она меня трогает — до последнего нерва. Я и сам, конечно, не так глубоко, но все же сильно переживал нечто подобное в последние перестроечные, а затем и все 90-е годы.
22 января. Звонила В. Осипова из Березы. Благодарила за рекомендацию, что я дал ей для вступления в СП. Что ж, каждому свое.
А спустя час вычитал у Бунина в «Окаянных днях»: «Все будет забыто и даже прославлено! (Имеется в виду тот ужас, что переживал тогда Бунин. — В. Г.) И прежде всего литература поможет, которая что угодно исказит, как это сделало, например с Французской революцией то вреднейшее на земле племя, что называется поэтами (выделено мной. — В. Г.), в котором на одного истинного святого всегда приходится десять тысяч пустосвятов, выродков и шарлатанов».
Так-то. А ведь Бунин себя тоже считал поэтом. Наверно, относил себя к истинным?..
7 февраля. Зима забирает свое — сегодня не выше +3, сыро, ветрено. Не хочется выходить из дому.
Записываю ночью, после того, как почти весь день и вечер провел за чтением. Читаю так много, притом, периодики, что голова кругом. Зачем это, для чего? Что даст мне? — Усталость, какое-то отупение, не то. В последнее время много делаю откровенно преступной халтуры: заметки, статейки, редактирование, только бы выпадала «копейка».
И вместе с тем все больше думаю о том, что и собственно мое творчество никому не нужно. Да и не потребуется спустя годы. Вот и поживи с такой ношей, не запей.
12 апреля. Почти месяц не делал записи, зато написал эссе, больше десятка стихотворений. В прошлую пятницу посмотрел (наконец-то) по ОРТ фильм «Точка отсчета» с участием Лидии К-вой, тогда еще довольно молодой и очень красивой. Вспомнилась Москва, наши с ней встречи, прогулки. Вспомнилась зима 81-го, когда я впервые смотрел этот фильм и любовался актрисой, имени которой даже не запомнил, а потом.
Да, жизнь поднесла мне немало подарков. Жаль, чаще всего я неблагодарно отношусь к ней и не умею правильно распорядиться этими подарками.
26 апреля. Вчера в городской библиотеке прошла презентация книги Т. Лознюхи «Незамерзающий причал». Все было мило, благолепно. Узкий круг близких и друзей.
Сегодня в районной библиотеке поэтическая встреча с А. Шушко. Опять же, надо быть, что-то говорить, что-то читать.
А тем временем в Минске огромные перемены в Союзе письменников, в журналах. Это по нашей жизни вполне закономерно и. все-таки страшно, удручающе страшно. Мне бы, «русскому шовинисту», как многие меня считают в том же СБП, радоваться, но мне далеко не радостно. Не знаю, что ждет меня в Москве, но жить здесь уже нет никакой мочи.
14 июня. Лето «кончилось», не начавшись. Облачно, ветрено, +17. «Пляжем» и не пахнет.
Прочитал книгу Л. Голубовича «Зацемкі з левай кішэні». Читал — радовался. За Голубовича, за «генія Разанава», за «фылёзафа Акудовіча», за белорусскую поэзию, литературу, за Беларусь, за себя, в конце концов. Я ведь тоже пишу свои «зацемкі».
И вдруг вспомнил и «Камешки на ладони» Владимира Солоухина. Стало обидно за свои такие мысли, стало стыдно. Надо работать, по-настоящему работать!..
12 июля. Отнес книжку Крейдича Ивану Базану. Может быть, что-то из моей затеи помочь Толе Крейдичу поставить его пьесу в пинском театре «Диоген» и получится. А не получится, что ж, такая наша доля: быть неувиденными, неуслышанными, непрочитанными.
И кто, как не мы сами, в этом виноваты?.
17 июля. Вот и подошло время отправляться в Белокаменную. В субботу в Москву автобус ДРУ-8 везет рабочих — вахту. Фэсь договорился насчет места мне. Можно было подождать, потянуть до средины августа, оно, по-моему, было бы лучше: что я там найду в такую спёку?.
И все-таки, скорее всего, двину попутчиком с ребятами — сэкономлю почти 20 долларов. Для меня это существенно. Ну, а что будет, то и будет. От судьбы не уйдешь.
20 июля. Поездка откладывается на вторник.
Шел, как это часто люблю делать, через кладбище, что на Спокойной. Обратил внимание на новый памятник у дороги с «польской стороны», где давно уже не хоронят усопших. Так оно и есть: памятник поставили на могиле паненки, которая умерла. аж в 1939 году!..
Вот так память, вот так поляки!.. Наш брат о своих близких забывает чуть ли не назавтра после похорон. А тут.
Хотя это у нас тоже не родовое беспамятство. Это один из обильных плодов большевистского прошлого. Но не о ком-то другом, о нас Александр Сергеевич писал:
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к отеческим гробам,
Любовь к родному пепелищу.
А Пушкин, кто бы и что бы ни говорил, — Пророк. Пророки — не ошибаются. И беспамятство, как и прочие большевистские (временные) хвори, мы переживем. «Товарищ, верь!..»
31 октября. Наконец-то купил тетрадь — в переходе на «Пушкинской». Все корил себя, ругал, а вот купить тетрадь и делать записи духу не хватало. Кожедуб и тот говорит, что подобным записям цены нет. И Кошель не однажды подталкивал меня к этому. Что ж, с Богом!
***
Днем ездил в «Хроникер» к Борису Евсееву. Накануне «Литературная газета» дала отрывок из его романа. Звонил, приглашал. Разговор все о том же — о литературе. Борис прав — надо писать. Хандра, нудеж, душекопание — все это подвигает к депрессии, к запою. Надо жить на полную ногу, и удача сама тебя найдет.
Вечером выбрался в ЦДЛ. И там снова встретился с Евсеевым. С ним была Лола Звонарева. Она помнит меня: года 3—4 тому мы с ней знакомились — здесь же, в ЦДЛ.
В Большом зале был вечер памяти Геннадия Шпаликова. Народу, как ни странно, собралось немного. Спустился в Малый зал. Там проходила презентация книги Ирины Алексеевой «Песни темноты». Людей подошло прилично — заняли почти все места. Среди выступающих — известные поэты, барды Александр Городницкий, Николай Новиков, Марк Кабаков. Сама И. А., по всему видать, бабенка шустрая, читала стихи с этаким трагическим придыханием, отправляя слушателей в экскурс по своей судьбе, где были люди все знаменитые, шумные, громкие, а вот стихи ее, увы, не весьма. Слабенькие стихи. Как бы их ни выдыхала и чтобы ни говорила во след им И. Алексеева.
1 ноября. ТВ «Новости» — самые неприятные, в том числе и для меня: дорожают международные телефонные разговоры и. вводится для иностранцев, на манер Штатов, «гринкарта». Стоит она около 100 долларов. Белорусы в России, чтобы ни говорили, тоже иностранцы. Это, видать, последнее, что меня окончательно выдавит из Москвы.
Вечером — ЦДЛ. Презентация книги Алеся Кожедуба «Тост за Россию». Собрались московские прозаики, друзья Алеся. Они и выступали: А. Трофимов, А. Ларионов, В. Пронский, В. Зуев, С. Казначеев, М. Попов. Выступил и я. По-моему, неплохо. Потом было застолье в Московской организации. Да, была и Любовь Турбина, выступала, подписала мне свою книгу, вообще наговорила мне столько комплиментов — едва унес.
А на сердце все та же тяжесть. Двинул на «Алексеевскую» к Г-не. Она мне не очень обрадовалась, хотя. Проводил ее, как когда-то: с одного троллейбуса на другой. Но совсем не так, как ТОГДА. Проводил — словно в последний путь любовь свою, словно что-то очень и очень дорогое мне, — в последний путь.
***
Заходил в книжный магазин «Москва», что на Тверской. Как всегда, в первую очередь заглянул в отдел «Поэзия». Ю. Кузнецов и Вл. Солоухин стоят, как стояли два месяца тому, когда был тут. А вот книг О. Митяева, их было немало, причем, два разных издания, нет. Нет и книги (в супере) И. Резника — раскупили.
Такие нынче ценители поэзии.
11 ноября. В Москве зима: снег, легкий мороз. Весь день работал на ВДНХ, на подготовке выставки. Все было неплохо, да требовалось выходить из павильона во двор на разгрузку машин. Делать это приходилось легко одетым, для меня это совсем не приемлемо, но. нужны деньги.
А ВДНХ в этот день — сказка. Особенно праздничны ели. Они густо завалены снегом. Вот бы погулять здесь с Г-ной. Впрочем, когда-то летом мы с ней добирались, гуляя, и до ВДНХ.
О Пинске (о возвращении) даже и думать страшно, не то что ехать туда жить. Но. но — что делать? Впрочем, работать надо всюду. Писаниной не прокормишься. К слову, два месяца назад точно на такой же работе я был занят в «Олимпийском». Тогда как раз заработал на пальто.
13 ноября. Вчера с утра и до позднего вечера работал на ВДНХ. Домой приехал только в 23.30. Жутко устал, засыпал и все думал, что не проснусь.
Уже почти и не пишу. Хочется чего-то нового — доброго старого: прилично одеться, быть с приличной женщиной. Для этого, разумеется, нужны деньги. От одной лишь мысли о них меня уже мутит.
