Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1995 № 04
Ким осторожно погрузила пальцы в масло и вновь вынула их. От этого ближайшая фигура подплыла к ней и отрастила пять ног.
Едкий вкус хрустящего во рту овоща смешивался со специями соуса. Следующий кусок — округлый кусочек мяса с тонким хрящом посредине — она опустила в жгуче-кислый соус, ударивший в нос и опаливший полость рта. И все, кроме первого глотка, чуть-чуть отдавало сладким маслом, которым были покрыты ее пальцы.
Ее выбрали отчасти из-за того, что она была левшой и в еде не имела особых предпочтений. Первый человек, попытавшийся пройти эту церемонию — дипломированный ксенолог, — сломался на том, что позже он описывал как «тухлое жареное молоко в остром соусе». Он так и не сумел проглотить эту смесь. Церемония была прервана, и это произвело на Обаяшек не слишком хорошее впечатление.
Но основной причиной, — объяснила ей капитан Сериналь, — послужило то, что среди всех левшей на борту у нее был наименьший показатель уверенности в себе. «Инопланетяне, похоже, осторожны, — сказала капитан. — Их сильная приверженность ритуалам свидетельствует, что они не выносят быстрых, независимых решений. А все наши дипломированные ксенологи думают слишком быстро или что-то вроде. Обаяшкам они не нравятся». Она озирала Ким с некоторым сомнением. "Может, вы им понравитесь больше".
Ким разделяла эти сомнения. Трудно определить, что на самом деле думают Обаяшки, потому что естественным их выражением служит подобие безгубой улыбки, открывающей широкую полоску хряща, выполняющего функцию зубов. Линия рта при этом образует угол с вершиной внизу и чуть изгибающимися лучами. При ноздрях, спрятанных по краям плоского твердого носа, и крошечных круглых глазках улыбка определенно была основной особенностью Обаяшек. В том-то и заключалась еще одна проблема, сказала ей капитан, что люди подсознательно воспринимали Обаяшек как дружелюбных существ.
«Проблема не для меня», — подумала Ким, откусывая что-то волокнистое и мягкое, обмакнутое во что-то густое и кислое. Она не слишком-то доверяла улыбкам и всегда была настороже. Не очень удачный характер для дружеских вечеринок, но, может, в самый раз, когда пытаешься завязать контакт с инопланетянами.
Хозяйка обмакнула пальцы в центральный кубок, и, поднеся прямо ко рту, начала по очереди их облизывать. Ким проделала то же — сладкое масло облекло рот и липло на языке. Никто прежде не доходил до этой стадии, подумала она. Может, у нее и получилось. Или, может, облизывание пальцев было какой-то формой оскорбления, которое она только что вернула обратно, и они готовы теперь убить ее и полностью прервать отношения с человечеством.
Она заставила свою руку лежать спокойно, пальцы кверху, точно ножки мертвого животного, на столе перед ней. Это приблизительно напоминало то, как хозяйка держала свою собственную руку с четырьмя тонкими длинными пальцами. Тыльная сторона руки Ким лежала поперек двух кусков ткани — желтой, похожей на ощупь на мокрый шелк, и более жесткой переливчатой голубой, от которой ей хотелось почесаться.
Почти сразу в комнату вошли Обаяшки-подростки и погрузили все многочисленные чашки с едой и соусами на огромные круглые подносы. Когда они удалились, вошли другие и убрали все грязные куски драпировавших стол тканей, заменив их новыми драпировками. Один снял ложкой слой сладкого масла с поверхности кубка и долил его из кувшина. Еще двое принесли два узких кубка с горячей смесью воды и масла и поставили их перед Ким и хозяйкой.
Опять, следуя за хозяйкой, Ким погрузила руку до запястья, от жара у нее чуть не перехватило дыхание, поскольку температура была повыше приятного для человеческой кожи уровня. Если они специально не ставили целью ошпарить ее, это было похоже на нормальное завершение трапезы.
И все же она не расслаблялась. Теперь, вероятно, хозяйка будет говорить. Ким не доверяла автоматическому переводчику, закрепленному спереди на ее униформе. Предполагалось, что лингвисты на корабле, неделями слушавшие местные радиопередачи и наводнившие всё своими жучками, так отладили эту коробку, что она могла переводить слова Ким Обаяшкам и наоборот. Лингвисты сказали Ким, что устройство переводит «грубо, но эффективно». Ким могла бы поручиться лишь за первое.
Хозяйка помахала рукой в воздухе, чтобы осушить ее, и отставила в сторону кубок с горячей маслянистой водой. Ким сделала то же самое. Во рту держался сладкий маслянистый осадок. Ей бы стакан вина или шипучки — хоть что-нибудь, чтобы отбить привкус масла. Теперь, когда еду унесли, основным запахом был исходивший от хозяйки запах паленых яиц.
Хозяйка заговорила низкими, размеренными созвучиями, казалось, меж слов нет пауз.
Переговорное устройство Ким на мгновение замялось:
— Хорошие приветствия или хорошо съедено.
Капитан не смогла сказать ей, как ответить; никто до Ким так далеко не заходил.
— Привет, — сказала она. — Хорошо съедено и хорошо подано.
Переговорное устройство испустило ряд плавных звуков, и хозяйка наклонила набок голову.
Ким лишь надеялась, что эти звуки не являлись эквивалентом «Вы обмочились в скафандр». Во имя пространства, что она здесь делает? Голова у нее раскалывалась, а смесь незнакомой еды бурчала в желудке. Она надеялась, что то, что она сказала, прозвучало вежливо.
Переговорное устройство произнесло:
— Вы или ваше называть как вопросительная интонация.
Черт бы побрал этих лингвов. Не могли, по крайней мере, отладить эту штуку так, чтобы она говорила «вопрос», а не «вопросительная интонация»?
— Ким, — ответила она. — А вы кто?
Обаяшка старательно повторила — Ким, а затем произнесла короткую комбинацию звуков, которую переговорное устройство проигнорировало.
Ким постаралась воспроизвести:
— Са-ме-ка? Са-ме-ка.
У нее никогда не было блестящих способностей к языкам. Неплохие, может, и были, но не блестящие. Однако Са-ме-ка выглядела довольной. Она не отвернулась, как делала — или, возможно, это был какой-нибудь другой Обаяшка — раньше при каждом контакте с людьми.
— Вопросительная интонация Ким связана с плохими или слабыми едоками.
Должно быть, речь идет о других людях, о тех, что были отвергнуты. Что ей сказать? Вакуум бы побрал капитана, втравившую ее во все это!
— Слабые едоки, — сказала она, — научатся от Ким. Они станут хорошими едоками.
— Хорошими или хорошо.
Ким просто сидела, гадая, что бы еще сказать. Са-ме-ка тоже молчала.
Через несколько минут Са-ме-ка наклонилась вперед и коснулась руки Ким, постукивая кончиками пальцев по коротко остриженным ногтям Ким.
— Ким есть мудрая или трусливая завтра возможно для формальной или серьезной переговорной еды.
Инопланетянка убрала руку и, нарочно не поворачиваясь к Ким спиной, вышла из комнаты.
Какое-то время Ким сидела, тяжело дыша. Теперь ей нужно было возвращаться на корабль, чтобы выяснить, что ей, по мнению капитана и ксенологов, вообще следовало здесь делать.
И если «переговорная еда» станет еще более «формальной или серьезной», Ким просто не сможет ее выдержать. Она начала потеть и вернулась в челнок как раз вовремя, чтобы вернуть всю чужую еду в рециркулятор.
На борту космического корабля капитан Сериналь вызвала Ким на совещание так срочно, что у той почти не хватило времени на то, чтобы избавиться от привкуса желчи во рту. По дороге она пила шипучку, свободной рукой дотрагиваясь до гладкой стены коридора. Ее комбинезон уловил прошедший через ноги разряд и стал бордовым с серебряными зигзагами, чтобы гармонировать с цветом пола.
— Хорошая работа, младший лейтенант, — сказала капитан.
Она сидела в дальнем конце комнаты для совещаний за вращающимся столиком, ее собственный комбинезон пылал ярко-красным цветом. Кивком она велела Ким занять место слева от нее. Пол и потолок, такие же гладкие, как стены, с которыми они встречались в закругленных углах, закручивались бледными узорами, напомнившими Ким выцветшую версию драпировки стола у инопланетян. Ким замутило. Ее комбинезон некоторое время мерцал, выбирая между узорчатым покрытием и стулом «под дерево», и, наконец, остановился на зеленовато-коричневом.
— Мы проследили за вашими переговорами с Обаяшками, — сказала капитан, — в переговорное устройство были вставлены объективы.
На экране около овальной двери появилось изображение комнаты встреч примерно на уровне ключицы Ким.
— Спутники на стационарной орбите передали нам сигналы. Начни сначала и выключи звук, — сказала она технику. — Я хочу выслушать комментарии младшего лейтенанта.
— Я не знала, что делать, — дрогнувшим голосом произнесла Ким.
Капитан Сериналь выглядела удивленной.
— Теперь все кончено, — сказала она. — Все, что вы сделали, похоже, сработало. Я просто хочу прогнать эти переговоры еще раз, пока впечатления свежи у вас в памяти.
