передний - o 496d70464d44c373
стоит его бить, если он вновь заговорит о самоубийстве.
– Убийца – кто-то из ваших соседей по квартире, – на свое счастье
сообщил участковый.
– Неужели это так сложно определить?
– Идет обыск и допрос. Оружие не найдено. Возможно, придется
продержать их всю ночь в участке – только одна девушка оказалась
трезвой, но у нее истерика.
– Послушайте меня, товарищ участковый, – вступился я за соседей, – я
знал погибшего, против Ванечки никто ничего не имел, да даже если бы
имел – никто бы не стал его убивать. Не мои соседи во всяком случае.
– Верю, но это могло быть бытовое убийство в состоянии алкогольного
опьянения. Кто-то игрался с пистолетом. И та девушка могла его
пристрелить, ведь он ее бросил накануне, я прав? Состояние аффекта.
Все очень просто.
– Не думаю. А Крис его точно не убивала. Помяните мое слово, она не
виновна. Послушайте только, как бедняжка убивается.
179
– Я и говорю, состояние аффекта.
– Но у нас не Бразилия какая-нибудь, чтобы так проблемы решать. Я
более чем уверен, что Крис готова была ждать его возвращения хоть
вечность. Она не убивала его, я точно знаю.
– Теперь ей и придется ждать его возвращения целую вечность, –
заключил участковый и вышел из комнаты.
Диего откланялся. Тело Ванечки скоро увезли. Квартира опустела – всех
переправили в участок. Мне опять предстояло спать в комнате, где только
что гостила смерть. Полились непрошеные слезы – все-таки однажды мне
было очень хорошо с Ваней, и я все еще был искренне благодарен ему за
подаренное тепло.
Я приготовил себе чай и задремал на кухне.
Меня разбудила Крис. В участке над ней сжалились и отвезли спать
домой. Крис была бледна, руки у нее дрожали, но все-таки она находила в
себе силы мило и добродушно улыбаться моим сочувственным шуткам.
Было уже почти четыре часа ночи, мы сидели на кухне, по просьбе Крис я
поставил кипятиться ведра с водой – она хотела принять душ.
– Я так испугалась, когда увидела его застреленным, – призналась Крис.
– Ребята устроили попойку, я знала, что он там с ними, нажирается как ни в
чем не бывало. Мне было очень обидно и я решила затащить его к себе в
комнату и поговорить, убедить его остаться со мной. Вернее, я не
собиралась говорить, я хотела его ласкать. Благодаря мне Ванечка стал
намного раскованнее в сексе, конечно, так безнравственно говорить, но мы
узнавали друг друга в сексе, становились друг другу ближе. Если бы мы
могли безостановочно трахаться, мы бы никогда не расстались. Но после
секса, может быть, знаешь, возникает какая-то излишняя рассудочность.
Ванечка не был умным парнем, но он что-то чувствовал. Он не мог мне
этого объяснить и поэтому убегал.
Крис не сдержалась и зарыдала.
– Я зашла в комнату к мальчикам, – продолжила она, когда я ее обнял. –
Ванечки там не было, и у Вашингтон с Борщиком тоже. Тогда я заметила,
что дверь в твою комнату не заперта, постучалась, вошла… Я ведь знала,
что между вами что-то было, с одной стороны, мне хотелось вас застукать
180
и устроить сцену ревности или даже забраться к вам в постель и доказать,
что я круче, а с другой – я надеялась, что ты меня поддержишь и
уговоришь Ванечку не бросать меня. Он всегда уважал твое мнение… Я
зашла, а он сидел в той позе, и еще дым сочился у него изо рта.
Представляешь? Его, наверное, застрелили секунду назад, он даже
выдохнуть не успел. И этот ужасный запах паленого от огнестрельной
раны и от сигареты, которая прожгла ему ногу…
Крис закричала и уткнулась мне в грудь. Все ее тело пронзила судорога
страдания, я как мог сжимал ее и пытался успокоить, баюкая.
– Он умер? Он умер? Правда? – вопрошала Крис сквозь рыдания.
Я не мог отделаться от этого образа – остекленевшие глаза Вани, его
пухлые полуоткрытые губы и равнодушный сигаретный дым, который
выползает изо рта, стелится по скулам, щекам и минует ноздри.
– Тише, милая, тише, он уже ушел, с ним больше ничего не случится, он
больше не почувствует боли.
Вода в ведрах начала кряхтеть и глухо посвистывать. Через некоторое
время Крис опять успокоилась.
– Следствие пришло к какому-нибудь выводу? – спросил я.
– Они думают, это кто-то посторонний. Из-за смерти ди-джей дрона в
квартире целый день было много народа, кто-то мог задержаться до
вечера и убить Ванечку. Это выяснится только, когда все эти идиоты
протрезвеют. Им только завтра предстоит понять, что они потеряли друга…
Но, может быть, им что-нибудь запомнилось. Выходит, что стреляли из
пистолета с глушителем, я совершенно ничего не услышала. И не
слышала, чтобы входная дверь хлопала. Хотя в квартире было очень
шумно, у меня к тому же музыка работала на полную мощность – я могла
просто не обратить внимания.
– Кто хотел убить Ванечку? Это бред какой-то. Я уже сказал участковому
– он абсолютно безвреден. Вполне может быть, что это действительно
было бытовое убийство. Кто-то из наших соседей протрезвеет и
признается в случайно содеянном.
– Зачем они пьют?
– Потому что уже поставили на себе крест, еще не признались в этом, но
уже поставили.
– Ты ведь тоже поставил на себе крест, но не пьешь.
181
– Мне хуже, я не могу забыться. А ты еще видишь смысл в своей жизни?
– Не знаю… Но я очень сильно переоценила свои возможности – это
точно.
Крис посмотрела на меня грустными, удивительно беззащитными
глазами.
– Ты поможешь мне отмыться? – спросила она.
Крис стояла в корыте, а я поливал ее из ковшика. У нее было очень
красивое, хотя не слишком пропорциональное тело. Мужчины, наверное,
сходили с ума от ее большой груди и роскошных ягодиц, даже я не мог не
оценить. Крис стала намыливать свою кожу и делала это неуместно
медленно и эротично, в довершение ко всему закрыла глаза и приоткрыла
рот как будто для стона. Секунду мне это казалось омерзительным.
Но потом, когда она вновь посмотрела на меня своими грустными и
молящими глазами, я понял, что ей просто жизненно необходимо забыться
в чужих объятиях. В этом не было ни доли распутства – только оголенная
скорбь.
Я разделся и залез в корыто. Мы стали осторожно обниматься. Крис
тяжело дышала мне в шею и гладила рукой свою промежность. Она была
моей первой женщиной, поэтому когда я стал целовать ее шею, плечи и
грудь, делал это, наверное, неумело и скованно. Но ей было все равно,
она уже забылась. Вряд ли Крис вообще осознавала, что ласкаю ее я,
скорее всего она пыталась вспомнить ощущения, которые возникали у нее
при столь же неумелых и смущенных ласках Вани. Потому же она
старалась больше не открывать глаза и не пересекаться со мной взглядом.
Нежным движением Крис принудила меня встать на колени. Сама она
села на край раковины, слегка отклонилась назад и положила ноги мне на
плечи. И здесь нерасторопность и безвольность моего языка скорее всего
напомнила ей Ванечку. Правда, его неопытность была дерзкой и этим
только больше возбуждала.
Крис тихо стонала и сжимала ляжками мою голову. Всю ее
беззащитность можно было сейчас лизать, раздвигать, изучать слой за
слоем. Я уходил дрожащими пальцами в глубь влагалища, языком
нащупывал клитор и рисовал узоры по скользкой блестящей коже. Мой
член давно напрягся, и от возбуждения на его кончике уже появилась
капля смазки.
182
– Я хочу тебя, – простонала Крис то ли мне, то ли своему видению.
Она осторожно слезла с раковины, ополоснула нас обоих из ковшика и,
завернувшись в полотенце, пошла к себе в комнату. Я последовал за ней.
Сбившись в комок между моих ног, Крис взяла мой член в рот. Она
сосала его медленно, лениво обводя во рту языком. Это было очень
приятно, особенно, когда Крис массировала языком уздечку.
Затем она села мне на лицо и продолжила сосать член в таком
положении. Я высунул язык до упора, напряг его изо всех сил, старался как
можно глубже уйти в ее влагалище, а, выныривая, дразнил кончиком языка
клитор. Крис же медленно всасывала мой член и как будто продолжала
поглощать его, когда он входил в ее рот полностью, потом быстро
выпускала наружу, ласкала головку и опять тягуче и напряженно
засасывала. Насладившись этой игрой, мы крепко обнялись и впервые
поцеловались рот в рот. Крис глухо стонала и мастурбировала мой член.
