Сергей Юрченко - Школьный демон. Курс третий
Мы с Миа переглянулись и внимательно посмотрели на Трикси. Та покачала головой.
— Никак. Невыразимцы умеют защищать тайну своей личности от… любопытных. Тут мог бы разве что Руквуд помочь… Но он — в Азкабане. И он верен Темному лорду.
— Темному лорду? — поинтересовался я. — Или лично лорду Во… — я прервал именование. Трикси пока что не заметила, что одним из результатов ритуала стало изменение ее Метки, и радовать ее этим я пока что не собирался. Всему свое время.
— А разве есть разница? — удивилась Трикси.
— Раньше — не было. Сейчас — есть, — флегматично отозвалась Миа. — «По праву победы и завоевания».
— Вот как… — задумалась Лестрейндж. — Не знаю. Мы как-то не думали о таких вариантах, и, соответственно, не обсуждали их. Так что как именно Руквуд отнесется к новому Темному лорду… Непредсказуемо. От слова «совсем».
— Хорошо, — кивнул я. — Значит, будем думать… Возможно — придется выйти на контакт с Отделом Тайн через… хм… или…
Нет, возможность использовать Драко для такой рискованной комбинации я даже не рассматривал. Удить рыбу на золотую блесну можно только в одном случае: если вопрос голода и физического выживания стоит острее, чем наполнение закромов… а до такой нищеты я пока не дошел, и Бриллиантовый принц серьезно дороже, чем любые связи в министерстве.
— Так! — произнес тем временем невыразимец. — А это еще что такое?
Он взмахнул палочкой… и заклятье, которое наложила Трикси, с треском развеялось.
— Вот и все, — усмехнулась Трикси. — Больше мы ни посмотреть, ни послушать не сможем…. Но расслабились они за эти годы. Расслабились. Поздновато обнаружили прослушку. В былые времена их бы за такой косяк Грозный глаз так бы повозил рожами…
— Думаю, и сейчас еще повозит, — отозвался я. — Аластор Грюм еще только собирается в отставку. Так что, когда узнает…
На лицах всех присутствующих, кроме Миа, расплылись предвкушающие улыбки. Постоянная бдительность еще ночами сниться нерадивым аврорам будет!
— Белла, — обратился к Трикси Антонин, — мне кажется, что дети хотели бы пообщаться без присутствия взрослых. Пойдем наверх?
— Пойдем, — согласилась та.
Когда же Долохов и пока еще Лестрейндж удалились, Миа повернулась ко мне.
— «Бьякурай»? — вопросительно произнесла она, вспомнив просмотренные на каникулах мультфильмы.[84]
— Да, я смотрел «Хлорку», — ответил я девочке. Иногда такого рода творчество подталкивает к изобретению… впечатляющих приемов.
— Ага… — Миа почесала лоб. — А тогда… Давай изобретем «Величайшее и Тайное тайдзюцу Скрытого листа»? — спросила она.
Минуту, не меньше, мне понадобилось, чтобы понять, о чем она говорит… Но потом я просто рухнул. Так что, когда встревоженные взрослые спустились со второго этажа, они застали двух подростков, просто киснущими в обнимку на диване. Сквозь приступы душащего хохота мне не сразу удалось произнести что-то членораздельное… но я все-таки сказал:
— Обязательно… изобретем. И как же я без него все эти годы обходился?
После чего мы снова рухнули, уже рыдая от смеха.
Глава 108
Танец счастья
На равнине, расчерченной плавно изгибающимися прямыми линиями, пересекающимися под непредставимыми углами, под огненным небом танцевала женщина. Осыпаемая фиолетовыми лепестками, она кружилась и прыгала, что-то напевая себе под нос.
Сыпавшиеся из ниоткуда лепестки временами запутывались в иссиня-черных, распущенных волосах, или же мягко ласкали обнаженную кожу.[85] Тогда плясунья приостанавливалась, брала лепесток в руки, и либо мягко отпускала его в дальнейший полет, либо, с мелькающей в глазах ненавистью, растирала между пальцами. Впрочем, даже эта ненависть не могла заглушить откровенного счастья, источаемого танцовщицей.
Черная дева в поле плясала
Черные косы ей пали на плечи
Черная дева чего-то шептала
И были темны безумные речи…[86]
Сидя в защитном круге посреди нескольких спиралей из прямых линий неэвклидового пространства, я декламировал стихи, показавшиеся мне подходящими к обстановке. Правда, «кос» не было, но все остальное — соответствовало в точности… И даже пресловутое «черное озеро», в котором даже среди бела дня отражался ущербный месяц — имелось где-то недалеко… не очень далеко.
— Да уж… — улыбнулась Миа, не думая даже убирать обнимающую ее плечи руку, — история о том, как в госпиталь святого Мунго заявилась Ужасная и Неистовая Беллатрикс, похитившая главную специалистку госпиталя в той области, которую магглы назвали бы «гинекологией»… А потом ее возвращение, когда Трикси вылечила Алису Лонгботтом, признанную уже было безнадежной, — вполне тянет на «новость года»… Правда, хорошая эта новость, или плохая — мнения разделились…
— Ага, — кивнул я. — Особенно приятно было прочитать истерику Риты о том, что Алиса — как бы не пособница Того-кого-нельзя-называть, и все эти годы притворялась… Нда… И ведь как аккуратно все расписала: общее впечатление есть, а к статье — не придраться, все чистенько… «по словам нашего источника в Министерстве…», «осведомленные сотрудники аврората…», «сам Великий Дамблдор…». Причем от последнего — совершенно нейтральное высказывание — но как интерпретировано! Профи…
— А с чего бы это Рита… — начала девочка.
— Рита пишет то, за что ей платят. Так что если она написала то, что напечатали — значит, именно за это ей заплатили.
— Кто? — заинтересовалась Миа.
— Министерство. В редакции-то еще не знают, что Министерство — уже миноритарный акционер…
— Ты? — удивилась Миа.
— На пару со старшим Малфоем, — улыбнулся я. — В связи с последними побегами Министерству потребовались «не предусмотренные бюджетом финансы», так что 5 % «Пророка» ушло на биржу. А там уж мы с Люциусом эти 5 % и скупали наперегонки через подставных лиц. Дамблдор тоже пытался скупать, но не потянул. Слишком уж натянутые у него отношения со Свартальвхеймом…
— … особенно после того, как кто-то стуканул им, что именно директор школы хранит у себя меч Гриффиндора… — прокомментировала последние слова Миа.
— Это не так важно, — с улыбкой открестился я. — Главное, что распоряжения Верховного чародея своим агентам хоть чуть-чуть, но запаздывали…
— … и теперь эти самые агенты носом землю роют, чтобы найти, куда уплыли акции…
— Найдут, — согласился я. — Если «носом землю», — то обязательно найдут. Какие-нибудь компании, акциями которых владеют другие компании…
— И на тебя цепочка точно не замкнется? — заинтересовалась Миа.
— Ни в коем случае. Я — где-то в серединке всех цепочек. Пять процентов там, десять — здесь… на анонимных счетах, тайну которых Свартальвхейм будет хранить если не так же ревностно, как тайну вкладов своих директоров, то не намного слабее. А вот старшего Малфоя — найдут обязательно.
— Люциус решил пойти на прямую конфронтацию? — удивилась Миа.
— Пока еще нет… но не далек от этого. Или же отвлекает внимание… от чего-то.
— Хм? — заинтересовалась Миа.
Я пожал плечами. Все-таки ни всемогущим, ни всеведущим я не был, и планы лорды Малфоя пока что оставались для меня загадкой. Поскольку даже от своего семейства он эти планы успешно скрывал.
— Значит, надо будет над этим поработать, — отметила в своем списке дел на ближайшее время Аналитик. Я не возражал. Не то, чтобы я ожидал каких-то значимых прорывов… Но, кто знает…
— А куда ты дел Чашу Хафлпафф? — спросила Миа, устраиваясь поудобнее.
— Пока что — переправил в Тайную комнату, под защиту Хаашесса, — усмехнулся я. — «Прорыв демонов» в школу как раз и был вторым фактором, помешавшим Дамблдору скупить сколько-нибудь существенную часть «Пророка». Занят был Добрый Дедушка по самое не балуйся. А то мог бы и отследить недостаточную скорость прохождения информации, и даже что-то предпринять по этому поводу.
— Какая-то она странная, — задумчиво произнесла Миа. — От чаши Хельги я ожидала чего-то более… мирного. А том из ожидаемого — разве только барсук. Остальное… Такое впечатление, что Чашу Босх расписывал! Как бы не лично.
— Не, — покачал головой я. — Точно не он. По времени не совпадает.
— Знаю я, — вздохнула Миа, глядя на очередное па счастливой Трикси. — Но все-таки…
— Хельги была целительницей. Причем — не в самое спокойное время, — я создал на ладони язычок пламени и стал любоваться танцующей Трикси сквозь него. Миа повторила мои действия. — А милосердие хирурга… Вот представь: ты принимаешь раненых после боя. И тебе приносят двух средней тяжести, трех легкораненых и умирающего…
— Знаю, — кивнула Миа, не прекращая любоваться танцем в языках огня. — Я читала о таком. Дать умирающему обезболивающее, и просить легкораненных молиться за него, а самой — заниматься средними, пока они не стали тяжелыми.
