Владимир Белобров - Арап Петра Великого два
Из--за двери послышался хохот. -- Не боись, Елизавета Федоровна! Это я
Светлейший князь Меншиков. Что, спужалась? Ха--ха--ха! Открывай -свои!
-- Чего вам надо? Поздно ужо. Идите спать к себе, -- княжна приникла ухом к
двери.
-- Открывай давай! У меня к тебе срочная депеша от Петра Алексеевича.
-- А вы ее под дверь засуньте.
-- Да я уж пробовал -- не пролазит. Больно пухлая.
Белецкая слегка приоткрыла дверь.
-- Давайте вашу депешу.
-- Да ты пропусти в покои-то! Мне на словах ишо велено передать. Пусти!
-- Энто неприлично -- женатому мужчине к девице затемно являться. Говорите
оттуда. А то я сейчас дверь прикрою.
Меншиков просунул в щель ногу.
-- Открывай, говорю! Я из коридору сообщать не могу. Секретная нимформация
государственной важности. -- Он налег на дверь и ввалился в комнату.
Княжна отбежала в угол и присела на краешек стула.
Меншиков прикрыл дверь на крючок.
-- Неплохо, гляжу, ты, Елизавета Федоровна, тут обустроилась, -- сказал он.
-- Картин голландских навешано. Занавесочки миленькие. -- Меншиков поднял с
пола книгу. -- Сэр Снучардсон, -- прочитал он. -- Что пишуть?
-- Про любовные страдания.
-- Ну?! Энто я предпочитаю. Мне немец завсегда перед сном про такие
предметы читает. -- Меншиков наугад открыл книгу и прочитал по складам,
"... е--му по го--ло--ве и об--нял Кла... Кла... ри--су, Кларису, короче,
обнял, дву--мя ру--ка--ми... Хе--хе... О--на за--пе--ча--т... запечатлела на
ла--ни--тах не--вин... невинный поца--луй..." Ух ты! Зело забористо написано.
Сразу антиресно знать -- чем у них закончится... А у нас, Елизавета
Федоровна, чем закончится наше позднее рандеву?
-- Где же депеша?
-- Елизавета Федоровна, будто не понимаете... Какие, к свиньям, ночью
депеши?! Давайте лучше про любовь с вами побеседуем. Я -- князь, вы -
княжна, чаво ж тут непонятно? -- Меншиков подошел к Белецкой и присел перед
нею на одно колено.
-- Не подходите, окаянный! Я кричать буду!
-- Погодите кричать-то... Я ж к вам по-хорошему, -- он опустился на второе
колено, подполз к стулу и схватил княжну за руку. -- Полюбил я вас,
Елизавета Федоровна, -- зашептал Светлейший. -- Сразу как увидел -полюбил.
Никакой мочи нету терпеть боле! Уступите, Елизавета Федоровна! Не
пожалеете! Я -- второй человек опосля царя. -- Меншиков принялся осыпать
девичью руку поцелуями. -- Полюбил я вас, нешто сей аглицкий сэр
Снучардсон! Уступите! Лучше меня -- нету кавалера!
-- Ах, уйдите, уйдите! -- Елизавета Федоровна вскочила со стула.
Меншиков обхватил ее за ноги и прижался щекой к платью.
-- Судьба это наша, Елизавета Федоровна! Уступите, Христом Богом прошу!..
В дверь постучали. Меншиков отпрянул от княжны и замер.
-- Кто там?! -- дрожащим голосом спросила Белецкая.
-- Царь! Кто же еще!
Меншиков побледнел и заметался по комнате.
-- Чаво ж делать?! -- бормотал он. -- Убьет же мин херц!.. Спрячь меня
куды-нибудь, век не забуду!
-- Куды ж я вас спрячу? Говорила я вам -- уйдите!
-- Да чего теперь про энто... Спрячь, душенька! Всю жизнь за тебя Бога
молить стану!
-- Лезьте под кровать.
Меншиков спрятался.
В дверь снова постучали.
-- Чай откроешь мне али нет?!
-- Иду-иду, государь! Не одетая я была, -- Белецкая открыла дверь.
На пороге стоял Ганнибал с корзиной цветов.
-- Бон жур, мадам! -- он улыбнулся. -- Это я так просто царем назвался.
Опасался, что не впустите. Дай, думаю, царем назовусь -- царю, думаю, не
откажуть. А енто вам! -- Он протянул остолбеневшей княжне корзину.
Белецкая машинально взяла, а Ганнибал тем временем прошел в комнату.
-- Мило у вас... Голландцы на стенах. Я, правду сказать, боле французские
картины предпочитаю. Про любовь. Чтобы спереди пастух с пастушкой
миловались, а сзади них -- вулкан огнедышащий дым из макушки струил.
Подходящая для влюбленных аллегория. А у энтих голландцев один провиянт на
уме. Кубки да фрухты с гусем. Тоже, конечно, натура, но против любви -
чепуха. Без любви в жизни -- капут.
-- Вы по что пришли-то? -- Княжна поставила корзинку на пол и прикрыла
дверь.
-- Как по что? Вы же мне в записке намеки делали. -- Ганнибал вытащил из
кармана записку и прочел, -- "... вы гишпанский Дон Кишот, который достоин
носить на груди ключи от моей фортификации." Вот видите? Это же вы мне
писали. Кажному енто недвусмысленно ясно. И про пэра в Лондоне жаловались.
Эх, попадись мне в Париже этот пэр! Я б его на дуели шпагою заколол!
-- Уходите, я вас прошу. Мы с вами завтра об ентом поговорим.
-- Ну уж нет! Я так просто от вас не уйду...
-- Уходите, уходите! -- Белецкая стала подталкивать Ганнибала к двери.
-- Нет уж! Я до завтрева не доживу! У меня к завтрему сердце разорвется,
ежли вы меня сегодня выставите!
-- Уходите, несносный вы человек! Нас же застать могут!
-- Это ж кто же?! Ждете кого?.. Уж не гундосого ли этого? Меншикова?
Княжна вздрогнула и покраснела.
-- А... Угадал, значит! То-то я смотрю -- вы с ним в анфиладах шушукаетесь!
С ним, значит, можно, а со мною нельзя! И как вам не противно с ентим
гундосым?!
-- Как вы такое подумать могли?!
-- Дык, что тут думать-то?! Все ясно! А только, если вы меня сей же момент
не выслушаете, то я на ваших глазах зарежусь вот ентим вострым кинжалом,
как обещал, -- Ганнибал вытащил кинжал и приставил его к груди. -- Вот мой
кинжал и грудь моя!
У княжны Белецкой подкосились ноги, она упала без чувств. Ганнибал
отбросил кинжал и, подхватив на руки девицу, перенес ее на кровать.
Меншиков под кроватью скрипнул зубами: "И тут подкузьмил, ефиопская морда!
-- зло подумал он. -- Ну, ладныть, мне бы токмо отседа выбраться -- я тебе
тогда устрою гримасу феатральную!"
Ганнибал схватил подушку и стал обмахивать ею княжну. Белецкая открыла
глаза.
-- Где я? -- сказала она слабым голосом.
-- Не волнуйтесь, Елизавета Федоровна, вы у себя в спальне. Вы маленько
чувств лишились, так я вас на кровать и затащил.
-- А--ах! -- выдохнула княжна и снова лишилась чувств.
-- Еттить твою! -- Ганнибал еще быстрее замахал подушкой. -- Очнитесь же,
очнитесь, Елизавета Федоровна! Нельзя же так!
Белецкая открыла глаза.
-- Где я?
-- Только не волуйтесь, -- Ганнибал медленно отложил подушку. -- Вы у себя в
спальне. На кроватке. Не извольте беспокоиться. Я вас на енту кроватку
затащил.
-- А--ах! -- Княжна потеряла сознание.
-- Вот ведь! -- Ганнибал чертыхнулся. -- Вот ведь припадочная! Эдак чего же
она -- целую ночь в обморок ударяться будет?! -- Он схватил подушку и
замахал.
В дверь постучали.
Ганнибал замер и на цыпочках подкрался к двери. Стук повторился.
-- Лиза, Лизонька! -- послышалось из коридора. -- Открой мне, душенька. Это я
-- твой государь. Открой, мой аглицкий цветочек.
Ганнибал узнал по голосу царя Петра.
"Надо тикать! С царем шутки плохи!" -- Он подбежал к окошку, рывком открыл
раму. Горшки с цветами попадали с подоконника на пол. Ганнибал выглянул на
улицу. "Второй этаж... Эх--ма!" -- Арап сиганул вниз и, удачно
приземлившись, рванул через пустынную площадь.
Белецкая очнулась от оглушительного стука. Дверь ходила ходуном. Княжна
слезла с кровати и, пошатываясь, пересекла комнату.
-- Кто там? -- спросила она слабым голосом.
-- Открывай, Лизка, тебе говорят! Царь это! Петр Алексеевич!
-- Много вас тут царей шастает! Оставьте меня, бесстыдники!
-- Каких-таких много?! Аз есмь царь! Открывай! А то дверь разнесу!
Белецкая присела и заглянула в замочную скважину. Она увидела царские
кожаные штаны на ремне с золотой пряжкой.
"Господи! И вправду царь!" -- Девушка всплеснула руками.
-- Сейчас, сейчас... Ваше Величество, спала я!.. -- Она открыла дверь.
Царь ворвался в комнату и налетел на корзину с цветами. Корзина отскочила
под кровать.
-- Доннер-веттер! -- выругался он. -- Ты, почто не открывала?!
-- Дак спала я, государь, -- Белецкая сделала книксен.
-- Ну ты и спишь! Я весь кулак об дверь отбил! Слона разбудить можно было!
-- Царь огляделся вокруг. -- А это чего у тебя за руины египетские? -он
указал на открытое окно и на валявшиеся под ним черепки.
-- Это... -- Белецкая смешалась. -- Это... Это у меня под окном вторую ночь
один мужлан марширует в сапогах с подковами, и прикладом по мостовой
молотит. Спать не дает, окаянный! Мне ваш любимый ефиоп Занзибал
присоветовал в него горшком цветошным бросить. Вот я и бросила. Слышите,
вроде притих теперь. -- Белецкая сделала книксен.
-- Понятно. А чего у тебя горшки на полу валяются?
-- Енти не докинула, -- нашлась княжна. -- Тяжелые весьма для девицы.
-- Так-так... -- Петр заложил руки за спину и прошелся по комнате. -Неплохо
ты тут устроилась. Уютное гнездышко. Художниками увлекаешься? -- Царь
остановился перед голландской картиной. -- Недурно селедка нарисована. И
