Иван Сабило - Крупным планом (Роман-дневник). 2007.
Поэзия - глубокое понимание природы - как рая.
Только вернулся домой, принесли «Правительственную» телеграмму, подписанную Председателем Совета Федерации Сергеем Мироновым:
«Уважаемый Иван Иванович!
Поздравляю Вас с Днём рождения! (.) Тема судьбы страны и современников, размышления о противоречивости жизни, боль за Отечество звучат в Ваших произведениях особенно искренне и пронзительно. Председатель Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации, председатель партии «Справедливая Россия» С.М. Миронов».
Должность, однако, звучит не менее оригинально, чем «Ленинградский ордена Ленина метрополитен имени Ленина».
Большое спасибо, дорогой Сергей Михайлович, что вспомнили. Мы ведь с вами неоднократно встречались в Питере, у Каралиса, в Центре современной литературы и книги, и я всегда отмечал ваше пристальное внимание к писательскому делу, к делу культуры.
Под вечер всей семьёй отправились в центр Москвы, в итальянскую тратторию. Впятером уселись за стол. Марии даже предоставили особое детское кресло, которое сначала ей не понравилось, но вскоре она поняла, что в нём удобнее - не нужно вытягивать шею, чтобы увидеть, что подают на стол. Заказали пиццу, салаты, рулеты, что-то ещё и, конечно, любимые камаяны (макароны спагетти) для Марии. Ужин нам пришёлся по вкусу. Мария в восторге. Когда наелась и напилась различных соков, потребовала выпустить её из-за стола. В сопровождении папы гуляла по залу, влюбляла в себя посетителей и официантов.
Оказывается, в ресторан, точно так же как в цирк, лучше ходить с детьми.
Вернувшись домой, посмотрел боксёрское шоу (я бы назвал дешоу): на ринг выходили мужественные, но слабо подготовленные технически звёзды кино и телевидения, метелили друг друга чуть не до смерти, и это вызывало восторг зрителей. Если бы при такой подготовке в плавании или в горных лыжах их вбросили в бассейн или выпустили на слаломную трассу, они бы все утонули и переломали ноги и рёбра.
23 апреля. Умер Борис Ельцин. Его кончину более века назад прозорливо описал Лев Николаевич Толстой в «Холстомере».
24 апреля. Выйдя из метро «Тульская», ахнул - такой очереди, у которой ни начала ни конца, я ещё не видел - тысячи, десятки тысяч людей стояли в Свято-Данилов монастырь к святым мощам - деснице Святого Спиридона. Он жил 18 веков назад, был пастухом и чудотворцем. Одно из сказаний о нём повествует, что однажды к нему пришла женщина с мёртвым ребёнком на руках и с мольбою, чтобы он помог ей вернуть сына. Спиридон призвал Высшие Силы и оживил мальчика. Увидев сына живым, женщина сама мёртвой упала на землю. Но Спиридон и её вернул к жизни.
С трудом пробираясь между толпой справа и машинами на проезжей части слева, прошёл во двор монастыря, а там - сквозь строй бравых казаков - к дому, в котором расположен Отдел внешних церковных связей Русской Православной Церкви, который возглавляет митрополит Кирилл. На крыльце уже собрались писатели: Ю. Беляев, Д. Жуков, В. Муссалитин, А. Печерский. Должен был прийти Ю. Поляков, но смерть Ельцина поменяла его планы.
Молодой монах проводил нас сперва в гардероб, а затем на второй этаж, в небольшой зал с иконой Господа Бога и большим складнем, на котором - слева и справа - по три изображения Патриарха Алексия. Овальный стол, стулья. Мы присели в ожидании митрополита. Телевизионщики установили камеру.
Явился митрополит Кирилл в обычном церковном одеянии. Поздоровался, присел к узкой части стола, так что оказался как раз посередине между нами. Его я вижу, знаю уже много лет, точнее, со Второго Всемирного Русского Народного Собора, который проходил здесь, в Москве, в начале декабря 1995 года. А за месяц до этого умер митрополит Петербургский и Ладожский Иоанн.
Все мы - верующие и неверующие - скорбели об уходе из жизни одного из благороднейших, умнейших людей современности, прекрасного человека и авторитетного священника. Мне не довелось напрямую общаться и разговаривать с ним, но его речи, статьи, его глубокое понимание той беды, которая пришла с перестройкой в Россию, вызывали к нему уважение и даже почтение.
На Соборе среди других выступлений было и моё, и моему волнению не было предела. Но больше всего меня тронуло выступление митрополита Кирилла. Обращаясь, прежде всего, к писателям, он говорил об острой необходимости создания в современной литературе положительного героя. Те бескультурье и пошлость, которые ныне хлынули на страницы книг и журналов благодаря особо «продвинутым» авторам, самым негативным образом влияют на нашу жизнь, на наши идеалы, на саму суть человеческого бытия.
Здесь, в Актовом зале Свято-Данилова монастыря, где проходил Собор, мы сидели вместе с Глебом Горышиным. Я сказал:
- Вот кого я хотел бы видеть митрополитом в Санкт-Петербурге.
- Ты о чём? - Глеб Александрович сделал вид, что не понял.
- Надо поговорить с митрополитом Кириллом - может быть, это возможно?
- Не вмешивайся, они примут решение без тебя.
- В том-то и дело, - вздохнул я. - Но какое?
- Можешь попробовать. Поговори.
- Давай вместе?
- Нет, уволь. Ты - руководитель писательской организации, тебе проще.
- А ты - известный писатель, наверное, он тебя знает.
- Нет, спасибо, я здесь не для этого.
Помню с детства мамины слова: «Если тебе пришла какая-то мысль, не отвергай её, в особенности если она подталкивает тебя на какое-то действие, сначала разберись. Только трус либо человек нерешительный отвергает всё что ни придёт ему в голову». Конечно, она не такими «культурными» словами говорила мне это, но я помнил смысл её назидания и старался ему следовать всю свою жизнь.
Дождался перерыва, подошёл к сцене, с которой должен был спуститься митрополит Кирилл, и стал ждать. При этом я посматривал в зал - нет ли там Николая Коняева или Бориса Алмазова, чтобы они присоединились ко мне. К сожалению, не видно.
И вот митрополит Кирилл сходит со сцены, и тут же его окружают «соборяне» - каждому хочется что-то спросить, что-то сказать или просто поблагодарить за выступление. Я стою в некотором отдалении, он видит меня, понимает, что я хочу к нему обратиться, но не при всех. Завершив разговоры, сам подвинулся ко мне.
- Владыка Кирилл, - сказал я, когда мы оказались вдвоём. - Нас, петербужцев, постигло горе - ушёл из жизни митрополит Петербургский и Ладожский Иоанн.
- Да, все мы скорбим, - кивнул он.
- И здесь, на Соборе, я подумал о том, что заменить его могли бы вы. Я слушал ваше выступление и укреплялся в мысли, что именно вас мы приняли бы с чувством глубокого уважения. Мне даже показалось, что ваша речь - это речь ленинградца, питерца.
- Да, я родился и вырос в Ленинграде, - кивнул он. - Но что касается вашего предложения, могу только ответить, что на всё воля Божья.
- Да, так, но, может быть, и от нас, от людей, что-то зависит? Мы тоже способны чем-то помочь, если чувствуем в этом необходимость.
Он опустил глаза:
- Даже не знаю, что посоветовать. Можете попробовать обратиться к Патриарху Алексию. Написать ему. Какое он примет решение, я не знаю.
Я поблагодарил его за совет и решил, что так и сделаю, как только вернусь в Петербург.
Вечером должны были состояться закрытие Собора и, по приглашению Патриарха, трапеза в Свято-Даниловом монастыре. Я приехал в гостиницу, чтобы собрать свои вещи и взять их с собой - из монастыря сразу поеду на вокзал. И тут мне передали, что со мной ещё до трапезы хотел бы встретиться Валерий Г аничев. Я покинул гостиницу и поехал на Комсомольский проспект. Думалось всякое, прежде всего, о моём разговоре с владыкой Кириллом, - может быть, я, действительно превысил свои делегатские полномочия и забрался не на свою «территорию»? Успел даже подумать о правоте Горышина, который не согласился поддержать моё обращение к владыке.
Но как только я вошёл в кабинет Ганичева, он встал мне навстречу, пожал руку и с некоторым даже удивлением сказал:
- Иван Иванович, это ведь очень серьёзное предложение, которое вы сделали митрополиту Кириллу.
У меня, что называется, отлегло. Но откуда Ганичев знает о нашем разговоре с митрополитом? Несомненно, от него самого. Г аничев - заместитель Председателя Всемирного Русского Народного Собора Патриарха Алексия, и владыка Кирилл не мог не сказать ему о нашем с ним разговоре.
- Сегодня вечером перед трапезой, - продолжал Г аничев, - я буду представлять Патриарху гостей нашего Собора. Вас попрошу подойти в самом конце, я и вас представлю и скажу, что вы хотите обратиться к нему лично. Вот и выскажете ваше предложение. Постарайтесь как можно короче, только самую суть.
Так и сделали. Когда к Патриарху подошёл последний из тех, кого представлял Ганичев, вслед за ним направился я и, после того как Ганичев назвал меня, сказал почти дословно то, что до этого говорил владыке Кириллу. И заметил, что Патриарх словно бы чуточку выпрямился и стал как будто выше и неприступнее. Взглянув мне в глаза острым, пронизывающим взглядом, строго произнёс:
