Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II
Когда Кондорсе внёс на рассмотрение доклад о проекте конституции, Сен-Жюст противопоставил ему свой собственный проект, многие из положений которого вошли в конституцию 1793 года (Сен-Жюст был одним из её составителей). Всё своё свободное время Сен-Жюст посвящал изучению различных систем и планов общественного и государственного устройства, и мысли по этому поводу нашли отражение в работе, изданной спустя шесть лет после его смерти («Fragments sur les institutions républicaines»). В этом труде заметно влияние «Республики» Платона, «Contrat social» Руссо; основная мысль сочинения – подчинение личности обществу.
За несколько дней до изгнания жирондистов из конвента Сен-Жюст вступил в Комитет общественного спасения с целью переделать его устав, составленный 6 апреля жирондистом Инаром. После ареста жирондистов Комитет общественного спасения поручил Сен-Жюсту сформулировать обвинение против них. К этому времени окончательно укрепилась его дружба с Робеспьером и Кутоном, и они получили название «триумвиров».
В конце 1793 года Сен-Жюст был послан в Страсбург для установления там порядка и наказания изменников. В период с 19 февраля по 05 марта 1794 года Сен-Жюст был председателем Конвента. Весной 1794 года он выступил главным обвинителем сначала против эбертистов, потом против Дантона и его партии. Когда перед 9 термидора раскол в комитетах достиг высшей степени накала, Сен-Жюст подготовил большую горячую речь в защиту Робеспьера и направленную против его врагов. Выходя из дома на заседание 9 термидора, он сказал, что идёт «открыть свою душу Конвенту». Но этой речи ему не суждено было сказать; вместе со своими друзьями он был арестован в собрании. Вечером нескольким якобинцам удалось освободить их, но они вскоре были арестованы вновь, и 10 термидора их повели на казнь. Сен-Жюст подставил свою голову под нож гильотины с полным спокойствием.
Из академической статьи:
Жорж Огюст Кутон (22 декабря 1755 года, Орсе, Овернь, – 28 июля 1794 года, Париж) – деятель Французской революции.
Был адвокатом в Оверни. Страдал параличом обеих ног. Сначала передвигался с помощью трости или двух костылей. После полного отказа ног передвигался в механическом кресле, которое приводилось в движение с помощью двух рукояток, приделанных к подлокотникам (зубчатая передача передавала движения на колеса). В настоящее время «Кресло Кутона» находится в музее.
В 1791 году написал комедию «Обращенный аристократ», направленную на защиту конституционной монархии. Попытка Людовика XVI бежать из Парижа изменила его взгляды: он предложил местному клубу послать национальному собранию адрес о необходимости низложения короля. Избранный в члены Законодательного собрания, он с самого начала резко заявил о своих антимонархических воззрениях. В Конвенте он подал голос за казнь короля без апелляции к народу и без отсрочки. Здесь он сблизился с Робеспьером, влиянию которого и подчинился. В качестве члена Комитета общественного спасения он участвовал в военных операциях в восставшем Лионе, в котором затем был проконсулом, не приводя, однако, в исполнение декрета Конвента, по которому этот город должен был быть разрушен, и вообще отличаясь сравнительной умеренностью.
В период с 21 декабря 1793 года по 4 января 1794 года Кутон был председателем Конвента. По его инициативе был принят закон 22 июня 1794 года, дозволявший почти без суда гильотинировать всех подозрительных. Его речь, произнесённая в якобинском клубе 3 июля и заключавшая в себе неопределенные указания на необходимость очистить Конвент от «четырёх или пяти негодяев», послужила одним из поводов к перевороту 9 июля. На другой день Кутон сделал попытку заколоть себя кинжалом, что не спасло его от гильотины.
Кто отомкнул Фаэнцу – Бастилию среди ночи?
Из академической статьи:
Де Лоне Бертран Рене Журдан (1740—1789 годы).
Маркиз де Лоне был комендантом Бастилии. Опытный офицер старой гвардии, прекрасно справился бы со своими обязанностями, если бы получил приказ оборонять Бастилию. Вместо этого он не оказал сопротивления и отдал нападавшим ключи от тюрьмы. Его взяли под арест и хотели предать суду, но в тот же день «благодарные» революционеры отрубили ему голову, водрузили ее на кол и носили по улицам Парижа. Двое его помощников были повешены.
Noi eravam partiti già da ello,
ch'io vidi due ghiacciati in una buca,
sì che l'un capo a l'altro era cappello; [126]
e come «l pan per fame si manduca,
così «l sovran li denti a l'altro pose
là «ve «l cervel s'aggiugne con la nuca: [129]
non altrimenti Tidëo si rose
le tempie a Menalippo per disdegno,
che quei faceva il teschio e l'altre cose. [132]
«O tu che mostri per sì bestial segno
odio sovra colui che tu ti mangi,
dimmi «l perché», diss'io, «per tal convegno, [135]
che se tu a ragion di lui ti piangi,
sappiendo chi voi siete e la sua pecca,
nel mondo suso ancora io te ne cangi,
se quella con ch'io parlo non si secca». [139]
Мы отошли, и тут глазам моим
Предстали двое, в яме леденея;
Один, как шапкой, был накрыт другим. [126]
Как хлеб грызет голодный, стервенея,
Так верхний зубы нижнему вонзал
Туда, где мозг смыкаются и шея. [129]
И сам Тидей не яростней глодал
Лоб Меналиппа, в час перед кончиной,
Чем этот призрак череп пожирал. [132]
«Ты, одержимый злобою звериной
К тому, кого ты истерзал, жуя,
Скажи, – промолвил я, – что ей причиной. [135]
И если праведна вражда твоя, —
Узнав, кто вы и чем ты так обижен,
Тебе на свете послужу и я,
Пока не станет мой язык недвижен». [139]
После рассказа о событиях Великой Французской революции, Данте переходит вдруг к сюжету из греческой мифологии.
Тидей – один из семи царей, осаждавших Фивы. Смертельно раненный Меналиппом, он нашел в себе силы убить его, потребовал, чтобы ему принесли его голову, и яростно вцепился в нее зубами (Стаций, Фиваида, VIII, 717—767).
Эта мифологическая аллегория служит вступлением к леденящей душу истории, изложенной в следующей песне. Поэт обращается к верхнему духу, прося, чтобы тот поведал свою историю, клянясь, что обязательно сохранит её в Комедии.
INFERNO – Canto XXXIII. АД – Песня XXXIII
Круг девятый – Второй пояс (Антенора) – Предатели родины и единомышленников (окончание) – Третий пояс (Толомея) – Предатели друзей и сотрапезников
La bocca sollevò dal fiero pasto
quel peccator, forbendola a'capelli
del capo ch'elli avea di retro guasto. [3]
Poi cominciò: «Tu vuo» ch'io rinovelli
disperato dolor che «l cor mi preme
già pur pensando, pria ch'io ne favelli. [6]
Ma se le mie parole esser dien seme
che frutti infamia al traditor ch'i» rodo,
parlare e lagrimar vedrai insieme. [9]
Подняв уста от мерзостного брашна,
Он вытер свой окровавленный рот
О волосы, в которых грыз так страшно, [3]
Потом сказал: «Отчаянных невзгод
Ты в скорбном сердце обновляешь бремя;
Не только речь, и мысль о них гнетет. [6]
Но если слово прорастет, как семя,
Хулой врагу, которого гложу,
Я рад вещать и плакать в то же время. [9]
Грешник отрывается от своего страшного занятия, укоряя Данте, что тот заставляет его снова вспоминать скорбную историю своей судьбы. Увидев перед собой живого человека, который сможет донести до слуха живых хулу на его врага, он готов сквозь слёзы поведать её.
Io non so chi tu se» né per che modo
venuto se» qua giù; ma fiorentino
mi sembri veramente quand'io t'odo. [12]
Tu dei saper ch'i» fui conte Ugolino,
e questi è l'arcivescovo Ruggieri:
or ti dirò perché i son tal vicino. [15]
Che per l'effetto de» suo» mai pensieri,
fidandomi di lui, io fossi preso
e poscia morto, dir non è mestieri; [18]
Не знаю, кто ты, как прошел межу
Печальных стран, откуда нет возврата,
Но ты тосканец, как на слух сужу. [12]
Я графом Уголино был когда-то,
Архиепископом Руджери – он;
Недаром здесь мы ближе, чем два брата. [15]
Что я злодейски был им обойден,
Ему доверясь, заточен как пленник,
Потом убит, – известно испокон; [18]
Грешник не узнаёт Данте, но в то же время по голосу опознаёт в нём тосканца, значит, перед поэтом его земляк. Он представляется графом Уголино, врага своего, злодейски предавшего его, называет архиепископом Руджери. История оставила сведения о некоем архиепископе Руджери – иезуите и миссионере в Индию и Китай. Если Данте не перенести в другую эпоху, говорить о нём невозможно.
Из академической статьи:
Микеле Руджери (1543– 1607 годы) – католический священник-иезуит, один из основателей (вместе с Маттео Риччи) первой иезуитской миссии в Китае (вне находящегося под португальским управлением Макао).
23 марта 1578 года он покинул Европу на корабле, идущем из Лиссабона в португальскую Индию, и 13 сентября того же года прибыл в Гоа, главную португальскую базу в Индии. В конце ноября 1578 года его направили в Кочин (южная Индия), где он немедленно стал осваивать местный язык (видимо, малаялам), и уже через полгода мог принимать исповедь от местных католиков.
