Владимир Белобров - Арап Петра Великого два
остановился перед голландской картиной. -- Недурно селедка нарисована. И
гусь вот этот хорошо вышел. Я гуся с кашей обожаю... Так вот...
Удивляешься наверно -- почему я к тебе так поздно визит сделал? Не
догадываешься, зачем я к тебе заявился? А?
-- Всегда рада вас видеть, государь, -- княжна сделала книксен.
-- Это хорошо... -- царь покрутил ус. -- Ну ты мне енто по этикету...
говоришь... А ты по сердцу мне ответь -- рада меня видеть али как?
Белецкая потупилась.
-- Ну так что скажешь?
-- Знамо, государь, вам любая девушка рада.
-- Ты за других молчи! Ты за себя ответствуй... Правду сказать, как
обьявилась ты во дворце -- места себе не нахожу. Люба ты мне, Лиза!..
Белецкая вздрогнула, уронила на пол платочек. Петр нагнулся за платком и
тут увидел на полу кинжал.
-- Ого! Откудова это у тебя кинжал Ганнибалов?! -- Царь поискав глазами,
заметил торчавший из-под кровати сапог со шпорой. -- Ага! Вот он где,
змееныш! А ну вылазь! -- Он дернул за сапог и выволок Меншикова.
На ухе у Меншикова висел цветок.
-- Вот те на! -- Опешил Петр. -- Полез за одним, а вытащил другого! Ты чего
здесь делаешь, Алексашка?!
-- Так что, мин херц, -- невозмутимо отряхивая штаны, начал Меншиков. -- И я
тут по тому же, что и вы вопросу. -- Царь вскинул брови. -- Ганнибала, то
есть, здесь подкарауливаю. Упреждал я вас, мин херц, что арапы ваши
недоброе задумали. А вы меня тогда в шею изволили палкой... А меня хучь бы
и палкой! Все одно, я тебе, мин херц, преданный как собака! Прослышал я,
что Ганнибал супротив Елизаветы Федоровны дурное замыслил, вот я к ней
заранее под кровать и влез, чтобы злодея, в случае надобности, упредить.
Только он изготовился над княжною надругаться, как полез я с-под кровати.
А тут вы, мин херц, в дверь долбите. Тоже, видать, беду почуяли. Ентот ваш
ефиоп с перепугу в окошко-то и сиганул.
-- Ну ты, Алексашка, и хитер, подлец! -- Царь захохотал. -- А я-то думал, что
нынче один буду защитником у Елизаветы Федоровны!
-- Один, мин херц, как говорится, в поле не воин. -- Меншиков развел руками.
-- Хотел я вам, мин херц, подсобить в случае чего.
-- Ладно, пошли отсель, хитрожопый. Спать пора А Ганнибалу, шельме, я
завтра задам! -- Царь погрозил пальцем.
ГЛАВА 9
ЗА СПОКОЙСТВИЕ В ГОСУДАРСТВЕ
Занзибал порезал сало на дощечке и воткнул нож в стол.
-- Ну что? -- предложил он адъютанту Орлову. -- Пьем?
-- Может брата твово обождем?
-- Пустое. -- Занзибал махнул рукой. -- Он у бабы. Раньше утра не жди.
Проваландается с какой-нибудь дурой, а под утро притащится -- язык набок,
морда осунутая, грудь поцарапанная. Упадет одетый на кровать и храпит. Не
умеет совсем отдыхать. Нее... я так не могу.
Занзибал откупорил бутылку, разлил по чаркам.
-- За царя Петра Алексеевича! Многие лета!...
-- А у кого теперь Ганнибал-то?
-- Да у него кажный день новая... Давай лучше выпьем ишо.
-- Давай.
--...Мне сегодня княжна Белецкая сказывала, что в Лондоне нашего брата
ефиопа несравнимо больше супротив других стран. К примеру, в Париже я
токмо двоих видел. А боле я, кроме Ганьки, ефиопов нашей породы не
видывал. Нас-то совсем малыми завезли.
За окном загремели сапоги.
-- Опять энтот плидурок марширует. -- Сказал Орлов. -- Таперича на всю ночь.
-- Я в него завсегда цветошным горшком пущаю. Давай допьем и бутылкой
запустим.
Они открыли окно и поглядели вниз.
-- Далече ужо удалился. -- Орлов сплюнул. -- Давай на следующем круге
швырнем.
-- Справедливо. -- согласился Занзибал. -- А пока он круг пройдет, мы ишо
одну уговорить успеем. Двумя бутылками кинем.
Они вернулись за стол и откупорили вторую.
-- А чаво, -- сказал Орлов, утирая усы, -- с бабами иногда недурно. Я вот, к
плимеру, камер-фрейлину Марью Даниловну Гамильтон... Очень даже...
По-секрету мне поведала, что к ней сами Петр Алексеевич хаживают. Я ее в
мон плезире, в гроте... Представляешь? Фонтаны кругом, птички поют, корсет
ее на дереве висит, а мы на травке разобранные, аки нимфы пирейские. Содом
и Гоморра.
-- Вот оторвет тебе Петр Алексеевич башку-то, коли узнает, и на фонтан
водрузит. Зело государь не уважает, когда его баб купидонют.
На площади послышались шаги. Собутыльники подбежали к окну.
-- Вот он, дятел! -- Крикнул Занзибал. -- Получай! -- Он кинул свою бутылку. -
Мимо!
Орлов размахнулся и запустил свою.
-- Промазал!
Они вернулись за стол.
-- Ладныть. На следующем кругу.
Дверь распахнулась, вбежал запыхавшийся Ганнибал.
-- Чаво-то ты сегодня рано, братишка. -- Заметил Занзибал, отрезая ломоть
сала. -- О, я ж тебе говорил, -- обратился он к Орлову. -- Язык на плече.
Теперь завалится и храпеть зачнет. Чего так рано?
-- Аа...-- Ганнибал махнул рукой. -- Плесни мне чарку, что ль?
-- Ты чего это? -- удивился Занзибал, наливая полную чарку.
-- Правду ты про Белецкую сказывал. -- Ганнибал понюхал сало. -- Такая
малохольная. Я ей, главное, спокойно так говорю -- сейчас, говорю,
Елизавета Федоровна, зарежусь. Она -- шмяк в обморок! Я ее с пола поднял,
на кровать заташшил, гляжу -- очухалась, -- я к ней. Она -- опять в
обморок!... И так раз сто. Ушел я... Чего, думаю, с припадочной валандаться.
Себе дороже.
-- А чего запыханный?
-- Дак я от нее когда из окошка выпрыгнул -- за мною собака гналась. Инда
бешенная.
-- А чего ты у нее из окна-то сигал?
-- Чего-чего... Короче так добираться. Налей ишо вина лучше.
Занзибал с уважением посмотрел на брата.
-- Гляжу -- ты поправляешься, черномазый. Завсегда лучше с товарищами за
столом сидеть, чем с бабами.
За окном послышались шаги. Занзибал с Орловым сорвались с места. Занзибал
метнул бутылку и опять промахнулся. Орлов кинул горшок с геранью.
-- Попал! -- радостно заорал он. -- В самое темечко! Вон он валяется,
плидурок!
Вернулись за стол.
-- За спокойствие в государстве Российском! Орлов выпил чарку и затянул:
Над Кронштадтом тучи ходят хмуро.
Гонят к шведам диким хлад и мрак.
На рассейских берегах фигура
Кажет шведским варварам кулак.
Подпевай, арапы!
На рассейских берегах фи--гу--ра
Кажет шведским варварам ку--ла--а--а--к...
ГЛАВА 10
КРОКОДИЛЫ И САЛДОРЕФЫ
На следующее утро царь Петр Алексеевич проснулся позже обычного. Он сел на
кровати, подложил под спину подушку, взял со столика трубку.
"Антиресный сон какой мне сегодня привиделся. -- подумал Петр, раскуривая
ее, -- Якобы орел сидел на дереве, а под него подлез али подполз какой-то
зверь немалый, наподобие крокодила али дракона, на которого орел тотчас
бросился и из затылка у оного голову отъел, а именно: переел половину шеи
и умертвил. И потом, как много людей сошлись смотреть, то подполз такой же
другой зверь, у которого тот же орел отъел и совсем голову, что якобы было
видно уже всем. Зело дивно и аки туманно."
Царь выбил трубку и толкнул в бок спавшую рядом супругу Екатерину
Алексеевну.
-- Слышь, Кать! Чего я тебе расскажу.
Царица заворочалась и замурлыкала во сне.
-- Просыпайся, Кать! -- Петр подставил ей под нос курительную трубку. Царица
потянула носом, чихнула и открыла глаза.
-- Ты че, Петруша, вытворяешь? Едва не задохнулась. И подушку всю сажею
запачкал. -- Она зевнула.
-- Слухай, Кать, какой я сегодня сон престранный видел. -- Петр пересказал
ей сон...
-- Страх-то какой! -- Екатерина перекрестилась и натянула одеяло до
подбородка. -- Ой, пужаюсь я, Петруша! Мыслю, не к добру это. Ан мне
недавно тоже сон привиделся. Быдто бы в огороде каком, у палат, был
прикован один зверь, бел шерстью, наподобие льва, и зело сердит; на всех
бросался и переел у моей соловой лошади ногу. Между тем же были в огороде
министры и множество людей, и у женщин юбки подымало на головы...
-- Вот так казус! -- перебил Петр. -- Жаль, мне твой сон не снился.
-- Не перебивай, срамник. -- Царица поводила носом. -- Расстегаями с кухни
тянет... Ну так вот... и были белые знамена, о которых говорили, что то
мирные знаки...
-- Это под юбками что ль, мирные знаки? -- Усмехнулся царь.
-- Нет, не под юбками. На елках. -- Екатерина с укоризной посмотрела на
супруга. -- И ентот сердитый зверь зычно кричал: "САЛДОРЕФ, САЛДОРЕФ!"
-- Чего это такое САЛДОРЕФ?
-- А почем мне знать. САЛДОРЕФ и САЛДОРЕФ. Зверь так энтот кричал.
-- Может ты не расслышала, Кать? Может он "сало да репа" кричал?
-- Не-е. Он внятно кричал: " САЛДОРЕФ, САЛДОРЕФ!" и хвостом по хребтине
себя хлестал. Хотя, я далече стояла, под кипарисовым деревом, так что,
может, и не дослышала чего. Может он и впрямь репу поминал... Ну так вот,
а другой такой же зверь ходил на воле на каком-то будто дворе, только сей
последний зверь зело был ласков и шеею длинен, у него же была корона на
