Голый неандерталец. Происхождение, обычаи, ритуалы, интеллект древних родственников человека - Слимак Людовик

Их план мог действительно сработать, и Пьер – тот самый местный любитель – очень старался со своими малыми знаниями и большим желанием. Он спустился глубоко в осадочные породы полости, но скоро исчерпал свои силы. Это призвание свободного времени, ведь так поэтично спускаться в недра земли. Пьер не был профессионалом и занимался раскопками в свободное время. Такие занятия притягивают романтиков и охотников за впечатлениями. Он отсеял мало археологических находок в сравнении с объемом вырытого, но с любовью сохранил свои коллекции, вырезав в белом полистироле выемки для своих сокровищ: кремня, кости лошади, челюсти волка. Он рыл, подписывал, мечтал, путешествовал во времени. Затем… пришли 1980‑е годы, и время любителей в археологии закончилось. Ее профессионализация быстро стала нормой. Археологические службы наконец‑то решились посетить местонахождение и измерить объем работы, выполненной Пьером. А он хорошо продвинулся, приезжая каждые выходные на своем старом зеленом велосипеде с бутербродом в кошелке.

На месте работ Пьера обнаружилась шестиметровая дыра… Спускаясь в эту огромную яму, наблюдая богатую череду осадочных слоев, уровень за уровнем они постепенно погружались в прошлое. Эта шестиметровая толща запечатлела многочисленные фазы наполнения седиментами, очень четко отличающимися друг от друга цветом или текстурой отложений, составляющих будто бы огромный слоеный пирог. Шестиметровый слоеный пирог…

Проанализировав разрезы, оставленные на краях этой огромной ямы, административные службы быстро поняли, что кремни и кости, найденные здесь, не могут происходить из большой соседней пещеры Нерона, располагающейся на несколько десятков метров выше. За долгие годы Пьер расчистил целый оригинальный объект, полный свидетельств многочисленных поселений неандертальских охотников. Пока Пьер не начал раскопки, кремни и кости, окаменевшие в полости, были законсервированы с тех самых пор, как неандертальцы покинули ее. Но когда это было? 45 или 200 тысяч лет назад? Коллекции, которые собрал Пьер, не позволяют узнать точное происхождение предметов, также невозможно определить их расположение на разных уровнях этой открытой дыры. Кости теплолюбивых животных перемешаны с костями животных, приспособленных к полярному климату. Между этой костью и этим кремнем, вместе красиво лежащими в специально вырезанной для них коробочке, всего 10 сантиметров, а во времени их могут разделять 100 тысяч лет… Мы никогда не сможем восстановить их настоящую историю. Раскопки были остановлены, но вред уже был нанесен. Тяжело навести порядок в ста тысячелетиях перемешанной истории… На протяжении десяти лет памятник не трогали, исследования были заморожены. Коллекции не изучали по причине смешанности. Все равно что попытаться понять период правления Ивана Грозного, изучая коллекции кельтских мечей, римских черепиц и статуй периода Возрождения. Получилась бы оригинальная и интересная цивилизация…

В начале 1990 годов молодой специалист доистории археолог Альбан Дефлёр попытался обнаружить археологические уровни в пещере Нерона, находящейся в нескольких шагах выше скального углубления, исследованного Пьером. Однако этот «неандертальский собор» за 120 лет рытья был перевернут вверх дном. Пять поколений археологов‑любителей пересеклись в этой огромной полости со времен больших археологических исследований 1870 года, проведенных бароном де Любаком и князем Лёриком. Альбан Дефлёр долго мучился, но так и не нашел нетронутых археологических уровней в пещере Нерона. Он переворачивал, убирал, расчищал хаотично разбросанные глыбы, перевернутые до него десятки раз любителями на протяжении 120 лет. Местные дети и те, что оставались детьми, повзрослев, приходили в пещеру Нерона охотиться на кремни и кости пещерных хищников. Но, право, кремни из пещеры Нерона хороши, они так и манят отправиться в путешествие во времени. Заодно молодой ученый воспользовался случаем, чтобы осуществить зондирование в соседней пещере – убежище Мула-Герси, в основании разрытой и оставленной Пьером ямы, на дне этой шестиметровой дыры. Всего квадратный метр, мимоходом… И он обомлел. Несколько десятков сантиметров вниз – и сразу показались 13 костей, из которых выделялись три зуба и семь фрагментов черепа. Тринадцать человеческих неандертальских останков. Одна из прекраснейших антропологических находок во Франции за последние 11 лет… Раскопки остановились, но зондирование продолжилось год спустя.

В 1993 году, еще совсем молодой, я случайно попал в состав этой экспедиции, откапывающей самые важные неандертальские коллекции из найденных во Франции за долгие годы. И разговоры в ней шли о неандертальце, об огромных лесах и о… каннибалах. Каннибалы в лесу? Эти исследователи тогда как раз только что опубликовали статью в журнале Nature: «Cannibals among Neanderthals?». Всего половина страницы, представляющая эти несколько человеческих костей. Они сильно фрагментированы, раздроблены на маленькие кусочки размером в несколько сантиметров, но их анализ показал, что они были поломаны намеренно и, несомненно, это было сделано, пока они еще были свежими, то есть в момент смерти этих неандертальцев. Анализ поверхности костей также выявил тонкие следы, подобные тем, которые оставляет лезвие кремня. Обычно такие следы появляются, когда орудие проходит по кости, отделяя от нее мясо. Кстати, человеческие останки были перемешаны с костями животных – оленей и коз, принесенных неандертальцами с охоты, и на этих животных костях были такие же переломы и следы от разделки туш, оставленных охотниками. Так ученым стало ясно, что в этой дыре разворачивались весьма драматические события. Все животные остатки, найденные рядом с человеческими, указывают на теплый климат, а это значит, что событие произошло более ста тысячелетий назад. Получается, что эти тела были разделаны, разломаны в далекую по времени эпоху, раньше последнего ледникового периода. Но разделаны и разломаны с какой целью? В своей первой работе 1993 года ученые уже предположили каннибализм, исключив ритуальные действия или погребальные обряды. Почему они сделали такие выводы? По мнению авторов этой работы, этнографические ритуальные каннибальские обычаи всегда показывают бережное отношение к костям: их никогда не переламывают. Именно по этой причине, когда ученые впервые обнародовали свое открытие, они предположили, что имел место каннибализм с целью пропитания. Эти ученые решили, что видимые следы на костях означают просто потребление человеческой плоти в строго питательных целях. Неандертальцев обработали, разделали и съели вплоть до костного мозга, чтобы насытиться всеми тканями, содержащими белки, то есть плотью и костным мозгом.

Каннибализм без аппетита

На самом деле задокументированные практики каннибализма во многих обществах невероятно разнообразны, и этнография никогда не устанавливала универсальных правил сохранения костей. Есть тысячи примеров таких переломов при проведении ритуалов, не связанных с простым поиском пищи. У гуаюпов, индейцев аруаки из Колумбии и Венесуэлы, например, есть верование, будто боги приказали людям раскалывать кости и поедать их. Здесь раскалывание и потребление костей имеет строго ритуальные цели без связи с какой‑либо формой пропитания. Эти ритуализированные обряды имеют отношение к смерти и позволяют совершить траурный процесс деликатно, с целью забыть беду и одновременно оставить память об усопшем. Эти ритуальные обряды касаются отношения к телам близких и выступают частью так называемого эндоканнибализм. Они противоположны зоканнибализму – множеству обрядов, в которых поедаются уже не части тел близких, а части вражеских тел. Будь то поедание своих или чужих, каннибализм всегда в высшей степени ритуализирован и преображен людьми в чудесные театрализованные представления, разыгрывающие стойкость живых, над которыми нависла опасность попасть под влияние мертвых. Эта великая борьба за выживание группы, где мертвые напоминают о себе тысячей образов повседневной жизни. Кластр, например, предположила, что в южноамериканских обществах каннибализм делится на две очень разные категории. Если потребляются кости, то тело принадлежит близкому родственнику, а если плоть – врагу.