передний - o 496d70464d44c373
они оказались под самым носом Гречишного, но это и был надежный
вариант… Я опять запутался. Не хватало какой-то важной детали,
212
способной расставить все по своим местам. Пока выходил полный бред.
Магометову алмазы нужны, чтобы покупать оружие для чеченцев и начать
новую войну? Положим. Гречишный хотел получить мебель, но
подозревал, что здесь не все чисто и что мать ему не все рассказала,
потом узнал про драгоценности и тоже начал за ними охотиться? Вот эти
две команды и схлестнулись, а я под руку подвернулся совершенно
случайно. Стоит еще помнить, что Диего работал с Магометовым, может
быть, он знал об этой истории. Получается, все не так сложно, как мне
казалось? Просто я сын человека, который перебежал злым дядям дорогу
– они использовали меня и попытались избавиться за ненадобностью. В
любом случае я мешал чужим планам, путался под ногами и пребывал в
этой истории жалкой мелочью.
Все равно, чего-то не хватало. Кто в таком случае Сергей? За кого меня
принял Дэн? Я сунул мешочек с камнями в карман брюк. Куда теперь?
Продать пару алмазов и уехать за границу? Стоило быстро делать ноги,
ведь Магометов мог появиться в квартире с минуты на минуту, раз ему
прямо сюда звонили.
Не успел я выйти в коридор, как опять раздался звонок. Мне не стоило
подходить. Вдруг этот человек понял, что говорил вовсе не с
Магометовым? Звонили очень настойчиво. Я все-таки рискнул.
– Алло, – послышался скрипучий мужской голос, – молодой человек, вы
слушаете?
– Кто говорит?
– Профессор Рихтер.
Вот, кого я точно не ожидал услышать.
– Рихтер? Но вы же мерт… вы же не слишком живой, насколько мне
помнится.
– Я в добром здравии, спасибо. А вы как? Неважно. Мне необходимо
было скрыться, вот и пришлось инсценировать тот пожар. Вы уж извините
за потраченные нервы.
– Но я помню труп. Вы ведь выпали из окна.
– Это был сильно обгоревший, то есть до неузнаваемости обгоревший
труп вашего приятеля по даче. Мы доставили его в Москву, бережно
хранили, чтобы сбить потом всех с толку, и убедить общественность в
моей трагической кончине.
213
– Мы?
– Наша организация. Я прекрасно понимаю, что вы ничего не помните, но
обещаюсь все исправить. Приезжайте, пожалуйста, ко мне на квартиру.
Рихтер продиктовал адрес. Хорошо устроился – он жил в пентхаусе
одного из новоотстроенных престижных домов.
– Лучше не медлите, – посоветовал профессор. – Приезжайте прямо
сейчас.
Я положил трубку и спокойно закурил сигарету. Рихтер? Будем
надеяться, он действительно избавит меня от амнезии и постоянных
мигреней. Я имею в виду исцелит, а не прикажет своим людям пристрелить
меня или прирезать. Есть еще вещи, в которые не хочется терять веру. В
современную медицину, например.
До дома с пентхаусом я добирался окольными путями. Мне не был
знаком этот район, поэтому пришлось свернуть с нужной дороги, поплутать
двадцать минут по безлюдным переулкам, а потом опять и совершенно
случайно выехать на улицу, с которой начинал. Выяснилось, что
необходимый дом возвышался как раз в ее конце. Это, наверное, символ
такой.
Выбираясь из Порше, я на всякий случай захватил пистолет.
*
Дверь в квартиру оказалась открыта. Рукоятка пистолета натирала
копчик. Я позвал профессора Рихтера. Послышался шорох. Я резко
повернулся и обнаружил за собой Валентина.
Похоже, его пытали. Валентин сильно исхудал, глаза запали, на лице,
шее, руках виднелись кровоподтеки.
– Господи, Валентин, что они с тобой делали? – я подбежал к любимому,
но обнять его не решился.
– Все в порядке, – сказал он устало и тепло. – Просто я болею. У меня
экзема. Рад тебя видеть.
– Нам надо убраться отсюда, – воскликнул я. – Они оставили дверь
открытой.
– Не волнуйся. Все позади.
214
Валентин улыбнулся. Он как будто приветствовал меня улыбкой. Или это
воображение разыгралось? Валентин благодарен мне, он знает, что я
хотел его спасти.
– Где Рихтер?
– К сожалению, ему срочно нужно было уехать в Швейцарию.
– К сожалению?
Валентин опять улыбнулся. Он кивнул головой в сторону балкона и
сказал:
– Давай там посидим. На балконе очень хорошо. Мы можем спокойно
поговорить – нет нужды спешить и чего-то бояться. Ты заслужил отдых.
Мы вышли на просторную террасу и расположились в уютных плетеных
креслах. Валентин налили мне апельсиновый сок и, откинувшись на спинку
кресла, спросил:
– Твои мигрени все еще не прошли?
– Нет, они со мной.
– Не волнуйся, это пройдет.
Ко мне опять вернулось напряжение былых месяцев. На долю секунды,
когда я наконец-то увидел Валентина, эта скованность и подозрительность
схлынули. Только на долю секунды.
– Где профессор Рихтер? – спросил я опять, но уже тихо и подавленно.
– Он в Швейцарии. Тебе необходимо за ним последовать.
На мои глаза навернулись слезы.
– Ты ведь с ними? – спросил я едва слышно, хотя сам не очень понимал,
с кем именно. С чеченцами? Или, может, с шайкой архитекторов-
постмодернистов?
– Я с тобой. Просто ты ничего не помнишь. Рихтер восстановит твою
память – мы переместили его исследовательскую лабораторию в Европу.
Потерпи. Все вернется.
– Что вернется? У меня ничего нет.
– Ты подавлен – это естественно. Я очень хочу поговорить с тобой уже
после операции, потому что сейчас какие-либо объяснения бессмысленны.
Ты мне просто-напросто не поверишь.
– Валентин, в чем дело?..
– Не волнуйся. Слышишь? Единственное, о чем я прошу – успокойся.
Все, абсолютно все позади. Ты справился со своим заданием.
215
– С каким заданием?..
Я не выдержал и расплакался. Я чертовски устал.
– Мы с тобой познакомились три года назад. Ты вступил в мою
Организацию, и очень скоро я понял, что из тебя выйдет толк. Ты
отчаянный человек.
Валентин говорил добродушным, отеческим тоном. Мы ведь старые
друзья. Я потупился и слушал аффектировано.
– Тебе пришла идея изучить поведение человека в экстремальной
ситуации. Этот эксперимент должен был доказать, что любовь к
определенному авторитету способна служить человеку отличным
топливом и вести его к главной цели сквозь все лишения и беды. Я снимаю
перед тобой шляпу – эксперимент удался на славу.
– Валентин…
– Не беспокойся, я готов ответить на любой вопрос.
Один-единственный вопрос беспокоил меня в данный момент и уже
очень давно:
– Как я оказался в лесу?
– Профессор Рихтер занимается изучением мозга человека. Наша
организация субсидирует его исследования, и, естественно, они никогда не
станут достоянием гласности. Специфически повлияв на твой мозг, Рихтер
удалил из твоей памяти последние три года. На вертолете мы доставили
тебя в лес, и эксперимент начался. Попервой мне все это не нравилось, я
отказывался верить в удачный исход нашего предприятия. Но все шло
довольно гладко, и я по порядку реализовывал все части составленного
тобой сценария.
– Сценария?
– Да. В нашей Организации ты специализировался на типологии
психологических мотивировок человека. Тебе не составило труда
предвидеть все действия, которые ты мог совершить в экстремальной
ситуации, ты даже составил список и проконсультировал меня, какое
испытание в какой момент тебе подсовывать. Естественно, что за
сохранностью твоей жизни ежесекундно наблюдали, и случись что
непредвиденное – я бы отдал приказ завершить эксперимент. Но ты не
ошибся в своих прогнозах.
– Я все равно не секу, Валентин… Как будто мне сон снится. Чем именно
216
занимается твоя Организация?
– Наша организация. Ты ее неотъемлемая часть.
– Пожалуйста-пожалуйста.
– Честно говоря, я настаиваю на немедленной операции. Все готово для
твоей транспортировки в Швейцарию. Рихтер сделает обратную операцию.
И мы сможем поговорить нормально. На сей раз ты забудешь, что
произошло за последние несколько месяцев, но у меня есть все записи и
даже видеопленки, чтобы мы могли это обсудить.
– Давай лучше… Давай доведем этот эксперимент до конца. То, что
происходит в данную минуту – тоже экстремальная ситуация, неужели я не
упомянул о ней в своем… сценарии? Необходимо выжать из этого по
максимуму.
– Ты упомянул. В твоих указаниях черным по белому написано, чтобы в
