Шанора Уильямс - Остерегайся
— О, нет. — Мой взгляд опускается на любимые аллигаторы Геррика.
— Да, мои гребаные аллигаторы. Я мог убить его. И как жаль, что нам нужны ответы, иначе он бы уже наслаждался видом на яхту снизу.
Я качаю головой, а близнецы Тай и Уэс еле сдерживают улыбки. Они выглядят совершенно одинаково, и я бы не различал их, если бы Уэс не красил волосы каждый месяц. В этом месяце он сине-зеленый. Парень занимается нашими технологиями и препаратами, которые могут уложить и слона. Уэс никогда не носит костюмы. И, думаю, единственный раз, когда он уступил этому принципу, был в Атланте, когда я приехал за Лондон.
А вот Тай полная противоположность ему: новая прическа каждую неделю, всегда идеально выбрит. Он клевый чувак. И иногда я думаю, что его костюмы и галстуки лучше, чем у меня.
— Где Крейн? — спрашиваю я у двери.
Мне отвечает Геррик:
— Присматривает за Лондон и Бьянкой.
— Бьянка пошла к ней? — Я удивлен.
— Да. Сказала, что собирается остаться на ночь.
— О. — Это нехорошо. Неизвестно, что скажет Бьянка в приступе ярости. — Хорошо. Дай мне минуту. Скажи Тренту, что мы скоро отходим.
Я закрываю за собой дверь, поправляю галстук и стараюсь сосредоточиться. Нужно проявить терпение с Бриджесом. Не знаю, что ему известно, но планирую это выяснить.
Развернувшись на каблуках, иду вперед и вижу его в кресле, связанного и с кляпом во рту. Услышав мои шаги, он медленно поднимает голову, и его глаза расширяются от страха. Он пытается освободиться, будто это спасет его.
— Стоп.
Он замирает.
— Плохо себя чувствуешь, да? Тебя ведь похитили и связали.
Он хмурится.
Я встаю рядом с ним и срываю скотч с его рта. Крик боли:
— Ты ебаный дебил!
Его слова смешат меня.
— Тебе действительно хватает наглости называть меня так?
— Не запугивай меня!
Прищурившись, я смотрю на него. Достаю серебряный карманный нож и кончиком лезвия провожу по его шее. Питер вздрагивает, и тоненькая струйка крови стекает по воротнику его рубашки.
— Я заметил страх в твоих глазах. Ты борешься с ним. Пытаешься быть тем, кем ты не являешься.
Он сглатывает, и я вытираю нож о его шелковый галстук.
— Чего ты хочешь от меня? — спрашивает он, опустив голову.
— Я всего лишь хочу, чтобы ты рассказал мне, что знаешь. Вот и все.
— Знаю о чем? Я ни хрена не знаю!
— Зачем ты встречался со Стеллой?
— Она мой адвокат.
— Забавно, потому что она была моим адвокатом, и я застал ее в своей квартире несколько дней назад. Что она искала?
Он смотрит на меня покрасневшими глазами.
— Ты знаешь, что она искала.
— Не имею ни малейшего понятия.
— То же самое ищу и я. И когда найду, ты будешь молить об удаче.
— И что же это?
Молчание. И потом ублюдок делает кое-что неожиданное.
Он смеется.
Так сильно, что вот-вот упадет вместе с креслом.
— Что смешного?
— Ты думаешь, что она не узнает, — говорит он сквозь смех.
— О ком ты? — Но я точно знаю, кого он имеет в виду.
— Его сестра. Она знает, где найти то, что мы ищем.
Я хватаю его за горло.
— Она ничего не знает!
— Потому что я не дал ей подсказку.
— И не дашь.
Он усмехается.
— Мне кажется, ты даже не знаешь, что я ищу. — Я отпускаю его.
Он задыхается. Кашляет. И снова смеется. Затем я слышу шепот:
— Бриллианты.
Это единственное слово заставляет меня пересмотреть все, что я сделал, чтобы попытаться получить желаемое.
Он слишком много знает.
Не задумываясь, я вытягиваю пистолет и направляю в центр его лба, а он смотрит на меня и раз за разом повторяет:
— Бриллианты. Бриллианты. Бриллианты.
Он гребаный псих.
И я тоже.
Так что я спускаю курок.
Потому что это я. Ничего не изменится. Я сделаю все, чтобы выжить.
Даже если нарушу обещание.
Глава 28
Лондон
Я предложила Бьянке переночевать у меня. Да и мысли другой не возникло, когда я увидела ее прихрамывающую, с размазанной по лицу тушью. Почему-то люди всегда приходят ко мне в поисках утешения. И я никому не отказываю в помощи. Помогая им, я чувствую себя лучше.
До возвращения Бьянки я иду с Крейном в магазин за вином, закусками и мороженым, стараясь создать непринужденную атмосферу. Крейн своей ненавязчивостью мне нравится в десять раз больше, чем Геррик.
Около шести раздается звонок в двери, и я с удивлением вижу Бьянку в спортивных штанах и футболке. Никогда бы не подумала, что она носит такое. Я даже не предполагала, что она будет спать в чем-то, кроме шелковой ночнушки.
— Не смотри, — говорит она со смехом в голосе. — Я просто хотела, чтобы мне было удобно.
— Понимаю. — Я помогаю ей дойти до дивана. — Ты должна щадить свою лодыжку.
— Да, — вздыхает она и смотрит на закуски и вино на журнальном столике. — Ох, красное вино.
— Подумала, что это отвлечет тебя. Как ты себя чувствуешь?
— Как дерьмо. Но что поделать? — Она отпивает вино и с улыбкой смотрит на меня. — Не волнуйся. Такое случается чуть ли не каждый день. Завтра буду в норме.
Я киваю и размышляю над тем, как бы переключить ее внимание, поэтому интересуюсь, где она пропадала четыре дня.
Мгновенно улыбка появляется на ее губах, хоть Бьянка и пытается бороться с ней.
— Не рассказывай Эйсу, я была с Морисом.
Я смеюсь.
— Морис? Серьезно?
— Да. И это было так романтично… так весело.
— Ну, рассказывай. Куда он водил тебя?
— Помнишь, когда я пропала на вечеринке-маскараде?
— Как я могла забыть? — спрашиваю с сарказмом.
Она смеется.
— Он повел меня на второй этаж. Мы зашли в пустую комнату, и он спросил меня о планах на следующие выходные. Я хотела проучить его и сказала, что, возможно, буду с другим мужчиной. Ты бы видела его лицо! Но затем я призналась, что пошутила. Так что Морис предложил мне поехать с ним в Нью-Йорк на несколько дней. Сначала мне показалось это странным. Я имею в виду, что он никогда не просил меня о таком. Мы, как правило, просто флиртовали друг с другом. Не думаю, что он звал меня всерьез, но я согласилась. Мы арендовали квартиру. Он пригласил меня на ужин. Мы ходили к Статуе Свободы, ездили к Ниагарскому водопаду. Это было невероятно… — Она вздыхает. — Но мы знали, что у нас ничего не выйдет. Я родственница Эйса, а значит, не могу встречаться с Морисом. Эйс против смешивания бизнеса с удовольствием. Хотя сам нарушает этот принцип с тобой.
Я удивленно открываю рот, а Бьянка смеется.
— Но это не страшно. Морис один из крупнейших клиентов Эйса и самый близкий его друг. Они знакомы уже восемь лет, и я не хочу стать причиной их ссоры. Я знаю себя. Когда мне комфортно с кем-то, я могу рассказать все. Но я никогда бы не рассказала Морису то, что ему не следует знать об Эйсе. Не хочу рисковать. И хотя мне с Морисом было очень хорошо, своего брата я люблю больше.
— Ох… Но вы же сможете общаться, не так ли? Поддерживать связь?
Она пожимает плечами.
— Можем. Но это приведет к более серьезным вещам. Морис понимает это. Мы оба понимаем, что сейчас не подходящее время. Хотя я устала бороться с дерьмом, которое Эйс вбил себе в голову. Знаю, это неправильно — связываться с теми, с кем он работает. Этого же правила придерживались и наши отцы, пока были живы.
Я киваю и хочу вернуться к теме об Эйсе. Хотя и боюсь узнать то, что он сказал ей, раз она прибежала ко мне в слезах. Уверена, ей надо выговориться.
— То, что он сказал тебе… Это было так плохо, да?
— Плохо? — Бьянка выпивает залпом вино. — Если угроза убить меня — это просто «плохо», то не знаю, что можно назвать «ужасным».
— Он угрожал? Тебе?
Она кивает.
— Знаю, он не имел этого в виду. Я видела, как ему было больно. Но сам факт, что он это сказал. Понимаешь? Я бы никогда не сказала подобное ему. Независимо от того, насколько я зла. Эйс мне как брат. Мы выросли вместе. У нас столько общих воспоминаний… — Она тянется за бутылкой вина, чтобы наполнить свой бокал, а затем, посмеиваясь, усаживается обратно.
— Что? — спрашиваю.
— Знаешь, что писали девчонки на стенах туалета, когда мы учились в старшей школе? — Она снова начинает хихикать.
— Нет. — Я улыбаюсь, радуясь, что у нее поднялось настроение. — Что?
— «Остерегайся Эйса Кроу. Он будет долбить твою киску, что есть мочи». Они любили его, но боялись. Он пугал. Как и сейчас. Но по какой-то причине они хотели его. Думаю, потому что он был плохим парнем. И каждая хотела превратить его в хорошего. Девчонки, которым повезло затащить его в постель, хвастались тем, как он хорош... Да и парни к нему не особо цеплялись. С таким же успехом он мог ходить со знаком «Остерегайтесь». Он был настолько устрашающим. А если его боялись, он мог показать, что бывает и милым. Я имею в виду, что он и тогда был мудаком, но не таким, как сейчас. Теперь он просто грубый… и беспощадный. — Ее глаза наполняются слезами.
