Коллектив авторов - Журналистское расследование
Бульварная («желтая») пресса окончательно почила в бозе вместе с угаром НЭПа и воскреснет (на радость ли? на горе ли?) еще очень не скоро. Юмор задавлен сатирой, репортаж – фельетоном, а «оперативу» уготовлена участь пасынка. Ибо основной тон в газете задают передовицы, а те чаще всего распланированы, согласованы и утверждены уже на месяц вперед. «Интриговать читателей – это значит печатать большое количество материала с крикливыми, сенсационными заголовками. В угоду и по требованию капитализма буржуазные газеты культивируют в массах простых людей нездоровый интерес к разного рода сообщениям о грабежах, убийствах, пожарах и т. п., тем самым отвлекая их от политической борьбы…» (цитата из методического пособия «Справочник журналиста»).
И все-таки даже и в то время, в самые первые годы революции, в РСФСР работали авторы, в творчестве которых можно было разглядеть отдельные элементы метода журналистского расследования. К ним, в первую очередь, можно отнести Ларису Рейснер (1895 – 1926).
Легендарная женщина-комиссар, послужившая прототипом героини пьесы Всеволода Вишневского «Оптимистическая трагедия», Рейснер была еще и талантливым журналистом. В годы Первой мировой войны Лариса вместе со своим отцом основала журнал «Рудин», который был заявлен как издание, призванное «клеймить бичом сатиры и памфлета все безобразие русской жизни, где бы оно ни находилось». Журнал просуществовал относительно недолго, но именно он стал для Ларисы первым бесценным опытом общественно-публичной деятельности. Последующие журналистские работы Рейснер отличали не только яркость и образность, но и достоверность в показе правды жизни. Для того чтобы увидеть эту «жизнь изнутри», она устраивалась на работу молочницей в немецкую лавочку, нанималась расклейщицей афиш, почтальоном. Рейснер возродила в советской журналистике так называемый метод «включенного наблюдения» – прием, которым пользовался еще Владимир Гиляровский и который впоследствии получил название «журналист меняет профессию». Незадолго до смерти, вместе с небезызвестным Карлом Радеком, Лариса побывала в Германии, где сражалась в Гамбурге на баррикадах неудавшейся социалистической революции. По результатам этой поездки ею была написана любопытнейшая книга «Гамбург на баррикадах» (1925).
Нелепая случайность оборвала жизнь Ларисы Рейснер: она умерла 9 февраля 1926 года в Москве в возрасте 30 лет от тифа, который подхватила, неосторожно выпив стакан сырого молока.
Михаил Кольцов – журналист «№ 1». «Тайны чужой профессии» Анатолия Гудимова
В 20 – 30-е годы прошлого века не было в Советском Союзе более известного и популярного журналиста, чем Михаил Кольцов (1898 – 1942). Коллеги называли его «неистовым»: и за неуемную жизненную энергию, и за отношение к творчеству. Яркие и острые фельетоны и очерки Кольцова до сих пор являются образцами художественной публицистики. Посвященные злободневным вопросам жизни советского общества того времени, они написаны удивительно красивым выразительным языком.
Михаил Ефимович Кольцов (настоящая фамилия Фридлянд) родился в Киеве в семье ремесленника. Литературные способности проявились у него еще в пору учебы в Белостокском реальном училище, где он был бессменным редактором ученического рукописного журнала. После окончания училища Кольцов приезжает в Петроград и поступает в Психоневрологический институт. Здесь он становится одним из самых активных авторов журнала «Путь студенчества» и, по сути, его главным редактором.
Кольцов восторженно встретил Февральскую революцию и с головой окунулся в строительство новой жизни. Он стоял у истоков зарождения отечественной кинохроники, в составе съемочной группы побывал в революционной Финляндии и на Западном фронте. Во время Гражданской войны стал заместителем редактора одной из самых массовых красноармейских газет – «Красная Армия». Талант и кипучая деятельность молодого журналиста не остались незамеченными. В начале двадцатых годов его привлекают для работы в системе Народного комиссариата по иностранным делам и в РОСТА. В это же время его первые очерки и корреспонденции появляются уже в центральных газетах.
Кольцов всю жизнь стремился быть в центре событий: в дни кронштадтского мятежа он принимал участие в его подавлении и редактировал созданную в те дни газету «Красный Кронштадт». По возвращении в Москву он занимает пост руководителя международного отдела РОСТА. Его очерки и репортажи все чаще печатаются на страницах самой влиятельной и распространенной в то время газеты «Правда», а вскоре он становится ведущим собственной рубрики – «По белой прессе». В конце двадцатых Михаил Кольцов уже постоянный автор отдела «Правды» «Каленым пером».
Кольцов не ограничивает себя только журналисткой работой. Еще в 1923 году он основал крупнейшее журнально-газетное объединение (ЖУРГАЗ), под эгидой которого возобновил издание дореволюционного «Огонька», задумал и осуществил выпуск журналов «За рубежом», «Советское фото», «За рулем», «Изобретатель», «Женский журнал», сатирического журнала «Чудак», разнообразных книжных серий, в частности «Жизнь замечательных людей», отдельных необычных изданий, типа «День мира» и многих других.
Благодаря Кольцову в каждом воскресном выпуске газеты «Правда» появляются острые и злободневные фельетоны: журналист высмеивает тупоумие и черствость чиновников-бюрократов, вседозволенность зарвавшихся партийных бонз, карьеристов и взяточников, неумелых хозяйственников. Его творческие приемы в подаче материала отличает удивительное разнообразие и выдумка. К примеру, фельетон «Иван Вадимович – человек на уровне» написан им в форме внутреннего диалога героя. И эти откровения вызывают чувствo брезгливости к этому трусливому, безнравственному человеку. Ничто в этой жизни ему не дорого – ни потеря друга, ни отношения с собственным сыном. Он совершает нелицеприятные поступки и боится только одного – лишиться своего кресла. Но Кольцов даже не высмеивает его прямым текстом, он дает читателю возможность самому определить свое отношение к персонажу.
Фельетон «Куриная слепота», написанный Михаилом Кольцовым в 1930 году, выдержан уже в совершенно другой манере. Он написан в форме письма самого автора к заместителю председателя сельхозотдела, который разослал абсурдную директиву о переписи скота во всех хозяйствах страны, в том числе и кур. «Прежде всего. Видели вы, товарищ Лишевский, когда-нибудь курицу?.. Если в самом деле имели случай видеть и наблюдать – не приходили вам в голову соображения о необычайной трудности учета кур, этих малокультурных и в то же время быстроходных животных? …И дело не только в том, что это как-то по-куриному, но и в несвоевременности. Знаете ли вы – ну хотя бы из газет – о перегибах при коллективизации… о раздражении середняка и дажебедняка придирками не в меру ретивых администраторов к его более чем скромному домашнему имуществу…»
Кольцов много ездит по стране. Итогом этих поездок стали многочисленные фельетоны, в которых он разоблачал и высмеивал жуликов, взяточников, чинуш, мещан. Писал он и положительные очерки о достижениях молодой Советской республики. Он все хотел увидеть собственными глазами, круг его интересов был необычайно широк. Он горячо пропагандирует развитие советской авиации. Именно по его инициативе строится знаменитый агитсамолет-гигант «Максим Горький». Кольцов сам участвует в сложнейших перелетах: в 1929 году – в воздушном круизе по столицам Европы Москва – Берлин – Париж – Рим – Лондон – Варшава – Москва, в 1930 году – в рекордном тогда большом восточном перелете по маршруту Москва – Анкара – Тегеран – Кабул. За участие в этом сенсационном в ту пору перелете ему было присвоено воинское звание летчика-наблюдателя и вручена правительственная награда. Кольцов первым из советских журналистов сделал «петлю Нестерова» и написал об этом увлекательный, эмоциональный очерк. То есть тогда уже пользовался методом – «проверено на себе».
Михаил Кольцов был и крупнейшим журналистом-международником. Поездки его за границу часто были сопряжены с опасностью для жизни. В Германии под вымышленным именем Кольцов посещал в Зонненбургской тюрьме немецкого революционера Макса Гельца[90] (за склонность к анархизму того называли «немецким Пугачевым»). Спустя годы Гельц вспоминал о своей встрече с Кольцовым: «…Однажды товарищ Михаил Кольцов предстал передо мной в кабинете директора… Зонненбургской тюрьмы. Товарищ из первого рабочего государства явился с приветом от русских рабочих и крестьян и передал этот привет немецким товарищам, томящимся в тюрьме! Если бы директор Зонненбургской тюрьмы знал, кто со мной разговаривает, он бы в ярости немедленно приказал отвести меня обратно в камеру, а Кольцову указал бы на дверь. Еще неделями и месяцами после этого события мы разговаривали в тюрьме об удаче „неистового журналиста“».
