Александр Кушнир - Правда о Мумиях и Троллях
Александр Кушнир - Правда о Мумиях и Троллях краткое содержание
Автор выражает искреннюю благодарность: Вере Поповой, Александру Волкову, Инне и Грише, Сергею Козину, Насте Ярмаш, Ирине Коротневой, Леониду Штительману, Максиму Семеляку, Кириллу Бабию, Маше Кушнир, Вике, Людмиле Трофимовне Поповой.
Весной 1997 года из телеящика выпрыгнул чертик по имени Мумий Тролль. Безумного вида юноша, не похожий ни на ортодоксальных русских рокеров, ни на модных героев кислотной культуры, корчил рожи с экрана, заговорщицки подмигивал и что-то мурлыкал себе под нос.
ТВ-ПаркЛагутенко похож на Мика Джеггера, Стивена Тайлера, Билли Айдола; он сплетен из абсолютно правильного звездного пластилина.
CosmopolitanЛагутенко - звезда нового времени... Он никого не учит. Он не пасет народы... Мумий Тролль - идеолог абсолютной нелогичности.
FuzzВозможно, нечто подобное пели бы Вертинский или Дэвид Боуи, если бы родились в конце шести-десятых в обычном владивостокском дворе.
НеделяМумий Тролль - это поворотная точка, знак неких тектонических сдвигов, происходящих на нашей сцене.
ОММы хотели поп-группу, которая нравится всем? Мы ее получили.
Комсомольская правдаЧасть I. Воспитанник упавшей звезды.
Кассетный мальчик
"Они там, за железным занавесом, небось рок-н-ролл вовсю гоняют."
Патти Смит, 79-й годГлядя на лукавую улыбку и по-детски озорное лицо лидера Мумий Тролля Ильи Лагутенко, сложно поверить, что его группе больше пятнадцати лет. Их история напоминает добрую сказку со счастливым концом, прочитанную в глубоком детстве и неожи-данно всплывшую в памяти спустя десятилетия. Они родом из Владивостока - странная группа с зигзагообразной судьбой, стильной современной музыкой и дерзкими в общепринятом смысле текстами. Именно Мумий Тролль разделили поколение конца 90-х годов на отцов и детей, став своего рода тестом на живость ума, способность понимать и воспринимать нечто действительно новое.
Сказка началась в конце семидесятых - вероятно, с того самого момента, когда десятилетнему Илье надоело писать фантастические рассказы и играть в железную дорогу. Возможно, его любовь к рок-н-роллу родилась после просмотра старенького любительского фильма, в котором банда головорезов в белых рубашках и узких галстуках гоняла на полуразбитом фортепиано джазовые стандарты и хиты Джерри Ли Льюиса. Черно-белые кадры, снятые на осыпающуюся от старости 16-миллиметровую пленку, демонстрировались дедушкой Ильи Анатолием Ивановичем - ректором одного из владивостокских институтов. Внезапно он кивнул в сторону экрана и задумчиво произнес: "Крайний справа - это я".
"Я помню большой стол, который стоял в центре комнаты, - вспоминает Илья. - По вечерам за столом сидела вся семья и занималась любимыми делами. Дедушка писал конспекты лекций. Бабушка - тоже. Мама рисовала модели современных костюмов, которые никто не будет носить никогда".
Сделав уроки, Илья придумывал обложки будущих "взрослых" альбомов и раз-мечал пунктиром на карте Соединенных Штатов маршруты предстоящих концертных поездок. В школе он изучал китайский язык, а дома - английский. Английский приходилось осваивать самостоятельно, переводя при помощи словаря статьи в журналах и аннотации к обложкам западных дисков.
Лагутенко легко и непринужденно вырвался за пределы "воспитательного" треугольника: двор, родители, школа. Он увлекался рисованием, ходил в художественную школу и занимался парусным спортом. Начиная со второго класса он несколько лет пел в хоре, с которым объездил полстраны - от Тынды и Саяно-Шушенской ГЭС до Прибалтики и Украины. Хор исполнял песни преимущественно патриотического содержания. Илья распевал их высоким дискантом, стоя в середине первого ряда. Как и все, он был одет в голубой пиджачок, голубые брючки, голубые кожаные ботинки и белую рубашку с красной бабочкой. То ли во Владивостоке по-настоящему любили детей, то ли любили показуху, но униформа у всего хора была на уровне мировых стандартов...
"Мы были спокойные мальчики и ни с кем не дрались, - вспоминает Илья. - Спокойствие пришло к нам с моря, поскольку штормы бывали нечасто. Мы жили в закрытой бухте, а близость моря каким-то образом успокаивает. Владивосток - город очень легкий, и там всегда хочется чувствовать себя легко. Возможно, поэтому нам не хватало терпения заниматься чем-то одним слишком долго".
В тринадцать лет Илья во время летних каникул работал гидом-экскурсоводом. По утрам он встречал на вокзале группы иногородних школьников, сажал их в автобус и показывал местные достопримечательности. За день он получал зарплату в три рубля. Накопив подобным образом фантастическую для школьника сумму в шестьдесят рублей, он тут же купил на балке виниловую пластинку "Barclay James Harvest". Недостающие пятнадцать рублей ему подарил дедушка - фирменные диски стоили во Владивостоке недешево. К этому времени у Ильи накопилась достаточно приличная коллекция пластинок. Большое количество западной и отечественной рок-музыки Илья переписывал у друзей. Неудивительно, что вскоре вся его комната оказалась завалена кассетами и катушками, а сам он стал напоминать героя одной из своих будущих песен - "кассетного мальчика". Настольной книгой любознательного Ильи был труд Кукаркина "Буржуазная массовая культура". Лагутенко быстро догадался, что если заменять смысл текстов о прогнивающей западной цивилизации диаметрально противоположным, то из официально выпущенного издания можно получать весьма достоверную информацию. Еще одним увлечением было катание на скейте. Свидетельства многочисленных очевидцев говорят о том, что именно Илья стал обладателем первого в городе скейта, который ему прислали знакомые из Риги.
"Через неделю катания мне показалось, что все технические азы я уже освоил и теперь можно показывать фокусы, - вспоминает Илья. - Дело было на весенних каникулах, и в школьном дворе собралась целая толпа девчонок и ребят. Демонстрация мастерства закончилась трагическим полетом в стратосферу. Когда я приземлился на землю, то понял, что сломал ключицу. Пока одноклассники вызывали "Скорую помощь", я успел передать скейт друзьям со словами: Спрячьте у себя, иначе я его лишусь". Это был правильный шаг". Когда Илье сняли гипс, в городе уже заасфальтировали центральную площадь, и молодежь со всего Владивостока съезжалась туда "покататься на досках". У кого-то они были самопальные, сделанные на местном заводе, кому-то по большому блату присылали из Рыбинска и Риги. На скейтах каталась преимущественно примодненная молодежь и студенты владивостокских вузов. Они носили прикрепленные к ремням импортные плейера в металлических корпусах, а за спиной болтались яркие самодельные рюкзаки с вышитыми буквами DM - "Depeche Mode". Помимо увлечения "досками" и брейк-дэнсом, у скейтбордистов начали появляться другие общие темы, одной из которых была современная музыка. С рок-информацией во Владивостоке - впрочем, как и во всей стране ощущался явный дефицит. Видеомагнитофонов еще не было, по телевизору демонстрировалась социалистическая эстрада, а по радио передавались всенародно любимые шлягеры типа "Лесорубов" или Вечеров на Оби". Илья слушал на коротких волнах радиостанцию "Супер Роккью", транслировавшую с Окинавы развлекательные программы для американских солдат, дислоцировавшихся вблизи.
