Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием
Ведь серпазил считается таким мягким, таким медлительным успокоителем, а риталин - таким слабым стимулятором, что его вообще нельзя считать возбуждающим средством, как, например, декседрин.
Но вот врач Фергюсон из северных мичиганских лесов сообщает о том, какое действие оказали эти мягкие средства на самых тяжелых больных в его больнице, на 225 человек разного возраста, которые уже много лет содержатся в больнице,, которых после тщетного лечения и инсулином, и электрошоком заперли под замок, которых уже сбросили со счетов... Все они поджидали только черную карету, чтобы совершить последнюю прогулку.
Но вот этот круглолицый, улыбающийся человек с располагающей внешностью рассказывает тихим ровным голосом о том, что во всех категориях их «профилей поведения» процент явного улучшения «был впечатляющим».
Драчливость и разрушительные наклонности исчезли у 80 процентов больных; умение самостоятельно есть восстановилось у 71 процента; блуждание по ночам прекратилось у 70 процентов; 72 процента больных начали принимать участие в прогулках и развлечениях и 74 процента усердно занимались трудовыми процессами.
Джек рассказывал, какой беспорядок раньше царил в его палатах. Он казался ему и трогательным, и грустным. С тех пор как он начал свою серпазил-риталиновую кампанию, косметичка, обслуживавшая персонал больницы, была буквально завалена заказами на перманент - заказами от неопрятных женщин, которые годами не обращали внимания на свою наружность. Тогда Джек и его сестры развернули целую «программу красоты» - название шикарное, стоило только посмотреть на его больных! - и выздоравливающие женщины с детской суетливостью стали обучаться искусству косметики, что входило в новую программу трудотерапии.
Джек, улыбаясь, рассказывал, с каким энтузиазмом воспринимали гигиену рта его леди, которые годами не чистили зубов. Теперь они с гордостью разгуливали по больнице, подвесив на шею свои зубные щетки.
Что особенно приковывало внимание психиатров, психологов и газетных репортеров к докладу Джека - это смелость его затеи вернуть рассудок именно тем больным, которые перешагнули за черту излечимости. Вот это действительно человек, не желавший себя обманывать, действительно требовательный к себе. Его метод был полной противоположностью другим методам лечения - инсулинотерапии, электрошоку и лоботомии, которые, как известно, дают тем лучшие результаты, чем раньше больные поступают на лечение.
Джек сообщил, что с тех пор, как он стал применять новый метод лечения, ни одна больная не получила сеанса электрошока. И ни одну из них не пришлось лоботомировать. Затем он попытался заглянуть в будущее и - по мнению осторожных ученых, сидевших на конференции, - в чересчур далекое будущее. «Комбинированное лечение серпазилом и риталином вдохнуло новую жизнь в наше учреждение и в дальнейшем может стать средством для преобразования больницы из дома заключения в «общественный лечебный центр».
Затем Джек отвлекся от своих вдохновенных мечтаний и привел собравшимся психиатрам кое-какие реальные факты. Он рад был сообщить им, что в настоящее время в результате нового метода лечения в больнице Траверз-Сити имеется более ста свободных мест, пустуют более ста коек. И это в больнице на 3000 коек с длинным списком больных, стоявших в очереди на госпитализацию.
Но то, чего Джек не сказал на конференции, было предметом наивысшей его гордости: его оригинальные наблюдения относительно стимулирующего действия рита-лина были подтверждены шестнадцатью исследователями-клиницистами.
Джек Фергюсон, всего лишь три года назад выпущенный из буйной палаты Больницы ветеранов в Индианополисе, быстро шел в гору, чувствовал себя превосходно и, конечно, снова попал в неприятности. Среди его товарищей - врачей больницы Траверз-Сити - были такие, которые не вводили у себя нового лечения по методу доктора Джона Т. Фергюсона, и не потому, что они это лечение проверили и разочаровались в нем, а совершенно сознательно не назначали его в своих отделениях. И едва ли их можно было упрекать за это. Быстро освобождавшиеся койки причиняли им массу хлопот. Новые больные, присылавшиеся в Траверз-Сити из других мичиганских больниц, требовали широкого физического, медицинского, психиатрического и лабораторного исследования в приемном отделении, и это очень затрудняло и раздражало врачей. Джек смеялся, когда рассказывал мне об этом, но все же он определенно лез на рожон. Может быть, и прав профессоА Найт Олдрич из Чикагского университета, который, познакомившись с массой задач, стоящих перед больничными врачами, сказал: «Такой врач не был бы человеком, если бы не проявлял иногда сверхэнтузиазма к новым методам лечения». Может быть, Джек был действительно сверхэнтузиастом?
Чувствуя потребность опровергнуть сомнения своих коллег в действенности новых методов лечения, Джек прошлой осенью 1955 года показал мне одну из своих пациенток, Гэдрум. Это была приятная старая леди, с хорошими манерами, принимавшая участие во всех общественных делах больницы. Ей шел уже семьдесят второй год, и было удовольствием с нею познакомиться.
Гэдрум находилась в больнице Траверз-Сити пятьдесят два года. Еще два года назад она была безнадежной негативисткой. Она не могла самостоятельно питаться, умываться и вообще заботиться о себе. Она была безгласна. Она была неприступна. Она не прекращала рвать на себе одежду и белье. В продолжение многих лет она большую часть времени лежала полуголая или совсем голая в изоляторе, который на больничном жаргоне именовался спецкамерой. В ней содержатся больные, опустившиеся до положения животных.
Джек показал мне историю болезни Гэдрум, детализированную и тщательно разработанную. Она пришла в больницу восторженной, галлюцинирующей психотичкой, всегда улыбавшейся, игривой, но совершенно не контактной. Она была полна бредовых идей и приставала к врачам с просьбой жениться на ней.
В больнице Гэдрум была обеспечена прекрасным уходом и медицинским обслуживанием. Она перенесла жестокий грипп и тифозную лихорадку. Ей успешно были сделаны также две большие операции. Ее больничная карта свидетельствует о постепенно прогрессировавшем вырождении, и запись 1921 года характеризует ее как «опустившуюся, оголяющуюся, невоздержанную, внеконтактную, требующую специального кормления и сложного ухода». Никаких особых лекарств она не получала, потому что для таких деградированных шизофреников лекарств тогда не существовало. Ее успокаивали, насколько удавалось, снотворными средствами и большую часть времени держали в спецкамере.
Пока в ней теплилась жизнь, оставалась и какая-то надежда. В 1942 году Гэдрум получила двадцать сеансов метразилового шока - надо бы вам поглядеть на это! - тот же тяжелый эпилептический припадок, только похуже. Никаких стойких результатов. В 1943 году несчастная Гэдрум - прямо невероятно, что могут вытерпеть эти неисправимые хроники! - была подвергнута лечению мокрыми простынями. Человека крепко обвязывают, как мумию, и погружают в холодную воду. После 420 сеансов это лечение было прекращено, как безрезультатное.
В том же году она получила полный курс электрошокового лечения, входившего тогда в моду, в общем итоге - шестьдесят восемь сеансов судорог. К концу лечения Гэдрум была еще жива, и это все, что можно было о ней сказать.
Больничная карта рассказывает, что ее агрессивность и разрушительные наклонности не прекращались. Она по-прежнему валялась голой и вела себя, как дикое животное. Кто скажет, почему она оставалась живой или, вернее, почему о Гэдрум так трогательно заботились и поддерживали в ней жизнь?
Ее поведение оставалось неизменным с 1943 до 1954 года... Вплоть до рождественского дня 1954 года, когда доктор Джон Т. Фергюсон начал лечение Гэдрум серпази-лом - по полмиллиграмма три раза в день. К 13 января 1955 года она была уже совсем спокойна и весь день оставалась одетой - впервые за последние тридцать лет. Непрекращавшееся лечение привело ее к серпазиловой меланхолии, и дальнейшая судьба Гэдрум - это история, рассказанная капсулами, - история открытия Джека о сбалансированном действии серпазила и риталина на причудливых качелях сверхактивного и слабоактивного поведения.
Не стану утомлять вас цифрами, рассказывая, сколько миллиграммов лекарств - успокоителя и возбудителя - было скормлено или раскрошено в пищу Гэдрум в течение 1У55 года. Риталин снимал серпазиловую депрессию, после чего она становилась сверхактивной и агрессивной. Прекращали риталин и повышали дозу серпазила. Ее настроение начинало постепенно падать - ниже и ниже, чересчур низко - и возвращалось к первоначальной серпа-зиловой хандре и подавленности. Тогда Джек впервые испробовал новый механизм лечения...
![Поль Виллемс - Дворец пустоты [повесть и рассказы]](/uploads/posts/books/128369/128369.jpg)