Валерий Гришковец - Одиночество в хаосе мегаполиса
Говорил я не зло, и, думаю, Яковлев и все присутствовавшие на вечере меня поняли. А вообще в «Клубе» собрались люди интересные, а многие мне даже и приятственные: А. Варакин, Ф. Черепанов, И. Русанов. Впервые увидел здесь вживе, хотя давно знаю, П. Басинского, В. Пеленягрэ, Л. Абаеву.
Заседание «Клуба» прошло живо, в атмосфере дружелюбия, понимания. Это тоже сыграло свою роль. Был и банкет — довольно приличный стол в нижнем буфете.
Ушел из ЦДЛа в неплохом настроении, что со мной в эти дни бывает крайне редко и что для меня очень важно.
В буфете, прямо за столом, Сергей Луконин набросал мой портрет. Довольно схожий. На это я заметил: «Сын Николая Старшинова и Юлии Друниной Сергей Старшинов дважды меня фотографировал (очень хорошие снимки получились), а его тезка, сын также знаменитого поэта-фронтовика Михаила Луконина меня запечатлел пером».
Конечно, выразился я не столь высокопарно, но все же, все же был в моей жизни прекрасный московский вечер. Притом, после жуткого, мрачного дня.
Вышел из ЦДЛа один и двинул по Тверскому бульвару на Тверскую улицу по праздничной Москве. Такие встречи и прогулки — это как раз то, что меня здесь держит, что дает силы выстоять, жить.
27 марта. Ясно, солнечно, безветренно: +5. По-весеннему легко дышится.
С утра хлопотал по хозяйству. После обеда поехал в «Дружбу народов» к Залещуку, завотделом поэзии. Стихи мои и переводы, по словам Залещука, готовы к печати еще с прошлого года. Но конкретно до сих пор ничего не известно.
В «ДН» встретил Турбину. Она обрадовалась мне: при ней была верстка биографических справок авторов Антологии белорусской поэзии. Попросила меня просмотреть, внести дополнения, правки. Что я тут же и сделал. Среди авторов Антологии не оказалось Шушко, Трофимчука, Горегляд, Диковицкой. А ведь обещал Кожедуб, притом, мол, точно даст. Попросил по возможности включить хотя бы Шушко — нам с ним бок о бок жить. Так, сказал, и передай Кожедубу.
1 апреля. Сыро, ветрено, холодно.
Отвез стихи в «Наш современник». Ю. Кузнецова не было — в отпуске до 9 мая. Сдал подборку в секретариат.
Вышел из редакции и решил прогуляться, тем более что в последнее время я бываю в одних и тех же местах. Пошел по Цветному бульвару на Неглинную, с Неглинной свернул на Петровку, с Петровки на Страстной бульвар, дошел до Пушкинской площади и по Тверской двинул на Маяковскую. Там меня ждал Синадский. С ним пошли к Петровичу — решать наши общественные дела. Сказать честно, охота заниматься чем-нибудь подобным пропала у меня давно, но тут надо что-то делать — ветераны в лице Петровича мне симпатичны. Да и Петрович обещает отдать мне ключи от библиотеки, где при случае можно будет заночевать. Петрович и тут не против — был бы я, поэт, член СП, с ними.
А Москва все преображается: столько всего наворочали — и такого. Чего стоит Музей современного искусства на Петровке! А новостройки в центре. А сколько казино, ресторанов, салонов, кафе и прочего-прочего!.. Сам черт вкупе с дьяволом не разберутся, что и откуда появляется.
И что ни говори, а не любить этот город, даже сегодняшний, во многом мне чуждый, просто нельзя. «Москва, Москва!..» — так и хочется повторять вслед за Пушкиным. Время идет, меняется — меняется и Москва, но как была она прекрасна, так и остается. И, уверен, пребудет таковой во веки веков.
Случайно через стекло увидел в киоске издание «Газета». В ней на первой полосе сообщение о смерти Валентина Павлова, последнего председателя Совмина СССР, члена ГКЧП. Совсем недавно видел его в передаче НТВ, бодрого, уверенного, умно рассуждающего и так же умно отвечающего на вопросы. Был он весьма симпатичен мне еще с тех самых дней ГКЧП. Совсем еще не старый человек. Жаль, жаль Валентина Батьковича, пухом ему земля. А вот Горбачев и Ельцин живы, и нечистая их не берет, хотя и старше Павлова, и молва народная не раз и не два приговаривала их. Да и Ельцин, помнится, месяцами «руководил» страной из ЦБК. Воистину: все во власти Господа!
3 апреля. По приглашению Ф. Ч. поехал на Комсомольский пр. 13, в Союз писателей России. Там состоялась презентация альбома лауреатов премии «Хрустальная роза Виктора Розова». Ф. Ч. — в числе первых лауреатов этой премии.
Спустя какой-то час там же чествовали выход книги А. Овчаренко «В кругу Леонида Леонова». Выступали В. Ганичев, академик Е. Челышев, В. Распутин, Ф. Кузнецов, жена А. Овчаренко Ольга Соловьева-Овчаренко, дочь Леонида Леонова Наталья Леонидовна.
Конечно, наиболее впечатляющим было выступление Валентина Распутина. Он, пожалуй, единственный преемник (по праву) великих традиций русской словесности, преемник последнего классика великой русской литературы Л. М. Леонова. В. Г. об этом не говорил и даже не намекал, но я ЭТО чувствовал в его словах, голосе, мимике. Да, В. Распутин — совесть русской литературы, совесть русского народа.
14 мая. Пинск встретил свежей зеленью и многоцветьем. Вышел из вагона — навстречу Еленевский.
После московской сутолоки, после бедлама, что устроил себе там, такая тишь, такая благодать!.. Правда, мать совсем уж, совсем, но — слава Богу, держится. И у Леночки все вроде неплохо, хотя.
Позвонил Сытину, обзвонил Шушко, Лавровича. Они меня ждали ночью, Шушко даже собирался на вокзал. С Сытиным часа два просидели, даже забыл чаем угостить, так заговорились.
Перемен много, но все радостные. Это как раз то, что должно мобилизовать на работу.
