Надежда Чернецкая - Я, Шерлок Холмс, и мой грандиозный провал
— Над чем же вы смеялись, когда говорили с ним?
Его тонкие брови театрально взметнулись вверх:
— Старина Келистон! — улыбнулся он.
— Я всегда считал, что он слишком рьяно исполняет свои обязанности… Я смеялся, потому что мне было смешно. Это противозаконно?
— Отнюдь. Но что именно вас рассмешило?
— То, как Лайджест изложил мне предложения арендаторов.
— Возможно, ваш смех показался ему оскорбительным?
— Нет, он сам улыбнулся в ответ, и это было в середине нашего разговора, если уж вы пытаетесь усмотреть тут связь с его смертью.
— Не стоит пытаться угадывать мои мысли, мистер Флой, — улыбнулся я, — я просто задаю вам вопросы. Вы пытались спасти сэра Джейкоба?
— Да, конечно. Когда я позвал на помощь, прибежал Келистон, и мы вместе оказывали помощь Лайджесту по мере сил. Келистон тут же крикнул подоспевшей горничной, чтобы она отправлялась за врачом.
— Когда вы покинули Грегори-Пейдж?
— Как только доктор Рэй расспросил меня обо всем и заключил, что Лайджесту уже не помочь.
— Вы не стали дожидаться, когда вернется мисс Лайджест, чтобы самому сообщить ей печальную новость?
— Нет. Я решил, что желающих все рассказать и так предостаточно. Кроме того, я собирался в Йорк, да и Элен, учитывая последние события, вряд ли стала бы рыдать на моем плече, даже если бы я ее дождался. Я ведь в тот день в первый раз собирался сказать ей, что не считаю ее убийцей.
— Вы могли бы оставить ей записку с соболезнованиями, — заметил я.
— Я подумал об этом, но потом решил, что без моих объяснений это имеет не много смысла. Она ведь думала, что я предубежден против нее.
— Понимаю.
Я проследил за тем, как он достал из портсигара новую сигарету и небрежно закурил.
— Давайте теперь перейдем к тому, что связано со смертью вашего отца, — сказал я. — Расскажите мне, мистер Флой, о том роковом дне, когда его не стало. Что он делал, что говорил? Как вел себя? Что делали вы сами? Если помните, это было десятое августа.
Гриффит Флой взглянул на меня, нахмурившись то ли от неприятных воспоминаний, то ли от клубов сигаретного дыма вокруг.
— Да, я помню, — сказал он, — в тот день отец все время был дома и занимался обычными делами: давал Уиксботу (это наш дворецкий) указания относительно покупок, отчитывал нашу новую горничную за какую-то оплошность, сидел с газетой на террасе. После второго завтрака мы с ним работали над документами в его кабинете и беседовали.
— Полагаю, это имело отношение к пресловутой арендной сделке?
— Совершенно верно.
— Но и не только к ней?
Его красивое лицо приняло вопросительное и настороженное выражение:
— Почему вы так думаете?
— Мне кажется в высшей степени логичным, что ваш покойный отец мог обсуждать с вами возможные пути примирения с сэром Джейкобом.
Он выдохнул дым и помахал свободной рукой, разгоняя его в стороны:
— Что ж, вы правы, мистер Холмс, но я не заговорил бы об этом сам, если бы вы не спросили, потому что… потому что мы с отцом поссорились.
— Вы не хотели раскрывать предмет ссоры или боялись навлечь на себя подозрения?
— Не то и не другое. Вряд ли наша ссора может быть основанием для подозрений, да и предмет ее теперь кажется просто глупым, но мне не хотелось признаваться кому-либо, что мы расстались с отцом навсегда, будучи рассерженными друг на друга. Это легло тяжким бременем на мою совесть, и мне не хотелось, чтобы кто-то это обсуждал за моей спиной.
— Могу повторить вам, что не стану без крайней необходимости распространять рассказанное вами. Думаю, это неплохая плата за откровенность и возможность помочь мисс Лайджест.
— Если вы считаете, что это может ей помочь, я, разумеется, расскажу. Накануне того злосчастного дня, когда погиб отец, действительно вышла ссора между мною и Лайджестом. Отец и Элен тоже оказались ввязанным в нее, потому что начали пытаться нас примирить. Впрочем, Элен рассказала вам о подробностях, и я не буду на них останавливаться… Отец был зол на меня, но заговорил об этом только после вечернего чая на следующий день. Он говорил, что нужно найти способ уладить стычку, и предлагал мне поехать в Грегори-Пейдж и лично извиниться перед Лайджестом. Я, естественно, отказался наотрез, потому что не чувствовал себя виноватым, и сказал отцу, что правильнее будет ждать шагов примирения со стороны Лайджеста, тем более, что они наверняка последовали бы, ведь он был столь же отходчив, сколько и вспыльчив. Отец отчитал меня за грубость, невоспитанность и неуважение к старшим, как мальчишку. Я больше ничего не сказал ему и молча ушел.
— Куда?
— Сначала выпить пива в «Серебряном быке», а потом к своим приятелям, к которым давно были дела.
Я решил временно оставить этот уклончивый ответ без внимания.
Он протянул руку за графином, налил себе виски и разбавил его содовой из сифона.
— По-моему, час для виски уже пробил, — сказал он, посмотрев на часы и улыбнувшись. Наверное, он решил, что уже усыпил мою бдительность своим рассказом.
— Так, значит, вы вернулись в Голдентрил только после десяти вечера? — спросил я.
— Да. Я решил, что мы с отцом оба уже достаточно остыли и смогли бы поговорить спокойно если не в тот же вечер, то назавтра. Однако у самых центральных ворот я встретил полицейскую процессию и узнал ужасную новость… Теперь вы понимаете, почему мне не хотелось говорить о ссоре с отцом?
— Понимаю. Выходит вы не знали о том, что после вашего ухода сэр Чарльз отправил в Грегори-Пейдж записку с приглашением на ужин для мистера Лайджеста?
— На ужин?.. По-моему, речь шла просто о предложении встретиться.
— Вы что-то знали о записке, мистер Флой? Ответьте на вопрос.
— Нет, я ничего не знал, пока полиция мне не сказала.
— Тогда откуда вы знаете, что в ней было?
— Об этом потом спрашивали Лайджеста, — его глаза пронзительно блеснули от внезапного осознания опасности, но он сохранил невозмутимость.
— Насколько я знаю, мистер Лайджест просто подтвердил, что получил записку от сэра Чарльза, что в ней было приглашение и что сам он отправил письменный отказ с мисс Лайджест. Полиция, как вы знаете, не успела взять у него детальные показания из-за его вопиющего нездоровья.
— Но согласитесь, то, что мой отец не собирался с ним ужинать, достаточно логично — в доме не было никаких особенных приготовлений, да и вряд ли в этом случае он назначил бы встречу в беседке.
— Да, наверное, вы правы. С моей стороны это было просто предположение.
— Предположение? У меня сложилось чувство, что вы постоянно проверяете меня, мистер Холмс, — улыбнулся он, но его глаза не утратили своего угрожающего выражения.
— Мне жаль, если вам так показалось, — улыбнулся я в ответ, я лишь собираю факты и, как вы, должно быть, заметили, никак не комментирую их.
— Что еще вас интересует?
— Скажите, где именно вы были в момент смерти вашего отца?
Он бросил окурок в пепельницу, сложил ногу на ногу и пристально посмотрел мне в глаза.
— Я был у своей знакомой, — ответил он лаконично, но без малейшей тени смущения, неудобства или раздражения. Его манеры и в самом деле представляли собой странную смесь аристократизма и развязности.
— Когда вы говорили о своих приятелях, вы имели в виду эту знакомую?
— Да.
— Почему вы сразу о ней не сказали?
— Не хотел вовлекать в дело еще одну женщину.
— Теперь вам придется назвать ее имя.
— Ее зовут Сьюзен. Сьюзен Симпсон.
— Мисс Симпсон, я полагаю?
— Ну, разумеется, — улыбнулся он.
— Кто она такая?
— Она работала официанткой в трактире при местной гостинице, а сейчас зарабатывает шитьем.
— Где она живет?
— В Гербертс-Хаус, это за основной дорогой.
— Направо от Голдентрила?
— Да. Она снимает комнату у миссис Уолтер. Эта миссис Уолтер очень стара и давно выжила из ума, а Сьюзен помогает ей по дому, так что выходит, что весь домик в ее распоряжении.
— Это имение небольшое?
— Да, совсем маленькое.
— С низким чугунным забором и давно не крашеной крышей? уточнил я, вспоминая немощную и больную женщину, с которой говорил в самом начале расследования.
— Совершенно верно, — он снова улыбнулся, и я понял, что он с удовольствием ждет моего вопроса об их отношениях с мисс Симпсон.
— Каковы отношения между вами и мисс Симпсон, мистер Флой?
— Вы полагаете, ответ на этот вопрос как-то поможет Элен? он все также приятно улыбался.
— Это зависит от того, каким он будет.
— Хорошо, я отвечу. Я давно знаю Сьюзен. Я познакомился с ней чуть позже, чем с Элен. Сьюзен замечательная девушка, и она сразу понравилась мне. Одно время у нас был легкий роман Элен тогда отдалилась от меня… Но, вы понимаете, мы слишком отличаемся друг от друга, и эти отношения не могли иметь продолжения. Сейчас нас связывает давняя дружба, потому что я люблю Элен. Иногда я навещаю Сьюзен в Гербертс-Хаус, и мы разговариваем. Иногда я помогаю ей деньгами.
