Зинур Зинатуллин - Избранные труды. Том I
В основе исследуемых состояний всегда должны лежать реальные факты, характеризующие: а) состояние конкретного общественного отношения на момент принятия решения о применении меры уголовно-процессуального принуждения (исходное состояние); б) состояние этого отношения на момент практической реализации (претворения) принятого решения в жизнь (реально достигнутое состояние)[132]; в) ожидаемое (желаемое) от правоприменения состояние отношений; г) конкретные издержки от правоприменения (включая сюда и известное стеснение прав и интересов тех или иных лиц; учет воспитательного воздействия и т. д.). Показателями (критериями) эффективности являются здесь не эти факты (состояния сами по себе), а, как отмечено выше, соотношения между ними.
Так, при задержании лица, подозреваемого в совершении преступления (ст. 122 УПК РСФСР), в числе других его назначений преследуется цель обеспечить неуклонение такого лица от следствия. Если до своего задержания лицо, совершившее преступление, могло еще скрыться от следствия (исходное состояние), то после изоляции его от внешнего мира такая возможность исключается (достигнутое состояние, которое в данном случае совпадает с намеченным законодателем состоянием). Имеющееся при этом стеснение личной свободы (объем стеснения) подвергаемого изоляции от общества лица законодателем заложено уже непосредственно в содержание соответствующего правового образования. Будучи законным и обоснованным, оно (задержание) является и эффективным.
При производстве обыска в качестве исходного будет, видимо, выступать такое положение (сумма общественных отношений), когда по имеющимся доказательствам можно судить о возможном нахождении разыскиваемых объектов в каком-либо помещении, а в качестве достигнутого – то, что наступило в результате проведения обыска (предметы, указанные в постановлении о производстве обыска, выданы лицами, у которых они находились; достигнутый результат совпадает с идеальным желанием законодателя); предметы обнаружены в результате проведенных действий, в ходе которых вскрывались хранилища без повреждений запоров (достигнутый результат совпадает хотя и не с идеальным, но допустимым законодателем желанием), предметы хотя и были обнаружены полностью, но это отняло у следователей много времени и человеческой энергии, к тому же розыскные действия сопровождались поломками дверей, запоров, либо разыскиваемые объекты обнаружить удалось лишь частично (в любом из этих вариантов результат ниже желания законодателя); когда же, к примеру, вообще не удалось обнаружить разыскиваемые объекты, то в ряде случаев можно даже говорить о том, что достигнутое состояние связанных с обыском общественных отношений окажется ниже исходного их уровня. Эффекта в смысле пользы от такого обыска здесь нет. Более того, здесь в любом случае налицо определенная «ущербность», ибо в той или иной форме имеют место отрицательные последствия такого действия (умаление авторитета следственных органов; возможный общественный резонанс, могущий повлиять на судьбу разыскиваемых объектов и т. д.).
Мы показали здесь возможный подход к выявлению отмеченных состояний общественных отношений. Сделано это применительно к отдельно взятой, конкретной мере уголовно-процессуального принуждения (задержания, обыска). Такой подход для определения эффективности правового установления представляется, конечно, наиболее приемлемым. Но потребности практики таковы, что приходится выявлять обычно эффективность совокупности общественных отношений, связанных с применением группы однородных видов мер уголовно-процессуального принуждения (эффективность всех проведенных за год задержаний в пределах одного региона и т. д.) или института таких мер (эффективность всех мер уголовно-процессуального пресечения и т. д.). Однако при любых обстоятельствах входящие в ту или иную группу анализируемых состояний факты должны браться в пределах точно определенного промежутка времени, в определенном соотношении и с учетом характера расследуемого (разрешаемого) преступления, личности совершившего его лица, а также региональных характеристик. В случае, если какие-то из этих соотношений будут характеризоваться качественными параметрами, то последние должны быть квантифицированы, т. е. качественные признаки переведены количественные показатели, пригодные для сопоставления[133].
Известное изречение Пифагора о том, что сведение множества к единому есть первооснова красоты»[134], следует понимать и так, что такое «сведение» есть и основа практического мышления.
При проводимой нами трактовке эффективности правовых установлений как их способности оказывать благотворное влияние на регулируемые общественные отношения характер показателей эффективности деятельности по применению мер уголовно-процессуального принуждения существенно не меняется от того, что на эти же общественные отношения, наряду и одновременно с соответствующей правовой нормой, постоянное влияние оказывают политические, моральные и т. п. факторы. Здесь предполагается постоянный, средний уровень результатов действия таких факторов в точно определенные периоды истории. Если же полученные в ходе исследования данные будут свидетельствовать о том, что характер одного или нескольких из таких неправовых факторов резко изменился, это вызовет необходимость поиска путей «вычленения» результатов такого воздействия. Но подобные ситуации, особенно в условиях планового социалистического хозяйствования, практически не возникают. В исторически обозримый отрезок времени (а для исследования, как правило, берутся периоды не более чем в 10–20 лет либо периоды, характеризующие определенные этапы развития нашего общества) классово-волевое содержание права существенно не меняется.
В силу того, что реальное соотношение между сопоставляемыми величинами (исходным, достигнутым и намеченным состоянием исследуемого общественного отношения) с учетом вполне определенных издержек всегда окажется различным, есть возможность и необходимость в разграничении эффективности правовых образований и эффективности их правоприменения на определенные уровни (степени).
В основу такого разграничения может быть положен метод шкалирования, когда величины для измерения берутся в рамках таких относительных величин, как «больше – меньше», «выше – ниже». Такой подход позволяет при измерении эффективности охватить все показатели эффективности применения мер уголовно-процессуального принуждения, выделить высшие и низшие их пределы, ранжировать на определенные уровни.
Представляется, что эффективность мер уголовно-процессуального принуждения и эффективность соответствующей правоприменительной деятельности могут быть классифицированы на такие относительно-определенные степени (уровни), как высокая, средняя и низкая. При этом своевременность применения таких мер, их законность, обоснованность, справедливость как важнейшие условия их эффективности (этому посвящается последующий раздел нашей работы) нами презюмируются.
Высокоэффективными мерами уголовно-процессуального принуждения будут такие, применением которых достигается запланированный законодателем результат в плане достижения непосредственных целей таких мер при допустимом (предусмотренном) законодателем или меньшем уровне социальных издержек.
Среднеэффективными мерами уголовно-процессуального принуждения будут такие, применение которых в основном обеспечивает достижение намеченных результатов при уровне издержек, не превышающих допустимого при данных условиях пределах.
Мерами уголовно-процессуального принуждения низкой степени эффективности (малоэффективными) будут такие, положительные результаты от применения которых оказываются значительно ниже ожидаемых или связаны с большими издержками, недостаточно оправданными с точки зрения современного уровня правореализации.
Отдельные авторы дают более дробную классификацию, выделяя, наряду с отмеченными нами, еще и оптимальную, наивысшую эффективность, а также правовые установления с нулевой эффективностью или даже с отрицательной эффективностью (эффективностью со знаком «минус»), неэффективные правовые инструменты[135].
Такое подразделение степени эффективности правовых образований, на наш взгляд, является неоправданным. Оптимальную, наивысшую эффективность связывают иногда с достижением максимального положительного результата[136], предвосходящего пределы достижения непосредственных целей при крайне незначительных издержках (полного отсутствия издержек, видимо, не будет никогда, ибо всякая форма деятельности так или иначе предполагает какую-либо трату). Но такого в сфере советского уголовного судопроизводства не может быть. Более того, «предвосхищение» непосредственных целей правоприменения, выход за рамки того, что предусмотрено законом, уже само по себе незаконно, а иногда может оказаться и ущербным. Кроме того, надо иметь в виду, что содержание целей (объем их) характеризуется относительными величинами, а не точными математическими выкладками.
