передний - o 496d70464d44c373
– Что?
– Быть в курсе происходящего, а не тешить себя иллюзией, что ты
полноправный хозяин собственной жизни.
– До эксперимента я был занудой?
– Не смеши меня. У Организации хорошие времена. Нам удалось
привести в исполнение педагогическую программу, которая позволит
следить за новыми гражданами с самого их рождения и отбирать тех, кто
полезен самой Организации. Мы используем принцип кастового деления:
наши специалисты определяю все задатки в ребенке и позволяют
развиться тем чертам, которые наиболее полезны. Иногда ради этого мы
помещаем ребенка в другие условия. Ты понимаешь? Организация,
действительно, заботится о каждой личности и пытается выжать из нее
максимум полезного для благополучного развития всего общества.
– Мне все это довольно тяжело осознать, сам понимаешь. Расскажи
лучше о моем эксперименте. Ты знаешь ребят из квартиры №44?
– Естественно. Квартира №44 – это другой наш эксперимент. Ребят
убедили, что они избраны Организацией и что они должны пройти
подготовительный курс. Затем про них забыли. Специально, конечно.
Благодаря этому эксперименту мы поняли, что деградация личности
происходит от слишком однообразного течения жизни. И именно от этой
однообразности затухает любовь к авторитету. В своем эксперименте ты
отталкивался именно от этой идеи, объяснив, что любовь к авторитету
может существовать исключительно в экстремальных условиях, когда что-
то угрожает жизни человека и, опасаясь за себя, он начинает опасаться за
объект своего осознанного или подсознательного поклонения. Еще
эксперимент в квартире №44 доказал, что каждый избранный
Организацией должен быть внутренне готов к работе на нее. Если в своей
жизни избранный не отработал хоть какую-то мелочь, способную в
будущем затормозить его службу, – это угроза всей Организации. Так,
кстати, случилось со Сталиным, хотя в те времена Организация еще не
221
была тем, что она есть на сегодняшний день. Дэн повторил его ошибку –
он поставил свои честолюбивые замыслы выше благополучия общества.
Борщик в условиях квартиры №44 деградировал и сошел с ума,
обнажились его садистские наклонности, а все остальные поняли, что
хотят вернуться к прежней сладостной жизни в неведении. Даже моя
верная секретарша Нина Владимировна.
– А она какое отношение имеет к квартире на Маяковской?
– Мы подослали Нину в качестве шпиона. Она была Крис. Нина
замечательная актриса, даже смогла изменить свой голос, но к большому
сожалению вышли наружу ее подавленные желания, она влюбилась в
Ваню и покончила жизнь самоубийством, решив, что не может без него
жить, что Организация отомстит ей за измену. Нина ошиблась. Она
спутала тягу к авторитету с привязанностью к Ване. Это еще одна очень
важная проблема: авторитет всегда должен быть недостижим, иначе
человек теряет желание тянуться к этому идеалу и погибает. Авторитет
должен быть сродни богу.
– Кто такой Сергей?
– Неужели не догадываешься?
– Ты?
– Верно.
– И Гречишный тоже ты?
– Гречишный – марионетка, но им управляю не я.
– А кто убивал всех этих людей на моем пути? Это тоже было указание в
сценарии?
– Да. Твой эксперимент – спектакль от начала до конца. Мы убивали тех,
кого изначально надо было убрать за ненадобностью или из опасности для
общества, тебя и организации. Борщик убивал. Я удовлетворял его
садистские наклонности, и он готов был исполнить любое указание,
например, предать своей двойной игрой друзей. Организации, кстати,
требуются подобные орудия убийства для того, чтобы чистить общество.
Но Борщика придется поместить в исследовательскую клинику, в любой
момент он может выйти из-под контроля.
– Зачем он прирезал Тобольцева и сумасшедшего в Ленинке?
– Тобольцев и Иззалиева решили шантажировать нас через
Архитектурный Совет – через штаб-квартиру Организации. Помнишь
222
фотографию ГМИИ? Инга снимала. Эта парочка была связью между
Организацией и квартирой №44. Тобольцев догадался, что взрывы
инспирированы именно нами, определил это как-то по архитектурным
планам, схемам в смысле, и еще понял, что Архитектурный Совет
обладает даже большей властью над населением, чем ФСБ. Пришлось его
и Ингу убрать. А тот сумасшедший в библиотеке был коллегой Рихтера, и
мы его устранили, потому что он слишком много болтал. Периодически для
контроля над общественной жизнью Организации приходится сводить в
бою разные силы. Так мы поступили с Гречишным и Магометовым.
– Они представители каких-то сил? Зачем им понадобились алмазы?
– Это был лишь способ заставить их действовать так, как нам
понадобилось. Магометов охотился за камнями ради своей страны.
Гречишный и твоя мать – из алчности. В результате начнется война, а
любая внешняя угроза в свою очередь стимулирует тягу общества к
авторитетам. Организации необходимы локальные войны. Гречишный до
этого публично выведет Магометова на чистую воду и заслужит таким
образом уважение в глазах общества и зарубежных стран. Хорошее
отношение к Министру Просвещения нам необходимо для гладкого
продвижения новой педагогической программы. Он, кстати, тоже чуть не
вышел на нас. Догадался, что ты знаешь намного больше, чем могло
показаться, хотел выудить из тебя нужную информацию, но в сценарии ты
предвидел даже это.
– И люди Магометова догадываются о вашем существовании?
– Поверь, они даже предположить не могут, как на самом деле все
устроено. Они просто подозревают, что их и Гречишного кто-то
контролирует, думают, что это Архитектурный Совет Москвы. Но
подозрения Магометова или Гречишного никогда ни к чему не приведут.
Они, как и абсолютно все люди, на крючке у Организации. Сидят намертво.
– А что теперь случится с остальными?
– Все будет хорошо – раз они уже дотянули до конца. Всех неугодных мы
в этой истории убрали, попутно подчистив несколько траекторий. Оба
эксперимента прекращены. Как поступить с Магометовым и его людьми,
мы еще решим.
– Диего имеет отношение ко всем этим экспериментам?
– Нет. Траектория жизни Диего, связь с твоей матерью надоумили меня
223
приставить его к тебе в качестве ангела-хранителя.
– А что с моей матерью?
– В сценарии ты предсказывал, что она может появиться. Видимо, в
тайне от меня ты изучил в Архиве траекторию ее жизни, хотя это
строжайше запрещено всем участникам Организации – использовать
знание о траектории в личных интересах.
– И ты сам никогда не нарушал это правило?
– Я смалодушничал однажды. Мне очень хотелось улучшить жизнь моей
дочери, хотя она была в полной уверенности, что я от нее отрекся. Все это
очень плохо закончилось, потому что я нарушил правило и, ничего не
добившись, обязан был понести ответственность.
– Во время эксперимента я даже предположить не мог, что у тебя есть
дети.
– Как ты думаешь, сколько мне лет?
– 47?
– Точно. Узнаю тебя. Ты всегда угадывал возраст по одному виду
человека.
Неожиданно я расплакался.
– Что с тобой? – Валентин спрашивал нежно.
Сквозь всхлипы, стирая слезы со щек рукояткой пистолета, как некогда
шпионка Крис, я прошептал:
– Ведь Нелли твоя дочь?
Валентин кивнул утвердительно.
– Ты вспомнил? – спросил он.
– Нет… Ты ее убил?
– Да. Пришлось вырвать пару страниц из дневника Нелли, чтобы ты
раньше времени ни о чем не догадался. Смерть дочери – это та
ответственность, которую я понес за свою слабость. До этого Организации
уничтожила мою жену, потому что она мешалась и не имела никакого
смысла.
– Ты… сволочь. Это так жестоко.
Неожиданно мне пришло в голову, что я и есть Нелли.
– Успокойся. Организация имеет полномочия убирать людей, если они
бессмысленны для общества. Здесь нет места эмоциям… Ну, все, больше
так нельзя, я позвоню, чтобы прислали вертолет – тебя необходимо
224
доставить в аэропорт и немедленно переправить в лабораторию Рихтера.
Валентин хотел встать. Я опять направил на него дуло пистолета.
– Не глупи, малыш. Ты же не такой. После операции ты станешь
