Альманах Российский колокол - Российский колокол, 2015 № 1

Есть только этот беспощадный страх,
И я больна им бесконечно.
Остановилось время на часах.
Я снова в платье подвенечном.
И каждый, кто не взглянет… Просто зверь!
И взглядом острым разрезает!
А я все бьюсь в захлопнутую дверь,
Где тот, кто все нам, грешным, отпускает.

Есть только холод и туман,
Окутавший все мысли едким дымом.
И я одна… А предо мною храм.
И сад, заросший сплошь жасмином.
Закрыты двери…
На колени
Я в платье белом опускаюсь,
А рядом бродят чьи-то тени,
И я от страха задыхаюсь.

Давно не знаю светлых дней,
Как будто солнце мне не светит.
И крест в руках сжимаю все сильней,
Он душу от терзаний лечит.
Я снова в платье подвенечном,
Стучусь туда, где нет тебя.
Таких скитаний хватит мне на вечность,
Я в них живу день ото дня.

Я в белом платье подвенечном
Ищу тебя в нечеловеческом аду.
Пускай все просят жизни вечной.
Я умерла… с тобой… в жасминовом саду…

Лишь тот, кто обувь свою снимет
И по углям босым пройдет,
И все отдаст, а не отнимет, —
Лишь тот свободу обретет!

Лишь тот способен, словно птица,
Лететь неведомо куда.
И падать с неба не боится,
Когда приходит в том нужда.

Кто столько в жизни потеряет,
Что и не снилось в страшном сне.
Лишь тот свободу обретает,
Кто побывал на самом дне…

Свобода, избранная нами,
Давно уже нам не «своя».
Нам не дают ее годами!
А мы твердим: «Свободный Я!»

И этой мнимою свободой
Мы тешим все свои мечты.
Создали общество уродов
В тисках «свободной» немоты!

Этот город несет в себе грусть
В своих улицах, Богом забытых.
Я душой навсегда остаюсь
В тротуарах, дождями умытых.

Чьи-то тени ступают домой
Шагом медленным и безразличным.
Здесь на лицах растаял покой.
Все здесь стало обычным, привычным.

Суета в этом городе – ноль.
Тишина здесь обычное дело.
На земле он – больная мозоль,
Обведенная в круг белым мелом.

В этом городе я родилась,
Он во мне, как заноза, остался.
Одиночество некуда класть,
Мне с тоской невозможно расстаться.

Я похожа на свой отчий дом,
Где закрыты все окна и двери.
Что-то спрятано там… за стеклом!
Но душа в этом городе – пленник…

Мы говорим на разных языках
Между собой, в семье и на работе,
Будто мой собеседник живет в облаках,
А я – на земле, в кривословном болоте.

Мы говорим на разных языках,
Даже если мы и одной нации,
Черти пляшут на мокрых губах
И изводят людей злыми танцами.

Отверженный всегда возвращается,
Кто-то даже через несколько веков,
И на королевском троне помещается
С незнакомым возвращенцу корольком.

Ни вправо! Ни влево!
Только вперед!
Вправо и влево – смерть.
Вправо полшага – бульдог задерет,
Влево – на спину плеть.

Четыре глаза – как один
Охранника и волкодава.
Он – твой палач и твой господин,
Ты – его звездная слава.

Ни вправо! Ни влево!
Там – глаз-пистолет
Моргает слепыми пулями…
И тянутся русы две тысячи лет
В коммуну
за царскими
дулями.

Если решился правду говорить,
Приготовься одиночество кормить,
Ведь правда одиноких обожает,
Она их кандалами украшает.

Крутые скулы.
Крутой лоб.
Крутые пряди.
Крутые годы.
Крутой сноб.
Крутые дяди.

А я – один,
Среди крутых.
Куда податься?
Вокруг – они,
Среди своих.
Мне остается – сдаться.

Стою расстрелянный,
Немой,
Врата закрыты.
Мой путь растерянный,
Витой,
Обрезан ими.

Стою прикованный
Во сне.
Бежать – нет мочи.
Вдруг – Он явился
На коне,
Открыл мне очи…

Крутые стены.
Пустой зал.
Лежу в тиши —
Стекают слезы
С крутых скал
Земной души.

Р.S.
Крутые скалы.
Крутой лоб.
Крутые дяди.
В погонах поп,
Заумный лоб…
«Святые люди»…

Мгновенье стынет,
Пасть раскрыв
От тихих встреч,
Лилейный шепот из тиши,
«Обречь… Обречь…»

Сжимают пальцы пистолет,
Курок отпрянул,
«Быть иль не быть?
Бить иль не бить?»…
И выстрел грянул…

Если хочешь кого-то взбесить и взорвать,
Скажи им правду, но надо уметь… убегать.
Так что сначала стань суперспортсменом,
А затем выпускай матку-правду из плена.

По всей Земле, со времен Атланты,
Вожди племен, больших и малых,
Некарманных умников таланты
Молчанием отстреливали… шалых.

Погромче окрика молчания бойкот,
И бьет больнее, чем крокодилья плетка.
Молчанием заклеен стихотворный рот,
И мрут без пищи рты, голод – не тетка.

………………………………………………………

Пусть в лесу рычит Высоцкий,
Ему волком подвывает Кучин.
Мы от них заткнули уши клецкой,
А глаза Верди залепили тучей.

Мандельштаму со штампом враг,
Мы купили билет в Тишину,
В той стране, в окружении врак,
Он молчаньем искупит вину.

Туда же бросим Васильева Павла,
Чтоб поэты в тиши не скучали,
Если им это покажется мало,
Из семей их добавим печали.

В барокамеру! стихи Пастернака…
Слышно, как сердце его барахлит,
Скоро в замке Тишины и Мрака
Встретит он друзей в стране Аид.

Что делать – мы знали и знаем
Без Чернышевских и Фейербаха,
Нам жизнь представляется раем
С манкуртом, не знающим страха.

И науку любви без Овидия знаем,
Тоже нам умник, наука проста,
Таких мы в однодверку вселяем,
К Полежаеву, ровеснику Христа.

…………………………………………..

Песни и стихи ослов упрямых
Без поддержки нашей сгибнут,
И у поэтов, вечно полупьяных,
Молчанье раздерет зубами стигму.

Кто красивей и больше наврет,
Тот красивую жизнь проживет.
Ну а кто жить собрался правдистом,
Прослужит лжецам-моралистам.

Московские окна, как азбука Морзе,
Мигают в безлунной ночи,
Как яркие звезды в полночном морозе,
Как пламя в холодной печи.

Вот тревожное SOS, вот «Алло» промелькнуло,
Потом, троекратно, «Люблю! Я твоя»…
И улица, словно старуха, вздохнула,
Бетонные губы от эха кривя.

А где-то по комнатам, словно по льдинам,
Не видя своих берегов,
По жизненным кручам, по судьбам-махинам,
Без лоцманов и маяков,
Мечутся люди – замерзшие души,
В надежде найти хоть клочок твердой суши.