Борис Поломошнов - Химера воспитания
Если же Вы хотите добиться, чтобы Ваш ребенок научился понимать и уважать, признавать и принимать Вашу систему ценностей, извольте понимать и уважать, признавать и принимать его систему ценностей.
По-другому – никак.
Только в такой последовательности.
Сначала – Вы понимаете своего ребенка, потом – он Вас.
Почему именно так, а не иначе?
Потому что Вы старше.
Вы – опытнее.
Вы – смеем надеяться – мудрее.
Видя Ваше стремление понимать его, ребенок и сам будет стремиться понимать Вас.
И, естественно, наоборот: Ваше нежелание понимать Другого вызывает ответную и симметричную реакцию Другого.
По отношению к Вам.
В полном, строгом и точном соответствии «эффекту бумеранга».
Как бы Вы ни заставляли своего ребенка относиться с должной почтительностью к тому, что почитаемо Вами, насильно Вам, да и никому другому этого добиться не удастся.
Единственное, чего Вы сможете достигнуть в этом направлении действования, так это смирения и покорности.
По крайней мере – их внешних проявлений.
Смирение же и покорность ребенка, иногда действительно достигаемыепри воспитующем воздействии на его сознание, становятся свидетельством не его благоприобретенной почтительности, а либо прогрессирующего его благоглупостного отупления, либо затаенного – «до поры – до времени» – стремления к мести.
Мести с отложенным сроком ее исполнения.
Как пресловутое ружье.
Мирно и благопристойно, казалось бы, висящее на стене.
В первом акте пьесы.
И оно же – обязательно выстреливающее в последнем акте.
Для каждого нормального ребенка, не успевшего отупеть от пыток воспитанием, аргументы вроде того, что: «Нельзя потому что нельзя», – или: «Так надо, потому что надо именно так», – или: «Я так сказал (сказала) значит так и будет», – даже при наличии определенного авторитета того, кто произносит такую или подобную ей ахинею, не являются и не будут являться ни необходимо, ни достаточно убедительными.
Чем больше такой ахинеи произносится, тем больше падает авторитет произносящего ее.
И это – нормально.
Ненормально – если не падает.
Восприятие ненормального в качестве нормального является прямым свидетельством аномальности восприятия.
Формирующейся и закрепляющейся в сознании ребенка (в первую очередь, главным образом, прежде всего) по вине воспитующих его.
Стремящихся подогнать под себя и сознание ребенка, и его действия.
Цель такой подгонки – сделать не-взрослого (пока еще) человека удобным для пользования им.
Отныне и «вовеки веков».
Цена такого удобства – либо убожество всей последующей интеллектуальной и эмоциональной жизни воспитуемого, либо – происходящий в нем «взрыв замедленного действия» – всегда неожиданный, всегда непредсказуемый, всегда – непóнятый и непонятный, а потому – пугающий («в тихом омуте черти водятся» – см. фольклор разных народов).
И, соответственно, осуждаемый.
Воспитующим.
Как сказал Марк Фабий Квинтилиан в своем трактате «Наставления оратору», («Dammant quod non intellegant»), «Осуждают то, чего не понимают».
Взрослые осуждают не-взрослых за то, чего эти самые взрослые не понимают.
Того, например, почему не-взрослые ломают, курочат и кромсают игрушки.
То, что происходит с психикой не-взрослых, сталкивающихся «лоб в лоб» с непониманием их и с осуждением их же взрослыми, можно квалифицировать по-разному.
Однако самой мягкой из возможных квалификаций будет: тяжелая травма.
Психическая.
Крайне трудно залечиваемая.
Поскольку об ее излечивании – без каких бы то ни было остаточных явлений – речь вообще не может идти.
«Счастье – это когда тебя понимают», – под этой формулой (см. фильм «Доживем до понедельника»), – пусть и корявой с точки зрения правил построения лингвистических конструкций, – готов подписаться каждый, кто хотя бы раз в своей жизни столкнулся с – по сути – трагической ситуацией его непонимания.
«Так что же, для того, чтобы избежать трагедии непонимания ребенка его родителями, им нужно разрешать ребенку ломать, кромсать, курочить подаренные ему дорогостоящие игрушки, или даже – чур нас, чур! – поощрять его в таких действиях?!», – вырвется у Вас, что называется, крик души.
Если Вас в этой ситуации больше всего беспокоит ее финансовая сторона, то тут-то как раз все просто.
Просто не дарите своему ребенку дорогостоящих игрушек.
Дарите дорогие.
Дорогостоящие – те, что стóят много.
В денежном выражении.
Безличном.
И – безразличном.
По отношению к Личности.
Маленького по росту и весу, малолетнего по возрасту, но уже Человека.
Дорогой же подарок – это тот, что по душе.
Личности.
Единственной и неповторимой.
Ведь, как сказал Генрих Гейне (см. его «Путевые заметки»), «каждый человек – это целый Мир, который вместе с ним рождается и умирает, и под каждой могильной плитой лежит Всемирная История», ведь ей пришлось славно потрудиться для того, чтобы появился именно этот – неповторимый и уникальный – Человек.
Дорогой подарок – это тот, воспоминания о котором как о совершенно ценном будут греть душу одариваемого.
Долго-долго.
Умение найти и сделать именно такой – дорогого стóит.
Но – и воздается сторицей.
Неспроста.
Потому что ой как непросто подарить именно такой подарок!
Чтобы был он действительно, что называется, по душе тому, кому он предназначается!
Потому что требуется для этого от дарящего и понять, и почувствовать то, что на душе у одариваемого.
В том числе и то, о чем даже сам одариваемый не знает, а только лишь испытывает смутное томление.
Именно такой подарок и делает честь Вам как дарящему, и вызывает неописуемую радость.
И у одариваемого, и у дарящего.
У последнего – радость свою, испытываемую от радости Другого – друга.
Каковым в данном случае является Ваш ребенок.
Как любил говаривать Марк Аврелий (см. его «Размышления»), «чужая душа – потемки».
И пребудет она для Вас именно в такой ипостаси до тех пор, пока не осветится исходящим от Вас светом любви, уважения и стремления к пониманию.
Только слияние воедино сей «святой троицы» дает эффект освещения душú Другого.
Ведь любовь без уважения и понимания – слепа.
Уважение без любви и понимания – бесплодно.
Понимание же без любви и уважения – бесчувственно.
По меньшей мере, наивно ожидать, что Ваш ребенок безоговорочно примет Вашу, взрослую систему ценностей, и тотчас же заменит ею свою – не-взрослую.
Речь должна идти не о досрочной замене одной из них в пользу другой, но о признании не-взрослым человеком права на существования системы ценностей взрослого человека, а обязательным предварительным условием для этого может и должно быть безусловное признание взрослым права на существование системы ценностей не-взрослого человека.
Желаемый Вами результат может быть достигнут только в такой последовательности, и ни в какой иной.
Хотите, чтобы Ваш ребенок Вас любил?
Хотите.
В таком случае – любúте его.
Не «за что-то», а просто потому, что он есть.
Со всеми его слабостями и недостатками.
Ведь все они даже не устранимы, а просто исправимы.
Вашим с ним взаимодействием.
Фактически – взаимосодействием.
Хотите, чтобы Ваш ребенок Вас уважал?
Хотите.
Тогда – извольте уважать его: не абстрактно, а вполне конкретно – в живых, жизненных ситуациях.
Проявляя свое уважение в совместных с Вашим ребенком взаимодействиях.
Прямо и непосредственно свидетельствующих о признании Вами прав, свобод и достоинств уважаемого Вами не-взрослого.
Хотите, чтобы Ваш ребенок Вас понимал?
Хотите.
Значит, соблаговолите понимать его.
Будьте так любезны.
И – не сочтите за труд.
Как бы сложно и трудно Вам это ни доставалось.
Сказанное – не поучение и не наставление.
Но – предложение и просьба одновременно.
От всех не-взрослых – ко всем взрослым.
Если хотите, это – призыв.
К принятию.
Того, что находится «по ту сторону» благоглупостей и благогнусностей.
Совершаемых взрослыми по отношению к не-взрослым.
Проявляющих себя в виде поучений и наставлений, нравоучений и запретов, то есть, всего того комплекса который, увы, и поныне принято называть Воспитанием, и который ничего, кроме комплексов, спровоцированных отчаянием бессилия противостоять диктату воспитующих, у воспитуемого не вызывает и вызвать не может.
