Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №02 за 1984 год
Воистину история повторяется. Почти год назад Манштейн гнал армейскую группу Гота в Сталинград спасать Паулюса. Сейчас он же остервенело рвется навстречу новым обреченным, спасая честь мундира.
Оставили в непролазной грязи последние колесные машины, очень нужные нам. Пытались тащить их танками. Ничего не получилось.
Часть мотострелков батальона майора Григория Вербицкого рассаживаем по танкам. Остальные пешком. Их только что призвали. Необстрелянные, в боях не были. Оглядываются на каждый звук.
С трудом пробились в район Шполы. Комбриг приказывает слить в один танк остатки горючего из других тридцатьчетверок. На нем отправились на КП Ротмистрова. Спасти нас в этом тяжелом положении мог только он. У него целая армия, огромный тыл, конечно, есть горючее. Так мы думали. В одной из хат встретили Ротмистрова, генерал-полковника танковых войск, командарма 5-й гвардейской танковой, героя Курской битвы. Это он вел корпуса армии на разгром ударного танкового кулака немцев; навязал немцам встречное танковое сражение в июле 43-го года под Прохоровкой. Энергичный, стройный, с пышными усами и черными прищуренными глазами предстал перед нами Павел Алексеевич.
— Ну, что у вас там стряслось, товарищ полковник? — спросил он у Брижинева.
— Имею приказ сосредоточить бригаду в районе Журженцы и поступить в распоряжение командующего 27-й армии,— ответил наш комбриг.— Однако из-за распутицы остались без горючего. Да и масел нет.
— Вижу, обстановка тяжелая. У меня в бригадах горючее тоже на исходе. Однако, хотя у вас и отдельная бригада, помогу. Распутица чертовски одолевает. Самолеты с маслами посадить не можем, вязнут. Сам ношусь только на танке. Да что я? Командующий фронтом генерал Конев без танка ни туды и ни сюды.
Тут же Павел Алексеевич отдал нужные распоряжения.
Вспомнил я, как попался на глаза Ротмистрову за Днепром на реке Ингулец. Его армия вела тяжелые бои под Кривым Рогом. Я подвел свой батальон к Ингульцу, чтобы занять оборону. Вдруг в окружении штабных офицеров появился генерал-полковник Ротмистров. Он принял нас за своих танкистов.
— Капитан, справа в пяти километрах переправа, к ней прорвались вражеские танки. Жми туда! Останови, задержи их!
Я растерялся. У меня боевой приказ — занять оборону здесь. Докладываю: «Наш танковый батальон в 5-ю танковую армию не входит». Что-то еще в этом роде говорю я. Другой бы разделал за все это, а Павел Алексеевич спокойно сказал:
— Хорошо, комбат. Вижу, танки противника уже развертываются на том берегу. Отправь на ту переправу роту! Понял?
— Есть отправить роту,— ответил я. И тут же Леонид Ждановский повел свои танки наперерез вражеским...
На дорогах войны я встречался с Павлом Алексеевичем несколько раз. И вот эта по счету третья встреча. Конечно, он меня не узнал. Только много лет спустя, когда Павел Алексеевич уже стал начальником академии бронетанковых войск, по какому-то случаю я напомнил ему об этих памятных для меня встречах и особенно о тех днях, когда после завершения Корсунь-Шевченковской операции ему присвоили звание маршала бронетанковых войск. Ему было тогда только сорок три года.
...Опять месим разбухшие грунтовые дороги. Медленно, но уверенно продвигаемся к цели. Догоняем, отстаем, а потом снова обгоняем пехоту. Снова — шутки, подковырки.
— Эй, пехота, не пыли! — кричат наши ребята.
— Ты, чумазый, не дыми да в грязи не утони,— не лезет за словом в карман пехота.
Горит, разрывается сердце от медленного движения. Местное население отдало все тягло. Мало этого, люди сами встали в строй: мужчины, женщины и подростки. Передают друг другу по цепочке снаряды, тяжелые ящики, канистры с горючим. Какая же нужна была сила духа, чтобы всем миром выйти на помощь фронту! Такое бывало и под огнем артиллерии, и под бомбами фашистских стервятников...
Догнали артбатарею на конной тяге. Подбегает комбат, старший лейтенант. Весь в грязи, глаза горят, играют желваки.
— Капитан, стой! Имею приказ вон у той опушки остановить вражеские танки. Помоги. Или вытащи орудия, или пошли два-три танка на опушку леса.
Смотрю — застряли они по горло. Рвут постромки кони. Все расчеты впряглись. Шумят, кричат. А толку? Чернозем всосал их накрепко. Вот вам и обстановка! Сами еле ползем, а тут вытаскивай. Но вражеские танки рядом. Их нельзя пропустить. Докладываю по радио комбригу. Получаю ответ: на месте видней, действуй.
Принимаю решение: одним танком вытащить из ложбины орудия, взвод из роты Горбачева направить против фашистских танков. Остальным — двигаться вперед. И неплохо получилось...
Штаб бригады держит нас в курсе обстановки. А она не из легких. Манштейн стягивает новые силы, ударным кулаком из восьми танковых и нескольких пехотных дивизий рвется через Лысянку к котлу — около девятисот танков и штурмовых орудий во главе ударных сил. 11 февраля враг захватил Лысянку. Коридор сужается до 10—12 километров.
Сражение на внешнем фронте в самом разгаре. Советское командование из-под Винницы в район Лысянки перебрасывает 2-ю танковую армию. Удар извне как будто бы отражен. Убедившись в своем бессилии, противник отказался от деблокирования.
Командование требует ускорить наше выдвижение в район Журженцы. Здесь мы должны получить конкретную боевую задачу.
Натыкаемся на останки самолетов с трупами немецких офицеров. Бегут черти, а зенитчики их хлоп-хлоп — ив землю. Поделом! Шкуру спасают, солдат бросают. Потом стало известно, что более четырехсот фашистских транспортных самолетов сбито нашими зенитчиками и истребителями. Воздушный мост был разрушен.
Вот и село Журженцы. Втягиваемся на его северную окраину. Считаю танки. Вижу, что все, все, мои родные, в колонне. Вокруг частокол противотанковых пушек, много «катюш». Да и танки в окопах. Рядом зенитчики. Подумал, а мы-то здесь зачем? Вскоре разъяснилось. Бригада направлялась на внутренний фронт в район Комаровки и Хильков. К северу от них Шендеровка. Здесь противник и собрал главные силы для прорыва фронта. Здесь же у них и танковая дивизия СС «Викинг».
...Поздняя февральская ночь. Тянет поземка, чуть подмораживает. К утру мы должны занять оборону в боевых порядках одной из стрелковых дивизий. Моему батальону с ротой автоматчиков из батальона Вербицкого приказано идти в район Комаровки. Каратаеву — ближе к Хилькам. Это слева от нас. Батальон Вербицкого сзади нас. Он прикрывает Журженцы с севера.
Брижинев сообщил нам: перехвачена интересная радиограмма. В ней немецкое командование требовало от своих пробиваться самим, они ничем не могут помочь, разбиты под Лысянкой.
Обреченные на внешнем фронте бросали на произвол судьбы еще более обреченных в огненном кольце. Еще два-три дня и... А ведь можно было спасти десятки тысяч солдатских жизней. Советское военное командование 8 февраля предоставило такую возможность. Фашисты отклонили ультиматум.
...На ходу уясняем задачу, оцениваем обстановку. Гляжу на карту, принимаю решение. Оно простое. Быстро совершить маневр в район Комаровки и занять оборону вместе с пехотой. Обе роты держать на одной линии. В резерве — танковый взвод. Автоматчиков «раздаю» на усиление танковых рот.
Чуть брезжит рассвет. Удивительная тишина. Как перед бурей.
Ставлю боевые задачи. Кое у кого скрытое, по глазам замечаю, сомнение. Горбачев его выразил вслух:
— Комбат, а горючее будет? В баках на 10—15 километров, не больше.
— Будет,— говорю.— Начальник тыла подвезет, а пока идем на позиции с тем, что есть. Займем оборону и будем отражать удар противника с места, из окопов.
— Есть идти без горючего,— как всегда, с иронией отзывается Леонид Ждановский.— А что дальше?
— Товарищи! — вклинился парторг батальона капитан Михаил Немцов.— Задача у нас особая. Главное — не дать вырваться врагу из котла. Сегодня годовщина присвоения бригаде гвардейского звания. Помните, что ровно год назад мы добивали остатки армии Паулюса под Сталинградом.
— Комбат, да что там объяснять,— встрял Горбачев,— все и так рвутся в бой. Прикажи-ка по стопке выдать. В честь гвардейских именин.
Пришлось утвердить.
Даю время на полный завтрак.
— Выступаем в 6.00 по сигналу красной ракеты. По местам! — скомандовал командирам.
— Капитан Хромцов,— обратился я к начальнику штаба,— едем в штаб стрелкового полка, который обороняется у Комаровки. Там разберемся в обстановке, изучим противника, местность, уточним позиции батальона. Подготовь карту и танк.
Капитану Конину приказываю привести батальон в район обороны.
— Заводи! Вперед! — командую своему механику-водителю старшине Семенову.
Утренний морозец, хотя и слабоват, но грунт схватил. Семенов был виртуоз, большой мастер своего дела. Он одним из первых пришел в августе 41-го в Кубинку, где формировалась бригада. Сел за рычаги тяжелого танка КВ. Сменил не одну машину. Провел десятки трудных атак. Всегда веселый, с открытым, по-девичьи нежным лицом, Саша, как никто другой, видел поле боя, из многих целей умел отличать главную. Знал, когда поднажать в атаке, когда остановиться, как укрыть танк от огня противника, как отбиться от пехоты. Очень переживал за каждый наш промах по цели.
