Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием
Обзор книги Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием
Поль де Крюи (де Крайф)
Борьба с безумием
Paul de Kruif
A Man Against Insanity
Издательство иностранной литературы
Москва 1960
Предисловие
Имя Поля де Крюи (де Крайфа) хорошо знакомо советским читателям. Одна из его первых книг «Охотники за микробами» была переведена и выпущена у нас в 1927 году. С тех пор она переиздавалась тринадцать раз, и можно с полным правом сказать, что ею зачитывались поколения. Ее можно найти и на полке у каждого школьника и на рабочем столе ученого-биолога. Столь же тепло были приняты последующие его книги: «Борцы с голодом», «Борьба со смертью», «Стоит ли им жить» и другие.
В своих произведениях Поль де Крюи проявляет неподражаемое умение так рассказать о жизни и деятельности своих героев, чтобы вызвать у читателя сердечное понимание и сочувствие им.
Книгу «Борьба с безумием» писатель закончил в 1957 году, посвятив ее судьбе американского врача-психиатра, который взялся за разрешение одной из самых жутких проблем человечества.
Особенно остро проблема борьбы с психозами стоит в современной Америке, где, несмотря на новейшие методы лечения и строительство новых больниц, количество душевнобольных продолжает неуклонно возрастать.
Джек Фергюсон - главный герой повести - не относится к числу ведущих деятелей медицинской науки в США.
Он всего лишь рядовой врач, ординатор захолустной психиатрической больницы. Он не ученый, не сделал никаких особых открытий в психиатрии, не придумал новых, не известных до него лекарств.
«Он - незаметный труженик на своем посту и, уж конечно, не владелец психиатрического дворца, - говорит о нем де Крюи. - Он скромный труженик за медицинским верстаком и таковым навсегда останется. В нем чувствуется искреннее и безмятежное равнодушие к научной известности; в нем есть какая-то неуклюжая самобытность, редкая в наше время; он обладает даром Достоевского - проникать в глубины человеческого сердца. Он - человек...»
Джек Фергюсон показался де Крюи примечательным не только своей энергией и инициативностью, но прежде всего тем, что сам перенес длительное и серьезное психическое заболевание, воспоминание о котором побудило его свою дальнейшую деятельность посвятить борьбе с этим недугом. В эту работу он вложил не только свои знания и свой незаурядный ум, но и редкий в условиях «американского образа жизни» гуманизм. Он искренне и глубоко любит находящихся на его попечении душевнобольных. Когда Джек Фергюсон сам сидел в палате психиатрической больницы, врачи уже были готовы применить к нему «лоботомию» (рассечение лобных долей мозга), которая хотя и успокаивает больных, но лишает их навсегда энергии, инициативности, заботы о будущем и интеллектуальной одаренности. Как раз эти качества больше всего понадобились Фергюсону в его работе. Они сделали из него ту зна* чительную разностороннюю и творчески одаренную личность, о подвигах которой с такой любовью и восхищением рассказывает де Крюи.
Самым новым и оригинальным в работе Фергюсона была его смелая попытка «по-настоящему» излечивать «неизлечимых» хроников, обреченных на многолетнее прозябание в стенах таких кладбищ человеческих душ, каким было до Фергюсона его отделение. Если учесть, что он был единственным врачом на тысячу таких безнадежных хроников, то его успехи в лечении покажутся подлинным чудом.
Де Крюи правильно определил основу его лечебного метода. Это - химия в сочетании с тонкой клинической интуицией и с любовью. Под словом «любовь» надо понимать высокогуманное отношение к больным, когда в них видят не только сумасшедших, но и живых людей. У каждого из них под внешней оболочкой тупости или дикого буйства скрывается своя особая психическая жизнь. Пусть она темная, причудливая и запутанная, но при внимательном и чутком подходе к больным ее можно как-то понять и воздействовать на нее в желательном направлении.
Думается, что, подобно «Охотникам за микробами» и другим произведениям Поля де Крюи, эта книга найдет в советских читателях добрых друзей, которые с интересом и живым участием отнесутся к необычной судьбе американского психиатра, отдающего всего себя на борьбу с «безумием».
П. М. Зиновьев, старший научный сотрудник Института психиатрии Академии медицинских наук СССР
Посвящается Рии де Крюи
Благодарю вас, Джек, Мэри, и Билл Лорени, и Говард Фабинг, и Кен Пэйн
Глава 1
По профессии Джек Фергюсон - врач, а его специальность - лечение сумасшедших. Однако себя он считает обыкновенным практикующим врачом, домашним доктором, каким он и был шесть лет тому назад. В 1950 году Фергюсон сам сидел под замком в психиатрической больнице, и казалось, что его песенка уже спета. Но затем - и я по сей день затрудняюсь объяснить происшедшее с точки зрения формальной медицины... он выздоровел. Он вышел оттуда не то чтобы абсолютно нормальным, а каким-то обновленным: он стал бесстрашен, настойчив, хладнокровен - таким он раньше никогда не был. Испытав на самом себе все «прелести» жизни психически больного, он ринулся на борьбу с безумием у других. С помощью новых нейрохимических средств он берется лечить больных, которые признаны уже безнадежно сумасшедшими, и добивается поразительных результатов. Некоторые, быть может, причислят Фергюсона к тому новому типу клиницистов-химиков, врачей-футуристов, которые верят, что психическая болезнь-это химический сдвиг, до известной степени поддающийся изменению, исправлению и, быть может, излечению. Но врач-химик - это только одна сторона этого человека. Свою клиническую интуицию - очень тонкую - он комбинирует с другим совершенно ненаучным лечебным приемом - с любовью. Он - жрец нежной, любовной заботы. Щедро и без разбора изливает он свою любовь на того, кто не может ужиться сам с собой или с другими, на грешников и преступников, на буйных и тихо скорбящих. Плохих людей для него не существует - все они прежде всего больные.
Итак, Джек Фергюсон - доктор нового образца, домашний врач-химик.
Учтите, что он отнюдь не видный психиатр, вроде братьев Меннингер, которые в настоящее время занимают в психиатрии то же положение, какое занимают в хирургии братья Мэйо. Он - незаметный труженик на своем посту и, конечно, не владелец психиатрического дворца. Он скромный труженик за медицинским верстаком и таковым навсегда останется. В нем чувствуется искреннее и безмятежное равнодушие к научной известности; в нем есть какая-то неуклюжая самобытность, редкая в наше время; он обладает даром Достоевского - проникать в глубины человеческого сердца. Он - человек...
И я не встречал еще более смелой и красивой мечты, чем мысль Фергюсона о том, как можно помочь сумасшедшим людям. Возможно, это неосуществимо. Это может оказаться непрактичным. Но мы ведь ценим своих пророков главным образом за мечты, а не за дела. Лично мне метод Фергюсона представляется своеобразной смесью научной и духовной истины; это и толкает меня на попытку рассказать о нем, пока он еще жив и сможет помочь мне рассказать все точно и правдиво.
Есть и другая, глубоко личная причина, которая заставляет меня углубиться в темную и причудливую историю его жизни. Когда я начал понимать, что именно является его движущей силой, на меня нахлынула волна тоски по ушедшему прошлому. С грустью вспомнил я первых своих героев - старых охотников за микробами, суровых гениев-одиночек, таких, как Антоний ван Левенгук, торговец мануфактурой, или Роберт Кох, бесстрашный маленький сельский врач. Оба они с предельной честностью сообщали только о том, что видели в природе собственными глазами.
В этом смысле Фергюсон похож на них.
Я уж начал было думать, что эта порода людей совсем исчезла. Все реже и реже встречаются подобные исследователи в наши дни, когда лабораторные помещения становятся и все шире и богаче; когда все выше и щедрее оплачиваются труды ученых, работающих над открытиями, которые им заказаны; когда каждая проблема приобретает так много аспектов, что одному человеку не под силу с нею справиться, а требуется для этого целый коллектив (которым, естественно, кто-то должен руководить); когда научные журналы становятся все толще и толще, но их необходимо читать, чтобы держаться на уровне современных знаний, и ваши глаза уже утомлены, прежде чем вы соберетесь оглянуться на собственную работу.
Это говорится не в порядке критики; таковы методы современной науки. Но эти методы, конечно, не для Фергюсона. Он и не думает погружаться в глубины научных тайн. Он остается на мелководье, на поверхности, присматриваясь к тому, как новые лекарственные средства влияют на человеческие причуды и капризы; он вооружен только острым глазом и ясной головой,
![Поль Виллемс - Дворец пустоты [повесть и рассказы]](/uploads/posts/books/128369/128369.jpg)