Джордж Сорос - Первая волна мирового финансового кризиса
У агентской проблемы нет простого решения. Прозрачность и подотчетность, безусловно, хороши, но они часто являются обобщениями, а дьявол кроется в деталях. Нам повезло, что администрация, не верившая в деятельность на общественном поприще, сменилась другой, которая придерживается противоположной позиции. Президент Обама сумел во многих вдохнуть энтузиазм и, надеюсь, сможет превратить его в дух служения общим интересам и объединения с интересами общества в сложные времена. Но даже при этом условии чрезмерная роль правительства представляет собой огромную опасность для политического и экономического будущего страны. Я не могу не вспомнить об Италии в период между двумя мировыми войнами: она превратилась в фашистское государство, владевшее почти всей тяжелой промышленностью. Банки в государственной собственности лучше, чем неработающая банковская система, но подобное владение не должно быть постоянным, так как со временем агентская проблема может лишь усиливаться.
Рекапитализация банковской системы и реорганизация финансов в жилищной сфере должны быть максимально привязаны к жестким правилам. Монетарные власти, в особенности министерство финансов и Федеральная резервная система, склонны к произвольным и секретным действиям во время кризисов. Это позволяет предотвратить ситуации, когда кризис вырывается из-под контроля. Однако руководство Генри Полсона привело к противоположному результату, а своевольное и капризное поведение министра финансов лишь осложнило положение. Решения, принимаемые от случая к случаю, уязвимы для лоббирования и политического влияния. Администрация Обамы должна положить этому конец, приняв участие в системных реформах.
ДолларУсилия по наполнению экономики деньгами столкнутся со сложностями в двух областях — обменных курсов и процентных ставок. Доллар оказался под большим давлением с самого начала нынешнего финансового кризиса, однако по мере того, как кризис усугублялся, американская валюта, наоборот, усиливалась. Как я понял с большим опозданием, сила этой валюты во второй половине 2008 года была связана не с ростом желания хранить сбережения в долларах, а с увеличением сложностей, связанных с их заимствованием. Европейские и другие международные банки приобрели значительное количество активов, номинированных в валюте США, которую игроки обычно заимствовали на межбанковском рынке; по мере того как рынок иссякал, игроки все чаще сталкивались с вынужденной необходимостью покупать доллары. В то же время периферийные страны выпустили большое количество облигаций, выраженных в американской валюте, по которым им приходилось осуществлять выплаты в долларах в случае невозможности их пролонгации.
Россия и восточноевропейские страны, находящиеся на периферии зоны евро, были гораздо сильнее привязаны к нему. Однако, когда российский рынок рухнул, в отношении доллара возник тот же самый эффект, так как Центральный банк России купил слишком много евро и был вынужден их продавать, чтобы защитить рубль.
Этот тренд временно изменился в конце 2008 года, когда Федеральная резервная система снизила процентные ставки почти до нуля и приступила к плану наращивания денежной массы в экономике. Мощное ралли евро быстро завершилось из-за того, что в еврозоне возникли свои трудности. Масштабные беспорядки в Греции привлекли внимание к бедственному положению южноевропейских стран — Испании, Италии и Греции, — а также Ирландии. Ставки CDS в них увеличились, их кредитные рейтинги снизились, а доходность по облигациям, выпущенным правительствами этих стран, выросла относительно уровня облигаций Германии до тревожных масштабов. Евро стал падать с самого начала 2009-го, но падение фунта стерлингов оказалось еще сильнее.
Тот факт, что точка зрения Германии и Европейского центрального банка (ЕЦБ) на проблемы мировой экономики отличается от точки зрения всего остального мира, способен вызвать значительные колебания валютных курсов и препятствовать экономическому восстановлению. ЕЦБ действует согласно асимметричным принципам: его конституционная обязанность заключается в поддержании стабильности цен, а не полной занятости; в то же время Германия до сих пор помнит Веймарскую республику с ее галопирующей инфляцией, ставшей прелюдией к возникновению нацистского режима. Оба этих соображения препятствуют возникновению финансовой безответственности и неограниченному созданию денежной массы. Теоретически это должно приносить пользу евро как средству сохранения стоимости, но внутренние трения в Европе ведут ее в противоположном направлении.
Факт отсутствия единого общеевропейского механизма защиты банковской системы означает, что страны — члены ЕС должны действовать каждая по своему усмотрению; но их способность сделать это вызывает сомнения. Достаточно ли хороша система кредитов, принятая в Ирландии? Может ли ЕЦБ принять государственный долг Греции в качестве залога для финансирования свыше установленных лимитов? Сотрясаются основы Маастрихтского договора, даже Соединенное Королевство и Швейцария сталкиваются с серьезными трудностями при защите своих чрезмерно разросшихся банков. Пытаясь защитить свои банки, национальные регулирующие органы могут повредить банковским системам других стран. К примеру, австрийские и итальянские банки сталкиваются с серьезными проблемами в Восточной Европе. Значительная часть бизнеса The Royal Bank of Scotland, почти полностью принадлежащего британскому правительству, за границей; а большинство операций с недвижимостью в Великобритании финансируется с помощью иностранных банков. В конце концов национальным органам придется начать защищать друг друга, однако это произойдет только перед лицом общей для всех угрозы.
Владельцы состояний могут обратиться к иене или золоту в качестве средства защиты, но, вероятнее всего, натолкнутся на сопротивление властей — скорее в случае с иеной, чем с золотом. Тогда начнется перетягивание каната между теми, кто жаждет безопасности, и теми, кому нужно использовать резервы, чтобы спасти бизнес. Действие этих противоборствующих сил способно вызвать необычайно сильные колебания валют.
Процентные ставкиКак уже было замечено, путь из дефляционной ловушки предполагает повышение уровня инфляции, а затем его снижение. Это сложная операция, успех ее не гарантирован. Как только экономическая активность в Соединенных Штатах возродится, процентные ставки по государственным облигациям подскочат; более того, кривая доходности, скорее всего, уже на этапе ожидания этого события станет еще круче. В любом случае рост долгосрочных процентных ставок может послужить причиной, по которой возрождение затормозится. Перспектива значительного увеличения денежной массы, повышающего уровень инфляции, вполне вероятно, приведет к возникновению стагфляции. Это может стать проблемой, однако представляется желательным для нас выходом, так как позволит избежать продолжительной депрессии.
Сложно (хотя и возможно) представить себе, что экономика США в следующем десятилетии будет расти на 3% в год или чуть быстрее. Соединенные Штаты уже сталкивались с проблемой хронического дефицита платежного баланса, составившего на своем пике 6% ВВП. Эта ситуация не вечна, и на каком-то этапе мы расстанемся с тяжелым бременем внешней задолженности, которая в ближайшие годы будет лишь увеличиваться за счет роста дефицита бюджета. Потребление, выраженное в виде доли ВВП, должно снизиться. Сектор финансовых услуг — не так давно самый быстрорастущий в экономике — будет сокращаться. По мере того как увеличивается число выходящих на пенсию беби-бумеров, демографические тенденции становятся все более неблагоприятными. Это оказывает сильное отрицательное влияние.
Какие положительные изменения следует ожидать? Более справедливого распределения доходов как внутри страны, так и на международном уровне. Повышения качества социальных услуг, в том числе образования. Конструктивной политики в области энергетики, ведущей к крупномасштабным инвестициям в альтернативные источники энергии, и мероприятий по экономии энергии. Сокращения военных расходов. Ускорения экономического роста в развивающемся мире, обеспечивающего улучшение дел на рынках экспорта и инвестиционные возможности. Но даже при проведении идеальной с точки зрения этих условий политики внутренний рост будет отставать от мировой экономики. Если бы мне пришлось выбирать из разных форм, которые может принимать экономический спад, я бы предпочел, чтобы он был изображен в виде перевернутого знака квадратного корня и чтобы самая глубокая точка была достигнута примерно в конце 2009 года.
КитайКитай играет наиболее важную роль в развивающемся мире. Эта страна получала самые большие в мире преимущества от глобализации, вследствие чего сильно пострадала от снижения объемов экспорта, что отразилось и на внутреннем потребительском рынке. Однако ее финансовая система в целом не была затронута глобальными потрясениями, и страна обладает крупнейшими валютными резервами в мире. В связи с этим у Китая гораздо больше вариантов дальнейшей политики, чем у других.
