Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 04
— Мы проследили за вашими переговорами с Обаяшками, — сказала капитан, — в переговорное устройство были вставлены объективы.
На экране около овальной двери появилось изображение комнаты встреч примерно на уровне ключицы Ким.
— Спутники на стационарной орбите передали нам сигналы. Начни сначала и выключи звук, — сказала она технику. — Я хочу выслушать комментарии младшего лейтенанта.
— Я не знала, что делать, — дрогнувшим голосом произнесла Ким.
Капитан Сериналь выглядела удивленной.
— Теперь все кончено, — сказала она. — Все, что вы сделали, похоже, сработало. Я просто хочу прогнать эти переговоры еще раз, пока впечатления свежи у вас в памяти.
— Ладно, — сказала Ким, хоть ей хотелось забиться к себе в каюту, принять успокоительное и вздремнуть.
Они проработали всю встречу до мельчайших деталей, капитан Сериналь и пара ксенологов расспрашивали Ким о каждом слове хозяев, о вкусе каждого соуса и о приблизительной температуре кубка для омовения в конце трапезы. Она отвечала, когда могла, часто говорила «Я не уверена» и как-то ухитрилась пройти через это.
— Завтра, — сказала капитан Сериналь, — вы сможете…
— Может, кто-то другой это сделает? — спросила она. — Теперь, когда вы знаете все этапы?
— Но что, если этапы будут другими? — спросила капитан. — Завтра «формально или серьезно», а это может быть не то же самое. Пока что вы лучше всех реагировали на реплики хозяев.
Ким отнюдь не чувствовала себя лучше всех.
— Я не знала, что делать, — сказала она. — Все это время я не знала, что делать. А завтра, даже если все будет точно так же, я не думаю, что смогу…
— Сможете, — сказала капитан, — и сумеете. — Она одарила Ким начальственным взглядом. — Поспите немного и поешьте чего-нибудь нормального. Затем вернетесь сюда часов через восемь. На этот раз мы сможем дать вам больше — раз мы уже видели, как Обаяшки действуют. Осторожные создания — ну точно как вы.
Ким кивнула и как-то умудрилась добраться до каюты раньше, чем ее снова вывернуло. После новых впечатлений на планете интерьер корабля — даже ее собственной каюты — казался чужеродным. Гладкая поверхность, отталкивающая пыль. Вентиляторы, отсасывающие отработанный воздух и заменяющие его на свежий. Отсутствие звуков и запахов на самом деле не было отсутствием — просто эффективной маскировкой.
Ее сегодняшний путь от челнока до комнаты встреч, пусть он был поспешным и коротким, пробудил острую тоску по земле — скорее, по почве — и по открытому небу. Чужой эквивалент травы — коренастые широколистные кустики, сквозь которые проглядывала земля, заставили ее отчаянно скучать по траве. Или даже по ковру — что угодно, только не этот гладкий, чуть пружинящий материал, образующий интерьер корабля.
Даже с транквилизатором она засыпала с трудом. Ей удалось проглотить немного супа — ничего больше. Ей снилось, что она погружает еду в неправильный соус, и каждый раз, когда она пыталась обмакнуть пальцы в сладкое масло, кубок отбегал прочь на своих маленьких ножках. Са-ме-ка стояла на голове, и улыбка ее постепенно превращалась в оскал, который, в свою очередь… Ким наполовину проснулась и вкатила себе еще одну дозу транквилизатора — последнюю дозу, которую выдал ей корабль. Она была совершенно одуревшей и наконец смогла заснуть.
Но это значило, что когда будильник, вделанный в наручные часы, разбудил ее, и она отправилась на совещание, она все еще была одуревшей. Она натянула свежий комбинезон и быстро проделала ультразвуковой массаж лица. «Я не смогу этого сделать», — прошептала она самой себе.
Все остальные на корабле, похоже, полагали, что сможет.
Долгий миг после того, как Ким прибыла, Са-ме-ка продолжала глядеть на дверь. Ее сопровождали еще два Обаяшки — женского и мужского пола.
— Слабые или плохие едоки хорошо или хорошие вопросительная интонация.
Может, от нее ждали, что на этот раз она кого-то приведет с собой? Может, это и означало «формально или серьезно»? Ее пальцы зарылись в груды тканей на скамье — так, что Обаяшкам за столом этого не было видно.
— Едоки все еще плохие, — сказала она медленно, стараясь говорить твердо. — Они не научились от Ким.
Принято? Са-ме-ка прекратила разговор. Она взяла маленький кувшинчик светло-желтого масла и начала выводить свои узоры.
Ким мысленно вцеплялась в каждое движение. Пища, соус, глоток, погрузить пальцы. Чуть позже настала и очередь этой штуки, напоминающей тухлое молоко, но Ким так сосредоточилась на следующем движении Са-ме-ки и ее напарников, что сглотнула почти механически.
Делай то же, что ты делала раньше, сказала ей капитан, это почти то же самое. Ты все сделаешь правильно. Правда, было несколько деталей, касающихся того, что говорить, а что — нет, но это дало ей не слишком много. «Мы не хотим сбивать тебя, — сказала капитан Сериналь, — предоставив слишком много информации».
Желудок ее урчал и бурно протестовал. Похоже, ее скоро вырвет, подумала она, а это явно не то, что полагается делать. И перед тем, как Са-ме-ка или кто-нибудь другой успели подхватить еще один кусок, она сунула пальцы в масло и начала облизывать их, сражаясь с приступом тошноты.
Обаяшки последовали ее примеру. После того, как юнцы унесли многочисленные чаши и вновь убрали стол, а руки были вымыты и высушены, Ким долгое время сидела, пытаясь справиться с подступающим к горлу желудком. Наконец, когда она почувствовала, что может открыть рот и ее не стошнит при этом, она сказала:
— Наилучшие пожелания. Хорошо съедено.
Са-ме-ка ответила соответственно. Опять молчание. Ким проклинала себя за то, что она завершила трапезу. Это явно означало, что ноша беседы будет возложена на нее.
Она пыталась думать о последнем инструктаже. У Обаяшек были сложные астрономические обсерватории, но космических полетов не было. И согласно показаниям корабельных приборов, ядерного оружия у них не было тоже, а если и было — они никогда его не использовали. Они вообще почти не использовали оружия, по всей видимости, сводя конфликты к бесконечным переговорам. Если вас оскорбили, надлежало повернуться спиной к оскорбителю — Обаяшки явно не убивали друг друга ударом в спину. Она гадала — как они поладят с людьми.
Са-ме-ка и остальные двое, казалось, точно так же, как и Ким, старались не сделать какой-нибудь ошибки. Ким уже думала, что они, вчетвером, будут сидеть тут вечно, не зная, каким будет следующий шаг, и не желая совершить промах.
Только мысль об очередном инструктаже у капитана и о затянувшемся обсуждении этого бесконечного молчания, наконец, подтолкнула Ким к разговору.
— Что вы хотите, чтобы я сказала? — спросила она.
Са-ме-ка заколебалась.
— Говорить вместе вопросительная интонация.
Ким могла перевести это двояко: либо Са-ме-ка спрашивала, будет ли Ким разговаривать с остальными Обаяшками, либо готова ли она вообще к разговору. В любом случае, она полагала, ей следует ответить «да».
— Да, — сказала она.
Три аборигена сгрудились потеснее, точно секретничающие дети. Переговорное устройство выхватило несколько созвучий, но поскольку они были отрывочными, отдельные слова не имели смысла. У Ким началась такая головная боль, что она почти забыла о состоянии своего желудка.
— Что мы тут делаем? — прошептала она.
Переговорное устройство перевело.
Ким почувствовала, как кровь отливает от лица. Обаяшки прервали свою дискуссию и уставились на нее.
— Ким говорит с Ким, — сказала Са-ме-ка в переговорник.
Отвечай сама на свой вопрос, это она имела в виду. Ох, пространство и время. Сколько раз она спрашивала себя об этом за последние четыре года? Эта цифра уже приближалась к бесконечности. И насколько она была уверена, что знает ответ? Ведь если она даже могла понять, что именно она тут делает, откуда она знала, что у капитана Сериналь нет секретного приказа поработить и эксплуатировать аборигенов? Но сейчас неподходящее время для развития этой мысли.
— Мы пытаемся понять разные вещи, — сказала она медленно. — Мы задаем вопросы и пытаемся найти ответ.
Это переговорник сможет передать? — гадала она. Может, Обаяшки лучше поймут его, чем она, или же их сторона тоже сбита с толку глупостями вроде «вопросительная интонация»?
— Мы смотрим на звезды, как и вы. Мы нашли много ответов и много вопросов. Потом мы научились путешествовать между звездами.
Черт бы побрал капитана Сериналь. Ей бы следовало находиться тут вместо Ким.
— Мы плохие едоки, — сказала она, — но мы хотим учиться, даже если мы напуганы, даже если мы не знаем, что сказать или что сделать.
Переговорник продолжал говорить еще некоторое время после того, как Ким умолкла, переводя ее слова на язык Обаяшек. Она обнаружила, что старается дышать осторожно — медленно набирая воздух и проталкивая его поглубже в грудную клетку.
