Поль Генри де Крюи - Борьба с безумием
Когда Джек в первый раз объяснял мне, как он пришел к мысли об эксперименте «качающейся доски», это звучало чересчур просто, чтобы произвести большое впечатление. Но в то же время меня взволновала мысль о сходстве этого опыта с выдающимся научным достижением великого исследователя прошлых лет. Я глубоко изучил его замечательную работу. Кто же он? Ученый, которого напомнил мне Джек, - это Чарльз Ф. Кэттеринг. Босс Кэт начал эту работу с такого же простого эксперимента, но закончил ее получением чудовищной энергии от самых слабых машин внутреннего сгорания и при помощи такого горючего, которое в настоящее время дает им столь мощную силу.
В грязном сарае в Дэйтоне в 1912 году Босс Кэттеринг начал возиться с маленькой одноцилиндровой машиной; он называл ее своей морской свинкой. Чем больше повышал он внутреннее давление, тем большую мощность развивала машина, но, когда он слишком сильно повышал давление, машина начинала стучать, начинала гудеть. Это было признаком ее ненормального поведения.
С единственным своим помощником Томом Мидгли Босс Кэттеринг стал добавлять к бензину то одно, то другое химическое вещество, чтобы устранить это гудение. Специалисты по горючему, инженеры, профессора химии считали, что Кэт и Мидг спятили. Для Кэттеринга машина была единственным авторитетным критиком. Давая научную оценку тому или другому химическому веществу, он руководствовался лишь одним простым вопросом: «Нравится это машине или нет?» И ответом машины было гудение или негудение.
Этот простой опыт закончился этиленовым бензином и высокооктановым горючим. Он дал стране авиационные моторы высокого давления, которые помогли горсточке смелых людей одержать победу в битве за Британию и спасти нас от Гитлера. Он дал нам транспортные самолеты, которые сделали мир таким маленьким.
Беседуя недавно с Боссом Кэттерингом, я сравнил его химические попытки преодолеть гудение маленькой машины со стараниями Джека Фергюсона найти лекарства, способные приостановить гудение - ненормальное поведение в больном мозгу.
- Да, похоже, - сказал Босс, посмеиваясь, - теперь, когда этот доктор докопался до своей смеси сверхактивного со слабоактивным, важно, чтобы он научился измерять их.
Из первых двадцати пяти хронических, запущенных, безнадежных больных, на которых Джек испытывал действие серпазила с риталином, двадцать два показали улучшение: некоторые - весьма значительное; некоторые - настолько хорошее, что могли уже вернуться домой. Труднее было активировать слабоактивных, чем успокоить сверхактивных.
- И все же, - сказал Джек, - результаты превзошли все наши ожидания.
- Я не прекращал переписки с учеными-исследователями фирмы Сиба, - рассказывает Джек, - я не переставал указывать им на то, что их успокоительные снадобья имеют некоторые дефекты.
Он продолжал досаждать им критикой знаменитого серпазила, который прославлялся учеными всей страны как средство, способное принести в сумасшедшие дома мир и покой воскресных школ и которое действительно помогло выписать из больницы некоторое количество больных в более или менее нормальном состоянии. Правда, Джек манипулировал преимущественно с серпазилом, потому что врач-практик, сельский доктор в нем воздерживался от применения более эффективно действующего торази-на; он боязливо косился на вредное побочное действие торазина. Может быть, Джек был и чересчур боязлив, но об этом позже. Так или иначе, серпазил не удовлетворял его.
- Я не переставал им указывать, что серпазил имеет кучу дефектов, - повторил Джек. - Я сообщил также ученым товарищам Сибы, что риталин устраняет многие из этих дефектов.
В глазах ученых фирмы Сиба риталин обладал только одним оригинальным свойством. Когда, вы помните, психически нормальные люди, добровольцы, были экспериментально одурманены фенобарбиталом, они потеряли способность считать. А риталин возвратил их математические способности к норме. Что же в нем особенного? Но Джек продолжал надоедать авторитетным людям из Сибы До тех пор, пока наконец не наступил новый великий день Для Джека.
Он был приглашен на конференцию в Нью-Йоркскую академию наук. На повестке дня стоял вопрос: «Резерпин (серпазил) в лечении нейропсихиатрических, нейрологиче-ских и смежных клинических форм». Мэри была приглашена вместе с ним, и их обоих напугало и взволновало это новое путешествие в большой город.
Накануне конференции Джек, сидевший весь день в институте Сиба, был сравнительно спокоен.
- Весь день перед конференцией, - рассказывает Джек, - мне учиняли строгий допрос доктор Фриц Йонк-ман и его персонал. Я показал им наши выводы. Факты были таковы - риталин снимает подавленное настроение, и капризы, и дрожание, и глубокую меланхолию, вызванную серпазилом.
А риталин в больших дозах совершенно безвреден - в этом его главное достоинство, - и - что особенно замечательно - риталин вышибает из больного только плохие последствия серпазила, а успокоительное его действие остается.
- Чего они вообще ждут от серпазила?- налетал Джек на доктора Йонкмана. - Предназначают ли они его для кучки экспериментирующих психиатров в психиатрических больницах и медицинских школах? Если так, то дефекты серпазила, может быть, и не имеют большого значения. Но если Сиба выпускает серпазил для сотни тысяч домашних врачей, которые будут прописывать его своим пациентам с надломленной нервной системой...
Если Сиба этого ждет от серпазила, тогда серпазило-вая депрессия и серпазиловая тряска приведут к тому, что снадобье будут ругать самыми последними словами. Им придется краснеть за него.
- Они, конечно, тоже задали мне перцу, - сказал Джек.
Он стойко выдержал все их нападки, а к концу дня доктор Йонкман спросил Джека, не будет ли он любезен выступить по этому вопросу на конференции и рассказать о своей работе.
- Он не ставил мне никаких ограничений, - сказал Джек, - и я только удивлялся смелости доктора Йонкмана, сделавшего мне такое предложение.
В последующие два дня среди хора похвал по адресу серпазила на конференции прозвучали также скептические голоса некоторых ученых-медиков - участников конференции. Но из этих тридцати критиков один только доктор Джон Т. Фергюсон из Траверз-Сити в штате Мичиган - кто он такой, этот Фергюсон, и где находится Траверз-Сити? - по-настоящему изложил все плохие и даже опасные последствия серпазила в практической работе с ним.
Доктор Фергюсон лично наблюдал вызванную серпазилом депрессию на серии в пятьсот больных, получавших серпазил в продолжение шести месяцев. Но когда он стал добавлять к серпазилу риталин, дефекты серпазила в большинстве случаев перестали быть проблемой. Джек был зеленым новичком на научных конференциях. Когда у него попросили рукопись для опубликования в анналах Нью-Йоркской академии наук за апрель, он сказзал, что у него нет никакой рукописи. Все, что он мог предложить, - это черновые клинические заметки и кучу идей, объяснил Джек с извиняющейся улыбкой. Но он улыбался и про себя, потому что его ведь пригласили на конференцию только послушать. Сначала его попросили неофициально выступить в дискуссии. А теперь с него требуют надлежаще оформленный научный труд.
- Вечером на банкете мистер Гаррис из Сибы и я совместными усилиями состряпали доклад, - сказал Джек. - Мы сидели с ним в комнатке, примыкающей к залу для банкета. Я рад вам сказать, что не пропустил обеда, - добавил Джек, великолепный едок. - Хотя, пожалуй, было бы лучше, если бы я его пропустил. Как неопытный провинциал, я навалился на турмадор из крабов, и, боже, как я потом страдал! Когда я уверял Мэри, что проклятый турмадор был не свежий, она это оспаривала - ведь другие не заболели. Мэри придерживалась мнения, что всему виною были кобыльи яичники, которыми я закусывал за коктейлем перед началом банкета.
Осенью 1955 года Джек Фергюсон сделал еще шаг вперед. На Среднезападной научной конференции Американской психиатрической ассоциации он прочитал доклад «Об улучшении поведения психически больных в условиях стационара после лечения комбинацией серпазила с риталином». Приведенные им данные не только взволновали психиатров, но дали даже материал для газетной статьи.
И не столько сообщенный им новый метод лечения заставил собравшихся психиатров сидеть на краешке стула. Их поразил состав больных, которых Джек отбирал для своего эксперимента. Он брал на лечение абсолютно безнадежные случаи - это и заставляло почтенных делегатов привставать со стульев и внимательно прислушиваться.
Ведь серпазил считается таким мягким, таким медлительным успокоителем, а риталин - таким слабым стимулятором, что его вообще нельзя считать возбуждающим средством, как, например, декседрин.
Но вот врач Фергюсон из северных мичиганских лесов сообщает о том, какое действие оказали эти мягкие средства на самых тяжелых больных в его больнице, на 225 человек разного возраста, которые уже много лет содержатся в больнице,, которых после тщетного лечения и инсулином, и электрошоком заперли под замок, которых уже сбросили со счетов... Все они поджидали только черную карету, чтобы совершить последнюю прогулку.
![Поль Виллемс - Дворец пустоты [повесть и рассказы]](/uploads/posts/books/128369/128369.jpg)