Unknown - Unknown
Седвейг потребовалось несколько лет, чтобы навести порядок в своих владениях. Недобрые языки предсказывали распад империи Дамрад, но этого не случилось. Новая Владычица не строила воинственных планов, с соседями уживалась мирно, налаживая деловые связи. В Яви осталась её воспитанница Гледлид, жившая некогда в её доме на правах дочери.
Понемногу навии вернулись к дневному образу жизни. Их огромная живучесть и способность к быстрому восстановлению проявилась и в том, что их глаза перестроились под яркий свет. Произошло это не мгновенно, потребовалось время, но в конце концов они смогли оценить красоту лазоревого небосвода, не искажённого воронкой, очарование страстно-багровых закатов и чистоту нежно-розовых рассветов. Изменился и облик земель: таяли ледники, моря поглотили часть суши, и прибрежные жители переселялись из затопленных городов сотнями тысяч.
...
...Розгард ожидала Темань в дворцовой библиотеке – так же, как когда-то Дамрад. И повод был тот же самый – рукопись книги под названием «Небо свободы». Когда-то это её выстраданное детище называлось «Плачь и молчи», но после возрождения из пепла и переработки многое изменилось. Нашли в книге отражение и недавние события.
Княжна сидела за столом, откинувшись на спинку кресла и увлечённо читая рукопись. Сегодня она отошла от обычной строгости в прическе: её волосы были уложены пышной короной из атласных завитков, несколько прядей падали тугими пружинками ей на плечи. Заметив Темань, она блеснула своей чарующей улыбкой, и та ощутила щекочущую беспомощность в сердце и слабость в коленях.
– Здравствуй, – проговорила Розгард приветливо и многозначительно, окутывая Темань пристально-ласковым, внимательным взглядом.
Это приветствие без добавления учтивого обращения «госпожа Темань» прозвучало по-особому, согревая душу тёплым дыханием и волнуя искорками затаённой нежности в зрачках.
– И тебе здравия, многоуважаемая княжна, – проронила Темань, ощутив бархатное касание этого голоса и взгляда сердцем. – Вижу, у тебя моя рукопись... Что-то не так?..
Ещё жила в ней память о той роковой беседе, ставшей началом множества невзгод, и тревожный холодок всколыхнулся в ней. Уж очень похоже было всё: и место встречи, и повод. Только наделённая властью собеседница – другая.
– Ну отчего же сразу «не так»? – Розгард вышла из-за стола и остановилась перед Теманью – рослая, с длинными и стройными ногами, красиво подчёркнутыми голенищами щеголеватых сверкающих сапогов. И, заглянув Темани в глаза с глубокой и неравнодушной серьёзностью, заметила: – Ты как будто напряглась... Почему?
– Да так... Вспомнился один разговор, который начался при точно таких же обстоятельствах и имел для меня не очень приятные последствия, – покривила Темань губы в невесёлой усмешке. – Впрочем, это дело прошлое.
– Тебе нечего опасаться. – Розгард дотронулась до запястья Темани и тут же отняла руку, как будто пожалев о своём слишком горячем порыве. – Могу я узнать, что это был за разговор и о каких неприятных последствиях идёт речь?
Темань вкратце поведала о своих злоключениях, связанных с этой многострадальной книгой. Умолчала она только о домогательствах Дамрад: при воспоминании об этом к горлу подступал гадкий комок. Розгард выслушала, сурово сдвинув брови.
– Печально слышать об этом, – молвила она наконец. – Нет, дорогая Темань, ничего не бойся. Все препятствия для твоего творчества остались в прошлом, я не допущу в отношении тебя никаких притеснений. И пригласила я тебя вовсе не для того, чтобы ругать твою книгу или заставлять тебя что-то менять в ней – напротив, я хотела выразить тебе самое глубокое восхищение. Эта вещь более чем достойна выйти в свет и иметь как можно больше читателей.
Она произнесла это с таким искренним и горячим чувством, что уголки глаз Темани кольнула предательская влага. Горло солоновато сжалось, взволнованное дыхание вырвалось из-под её власти. Темань изо всех сил попыталась совладать с рвущимся из груди всхлипом, но не смогла.
– О нет... Ну что ты! – тихо и огорчённо проговорила Розгард. – Я расстроила тебя? Прости...
Она усадила Темань на своё место и велела дворцу подать воды. После нескольких глотков та справилась с собой, смахнула слёзы и улыбнулась.
– Нет, уважаемая княжна, я не расстроена... Я очень тронута. Благодарю тебя за добрые слова.
Через месяц она держала «Небо свободы» в руках – в прекрасной обложке и на самой лучшей бумаге. Кагерд занимался науками и преподавал историю, Тирлейф из наборщиков выбился в корректоры, а потом возглавил печатню «Столичного обозревателя». Оба были безгранично преданы Онирис, и в отношении Темани к ним ничего не изменилось: они стали ей родными. Боль по имени Северга ещё напоминала о себе временами, и Темань не связывала себя узами брака, не в силах преодолеть усталость сердца.
* * *
Не успела Бенеда одеть свою долгожданную дочурку Збирдрид, стучавшую зубами после купания, как на берегу Одрейна показалась вдова Северги с дочкой. Темань, приехав в летний отпуск с Онирис, привезла с собой и Тирлейфа с Кагердом. Бенеда бы и рада припрячь их к работе, да толку от этих парней по хозяйству было мало, поэтому они прохлаждались в доме костоправки на правах гостей. Рыжий красавец Кагерд – какой-то учёный, а его сынок, с чёрной повязкой и шрамом – тоже чистенький, руками трудиться не приученный. Одним словом, городские неженки. Но Тирлейфа Бенеда жалела: на войне парень побывал, там и глаза лишился. Выжить там, где он был, дорогого стоило.
– Как водичка? – спросила Темань, заслоняя глаза козырьком ладони от ярких лучей Макши и ставя на траву корзинку со снедью.
– Это Одрейн, голубушка, сама знаешь, – хмыкнула Бенеда. – Холодная в нём вода. Какой же ей ещё быть-то... Ну, не такая студёная, как в прежние времена, но всё ж не тёпленькая, хоть Макша и пригревает нынче – будь здоров...
А Темань предложила своей дочурке:
– Хочешь искупаться?
Онирис, золотоволосая и синеглазая, чуть постарше Збиры, запросилась в воду. Но где ж ей, городской девочке, с сильным течением сладить! Для них с Теманью пришлось подыскать тихую заводь. Плавали они тоже чуднó – переодевшись в купальные наряды, состоявшие из коротких штанов с рюшечками и рубашек. Накупавшись всласть и развесив на кустах плавательную одёжу для просушки, они принялись за припасы из корзинки.
– Проголодались? – усмехнулась Бенеда. – Верно оно, конечно... Как поплаваешь – голод-то разыгрывается!
– Ещё какой, тётя Беня! – блеснула в улыбке белыми зубами Темань, впиваясь в булку с холодным мясом.
О том, что Северга сложила голову в Яви, а Рамут осталась в том мире насовсем, Бенеда узнала из её рассказа. Легли эти новости на её сердце горьким грузом, но суровые глаза костоправки остались сухими. Только вздыхала и кряхтела она в постели, перед тем как отойти ко сну после трудового дня. Всё же надеялась она, что Рамут ещё, быть может, вернётся, но теперь, когда оба прохода между мирами закрылись, последняя надежда угасла остывающим угольком.
– Тётя Беня! Госпожа Темань!
Это мчался к ним соседский парнишка, Элехар – пострелёнок с чёрной, всклокоченной и вечно спутанной копной волос, падавшей ему на глаза. У него вошло в привычку сдувать пряди с носа, когда они ему мешали. Оттопыривал нижнюю губу и – «фрр!» Как-то по-лошадиному у него это получалось. Из-под прядей поблёскивали небольшие и широко расставленные светло-карие глаза, хитрые и озорные.
– Чего прибежал, как ошпаренный? Чего там стряслось? – строго спросила костоправка.
Отдышавшись, парнишка поведал, что Темань разыскивает какая-то важная госпожа, приехавшая на повозке с гербом. Ну а он, значит, побежал вперёд, дабы скорее донести эту весть и предупредить. Темань сразу изменилась в лице, смутилась вроде, а потом дала Элехару монетку за старания. А тот и рад:
– Ух, благодарю покорнейше, госпожа хорошая!
Вскоре показалась и сама повозка – светло-серая с серебристыми накладными узорами и бахромой. Из неё выскочила на траву молодая, красивая и синеглазая госпожа в сверкающих сапогах и кафтане с двумя рядами пуговиц, какие носили обычно государственные чиновницы. Судя по богатым наплечникам, пост она занимала не по годам высокий. При виде Темани госпожа вся разулыбалась и сняла шляпу, блеснув шёлком гладко зачёсанных тёмных волос. Она ласково поздоровалась с Онирис, и та ей ответила хорошо разученным светским поклоном – совсем как взрослая. Видимо, девочка неплохо знала эту госпожу. Улыбка её Бенеде понравилась – хорошая, светлая, искренняя. А Темань ещё пуще смутилась, но держалась церемонно.
– Здравствуй, уважаемая княжна. Не ожидала тебя здесь увидеть.
Молодая незнакомка оказалась наследницей престола Длани – вот откуда были такие наплечники. Смотрела она на Темань распахнутыми, горящими глазами. Бенеда усмехнулась про себя: как пить дать, влюблена.
