Бранко Миленкович - Продается Таня. 20 лет (Ispovest iz harema)
– Вы знаете, как они вас вылечили?
– Спросил об этом только однажды, и Хазиля сказала, что меня вылечила природа и Бог, а ее подруга была лишь посредником. С тех пор нас связывают особые отношения, доверие и уважение. Она продала кое-что из своей собственности, я добавил, сколько не хватало, и она купила этот дом. Когда мне тяжело, я прихожу к ней. Мы можем за целый день словом не перемолвиться, она и так знает, что я чувствую, ни о чем не спрашивает. Я поднимаюсь на второй этаж, иду в одну из комнат и наедине с самим собой пытаюсь выйти из кризиса. Само присутствие Хазили в доме подпитывает меня. Мне хватает этого, хватает тепла и доброты, исходящей от нее. Я возрождаюсь и иду дальше. В семье знают, что если меня нет несколько дней, значит, я тут.
– Я хотела попросить вас еще кое о чем. Пожалуйста, когда будете благодарить ее от моего имени, скажите еще, что однажды, когда у меня появится такая возможность, я приеду в Стамбул и обязательно навещу ее, привезу ей подарки, – попросила я, смотря на Хазилю, которая, как будто понимая, о чем мы говорили, отвела глаза и смотрела на свои сложенные на коленях руки.
Сафет еще что-то ей говорил, а когда закончил, Хазиля поднялась, подошла ко мне и поцеловала. Мы обе расплакались.
Сафет после этого трогательного момента стал нас поторапливать. Мы вышли из дома, я обернулась, чтобы еще раз попрощаться с Хазилей, но она была в шаге от меня: решила проводить нас. Перед тем как сесть в машину, я еще раз протянула ей руку на прощание, она взяла ее, и я почувствовала что-то на ладони, раскрыла руку и увидела золотую монету, это был дукат. Я до сих пор храню его.
Я сидела на заднем сиденье, на мой вопрос, нужно ли мне пригнуться или лечь, Сафет лишь махнул рукой и спросил, взяла ли я свой загранпаспорт. Я достала паспорт из чемоданчика и показала Сафету. «Тогда все в порядке», – и рассказал, какое объяснение приготовил, в случае, если нас остановит полиция. Мы довольно быстро выехали за пределы Стамбула и через двадцать минут остановились у какого-то мотеля, где нас уже ждал Эсад вместе с человеком, который представился как Василь, сказав, что он родом из Македонии. У меня не было желания о чем-либо его расспрашивать. Мы разместились за отгороженным столиком, Сафет огляделся вокруг и, когда убедился, что никто, включая официанта, не обращает на нас внимания, попросил меня достать паспорт. А Эсад достал несколько печатей. Он быстро поставил печати в моем паспорте, и я поняла, что иначе мой свежеполученный лондонский паспорт выглядит неправдоподобно девственно-чистым – как будто я пересекла границу Турции в шапке-невидимке. Моя новая фальшивая личность теперь выглядела более реалистично. Иначе при моем выезде из Турции меня ожидали бы многочисленные расспросы и пристальное внимание.
Мы выпили по чашке кофе и вышли. Эсад с приятелем македонцем поехали впереди, а я опять села по настоянию Сафета на заднее сиденье.
Мы ехали несколько часов, дважды останавливались на чашку кофе и наконец добрались до Адриатики. Тут мы сделали «привал», чтобы пообедать. Мне сказали, что до границы с Болгарией осталось немного. Я поняла, что они не спешат, а когда спросила, скоро ли мы выезжаем, Сафет ответил, что у нас вагон времени. Я поняла, что мы приехали к Адриатическому морю слишком рано, а по плану пересекать границу я должна буду ночью. Мы болтали обо всем на свете, но не обо мне. И вот Сафет, посмотрев на часы, сказал, что пора ехать. План все тот же: наша машина идет в нескольких метрах позади машины Эсада.
Они говорили, что мы едем в какой-то Свиленград, где я и пересеку границу, там нас будут ждать другие люди. Они займутся болгарской частью моего побега. Не знаю точно, сколько мы ехали, но вскоре по указателям стало понятно, что мы подъезжаем к границе. Движение становилось все более затрудненным, но мы ехали без особых препятствий. Обе наши машины объехали колонну автомобилей. Мне кажется, это не было особенно серьезным правонарушением. У них были мощные и маневренные автомобили, так что оставить за собой остальные машины не составило особого труда.
Когда мы наконец подъехали к границе, уже стемнело. Все мои спутники сохраняли спокойствие, только Сафет немного нервничал. Это было понятно, ведь он руководил всей операцией и осознавал ответственность, если что-то пойдет не по плану. Так, к сожалению, и случилось.
Сначала Эсад подошел к проходу, а мы остались сидеть в местном ресторанчике. Прошло пятнадцать минут или даже больше, а он все не возвращался. Македонец поднялся и пошел выяснить, в чем дело. Сафет понял мое беспокойство и предположил, что Эсад задержался, покупая что-то в дьюти-фри. Наконец оба вернулись. Их лица были обеспокоенны. Они молча сели за стол.
– Что случилось? – спросил Сафет, тоже встревожившись.
– Он не пришел.
– Как не пришел? Его смена должна была начаться час или два назад! – воскликнул Сафет.
– Ну да. Наверное, какая-то накладка. Его нет. Нам остается либо ждать новую смену, либо попытаться так, и будь что будет.
Сафет молчал и смотрел на носки своих ботинок. В ресторане было людно, голоса детей, женщин, нервных официантов создавали невообразимый шум. Все мы молчали. Я поняла, что никто не знает, что делать. Сафет посмотрел на часы и подозвал официанта. Когда тот подошел, Сафет предложил нам заказать что-нибудь.
– Не составлю вам компанию, извините Я сейчас не смогу проглотить даже хлебной крошки, – ответила я по-английски. На всякий случай. Они тоже не были голодны, и мы заказали только напитки.
– Мне это не нравится, совсем не нравится. Не хочется думать про самый худший вариант, но он мог бы мне позвонить. Я дал ему свой номер, мы же были на связи… Если бы что-то случилось, он бы должен был позвонить, – размышлял вслух Сафет.
– Ты знаешь, где он живет? Или его номер телефона? – спросил Эсад.
– Он живет где-то поблизости, больше я ничего не знаю. Я был настолько уверен, что все пройдет гладко, что даже не взял у него номера телефона. Мне кажется, он живет в деревне у самой границы, но я не знаю его фамилии.
– А мы могли бы попробовать обойтись без его участия? – поинтересовался македонец.
– Извините, я не в курсе, а что происходит? – вставила я.
– Человек, который работает на границе, таможенник, должен был ждать нас. Это на случай неприятных неожиданностей при прохождении таможни. А его, как видишь, нет, – объяснил Сафет.
– А почему вы считаете, что без него у нас будут проблемы? – удивилась я.
– Есть определенный риск. Дело в том, что в последние несколько лет участились случаи нелегального пересечения границы. В Турцию приезжают девушки со всей Европы, в основном через Болгарию, если едут группой. И поскольку государство ведет с этим ожесточенную борьбу, на границе постоянно проводятся проверки. Можем рискнуть, но тебя могут задержать и начать выяснять, кто ты, откуда, что ты делала в Турции, и все обернется не лучшим образом.
– Сафет, я боюсь, у нас нет выбора. Нужно ждать тут, на границе, а я сейчас схожу и спрошу там, на таможне, что с тем человеком, когда он будет. Скажу, что я его родственник, – вмешался Эсад.
– В данной ситуации это единственное, что мы можем сделать, – согласился Сафет, и Эсад скрылся в темноте.
Он вернулся через десять минут.
– Мне сказали, что он звонил и просил найти себе замену. У него что-то случилось с ребенком, и он должен был срочно везти его к врачу. Он будет в утреннюю смену, – сообщил Эсад.
Нам не оставалось ничего другого, как просто ждать. «Я хочу спать», – сказал македонец, он как будто озвучил мои мысли. Я не спала ни минуты прошлой ночью, немного подремала в машине, а сейчас просто засыпала на ходу. Даже волнение от близости границы прошло, я мечтала только о том, чтобы лечь в постель.
– Хорошо. Недалеко отсюда есть один мотель, но боюсь, там не будет мест. Если так, нам придется поехать в Чермен, это недалеко, там мы можем переночевать, – предложил Сафет.
Через несколько минут мы вышли из ресторана, сели по машинам и поехали в этот Чермен.
Час спустя мы остановились перед мотелем. Выбора не было, нам нужно было где-то заночевать. Эсад для начала пошел разведать ситуацию. Через пять минут он вернулся.
– Нам придется как-то выкрутиться, у них две комнаты на двоих. Я предлагаю нам ночевать в одной комнате втроем, пусть нам принесут какую-то кушетку, а девушка пусть будет в другой, – предложил он.
Наконец все мы оказались перед так называемым ресепшеном. Нас встретил плешивый небритый мужчина с огромным животом. Сафет договаривался с ним о комнатах. Как мне показалось, они о чем-то спорили с шефом ресепшена… Тот тип только разводил руками, но наконец дал ключи. Он потребовал документы. Мои спутники дали свои паспорта или какие-то удостоверения личности, а меня никто ни о чем не спрашивал. В коридоре перед комнатами, в которых нас разместили, Сафет посоветовал мне закрыть дверь на ключ на всякий случай. Он убеждал меня, что беспокоиться не о чем: они находятся за стеной.
