Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II
Несмотря на свои успехи в малаялам – а скорее всего, как раз из-за них – Руджери проработал в Индии совсем недолго. Очень скоро он был послан орденом иезуитов в Макао, в ответ на запрос главного иезуита на Дальнем Востоке, Алессандро Валиньяно (Alessandro Valignano). В это время иезуиты и другие католические миссионеры уже несколько лет (с 1563 года) вели деятельность в Макао – портовом городке на южном берегу Китая, находившемся под португальским управлением.
Успехи миссионеров были весьма ограниченными, поскольку вместо того, чтобы самим изучить китайский язык и «вжиться» в китайскую культуру, они хотели, чтобы китайцы научились говорить и жить по-португальски. Хотя миссионеры иногда и посещали китайскую «большую землю» за пределами Макао (главным образом, портовый город Гуанчжоу, куда португальцам из Макао разрешалось приезжать на регулярные ярмарки), никому из них не удавалось обосноваться там, на сколько-нибудь долгий срок. Оценив обстановку, недавно прибывший в Макао, Валиньяно счёл необходимым, чтобы намеревающиеся обратить Китай в веру Христову иезуиты должны вести себя как их коллеги, работавшие в Японии, то есть начать с освоения устного и письменного языка страны, где они хотят работать. С этой-то целью он и запросил иезуитское руководство в Индии послать в Макао человека с надлежащими способностями. Случилось так, что человека, которого просил Валиньяно (Бернардино де Феррариса) уже назначили на руководящую работу в Кочине, и вместо него в Макао был направлен Руджери.
В мае 1579 года Руджери покинул Кочин, и 20 сентября того же года прибыл в Макао. Он немедленно приступил к изучению китайского языка, хотя, несмотря на присутствие португальцев в Макао уже около почти четверть века, найти подходящих учителей было делом вовсе нелёгким. Дело в том, что хотя в Макао были китайцы, способные до той или иной степени общаться по-португальски, они в большинстве своём происходили из низших слоёв общества Южного Китая, и редко владели китайской письменностью. Кроме того, родной язык жителей региона – кантонский, сильно отличался от так называемого «гуаньхуа» : основанного на столичных диалектах (Пекин и Нанкин) «языка мандаринов», который, как указал Валиньяно, понадобится иезуитам, чтобы успешно работать с правящими классами Китая и интеллектуальной элитой страны. Уже в 1579 г, через Валиньяно и руководство иезуитов в Индии, Руджери попросил прислать ещё одного толкового иезуита на помощь ему. Однако выполнить его запрос заняло немало времени, и этот второй человек, прославившийся в будущем Маттео Риччи, прибыл в Макао лишь 7 августа 1582 г.
К моменту прибытия Риччи, Руджери уже побывал три раза в Китае за пределами Макао, благодаря, в частности, ежегодным ярмаркам в Гуанчжоу, которым португальцам из Макао разрешалось посещать. Хотя китайский адмирал, ответственный за отношения с португальцами в Гуанчжоу, и не знал, кто такие иезуиты, он оценил образованность Руджери и его знание языка и китайского этикета, и разрешил ему во время своих посещений Гуанчжоу останавливаться в доме для сиамских послов (в отличие от остальных европейцев, посещавших ярмарку, которым полагалось ночевать на своих судах).
Несмотря на пессимизм большинства других иезуитов, работавших в Макао, Руджери и Риччи пытались разными способами получить разрешение от китайских властей на создание постоянной миссии внутри страны. Хотя Валиньяно считал, что делать это преждевременно, ибо иезуиты ещё слабо владели языком, Руджери был убежден что лишь находясь внутри страны, в китайской языковой среди и с возможностью общения с местной интеллигенцией (грамотной и знающей на гуаньхуа) иезуиты смогут добиться необходимого для их деятельности уровня владения языком.
В течение этого процесса Руджери и другой иезуит, Франческо Пасио (1544—1612 годы) смогли провести несколько месяцев зимой 1582/83 годов в Чжаоцине, на западе провинции Гуандун, где в минскую эпоху находилась резиденция генерал-губернатора двух южных провинций, Гуандуна и Гуанси. Наконец разрешение было получено, и 10 сентября 1583 года Руджери и Риччи смогли наконец открыть постоянную миссия в Чжаоцине. Впоследствии, уже после отбытия Руджери из Китая, Риччи перенес эту миссию в Шаогуань на севере провинции, затем (в 1599 году) в Нанкин, и в 1600 году – в Пекин.
За несколько лет, проведенных в Чжаоцине, Руджери и Риччи, с помощью их китайских помощников, создали как ряд работ, рассчитанных на китайских читателей, так и важные учебные материалы, которые впоследствии использовались новыми поколениями иезуитов, прибывавших в Китай, для освоения языка и классической литературы страны.
В ноябре 1588 года, после пяти лет работы иезуитов в Чжаоцине, и всё ещё без перспектив когда-либо добраться до Пекина, Руджери отправился из Китая в Рим, в надежде уговорить руководство Римско-католической Церкви послать официальное посольство к китайскому императору. Риччи и Руджери надеялись, что таким образом они смогут, наконец, проникнуть в Пекин, чтобы начать обращать китайскую империю в католицизм, начиная с самого верха. Однако из этого иезуитского плана ничего не вышло: римские папы умирали один за другим, здоровье самого Руджери ухудшалось… Руджери умер в Салерно в 1607 году.
В 1584 году Руджери создал и опубликовал катехизис на китайском языке «Тянь-чжу ши лу» (天主实录, «Подлинные записи о Небесном Господе»; известен также в версии 天主圣教实录, «Тянь-чжу шэн цзяо ши лу», то есть «Подлинные записи о святом учении Небесного Господа»). Он представляет собой перевод традиционного европейского католического катехизиса, с использованием буддистской терминологии и опорой на идеи раннего конфуцианства.Это произведение стало первой книгой, опубликованной европейцами в Китае (не считая Макао). Оно стало основой для издания «Тянь-чжу ши и» («Подлинный смысл Небесного Господа»), разработанным Риччи в последующие годы, когда Риччи стал опираться на конфуцианскую, а не буддистскую терминология, истолковывая смысл христианства китайцам.
В 1934 году иезуитский историк Паскуале д’Элиа (Pasquale d’Elia), работавший с рукописями Маттео Риччи в ватиканских архивах, обнаружил ранее неизвестную рукопись, представлявшую собой португальско-китайский словарь.
Анализ помет на документе, и сравнение почерка с другими рукописями позволило историкам счесть, что словарь был составлен Руджери и Риччи, с помощью китайских сотрудников (видимо, брата ордена иезуитов из Макао, известного под португальским именем Себастьян Фернандес), в период их работы в Чжаоцине (1583—88 годы).
Этот словарь считается первым, когда-либо созданным европейско-китайским словарём, так же как и первым известным образцом систематической латинской транскрипции китайского языка. Хотя этот словарь был впервые издан лишь в 2001 году, разумно предположить, что в рукописной форме он играл существенную роль в обучении новых иезуитов в период становления иезуитской системы миссий в Китае.
Полагают, что Руджери также был первым, кто попытался перевести конфуцианское Четверокнижия на один из европейских языков. Эта работа была закончена Риччи Маттео.
Не буду пересказывать здесь официальную версию происшедшего с графом Уголино в конце XIII века, а обращусь к веку XVIII и к Русской истории, так как действие происходит на покрытой льдом реке в центре Европейской части России, где вспоминать какого-то итальянского графа не к месту.
Какая история приходит на ум, когда слышишь фамилию Уголино? Мгновенно всплывает фигура Емельяна Пугачёва, едва не захватившего Москву в XVIII веке. В 1743 году Данте, путешествуя в России задолго до «восстания» Пугачёва, казалось бы, не должен был об этом писать, но, как я уже отметил раньше, он, доживший до разгрома Наполеона, пережил и время расправы над Пугачёвым.
Судя по тому, как он описывает расправу над графом Уголино, он сам был активным участником этих событий, а наиболее смелым может быть предположение, что он сам присутствует здесь, в самой глубине Ада, в образе души архиепископа Руджери, злодейски обманувшего графа Уголино – Пугачёва. Пугачёв был схвачен в результате того, что доверился посланнику императрицы, на это указывают многие авторы.
Вправе ли я объединить архиепископа Руджери из XVII века и Петра II – Данте? Возможно ли, что поэт бывал в Индии и Китае? Всё возможно в течение 100 лет жизни. Я уже выяснил, чем он занимался до 1743 года и после 1775 года, а чем он занимался в 1743—1775 годы, на которые приходится и разгром Пугачёва в 1774 году, пока мною не выяснен, и предположить, что он был отправлен с миссией в Индию и Китай, я вправе. Само имя архиепископа Руджери говорящее: – Ру – русский, джери – немец. Своего отца, Алексея Петровича, поэт в Комедии называет просто – Джери.
