Аркадий Казанский - Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I
Непримиримый богохульник, которого и огненный дождь «не мягчит», – Капаней, один из семи царей, осаждавших Фивы, о гибели которого Стаций рассказывает в «Фиваиде» (X, 827-XI, 20).
Взойдя на крепостную стену, он бросил дерзкий вызов Богам, охранителям Фив, и самому Олимпийскому Богу Зевсу (Юпитеру). Громовержец поразил его молнией. Пускай Зевес замучит ковача – своего сына Гефеста (Вулкана), Бога-кузнеца, который, с помощью циклопов, ковал Зевсу стрелы в недрах Этны. Монджибелло – местное название Этны. Флегра – долина в Фессалии, где гиганты, согласно мифологической легенде, громоздя гору на гору, пытались приступом взять небо, но были сражены молниями Зевса.
Громы и молнии для Олимпийского Бога Зевса ковал его сын – кузнец Гефест (Вулкан). Поход на Фивы, точнее, два похода, состоялись ещё до Троянской Войны. Капаней гнушался Богом, очевидно Олимпийским Богом Зевсом, против которого он воевал и которого не признавал Богом. Здесь, в Аду, он казнится, как насильник над Божеством – богохульник.
Or mi vien dietro, e guarda che non metti,
ancor, li piedi ne la rena arsiccia;
ma sempre al bosco tien li piedi stretti». [75]
Tacendo divenimmo là «ve spiccia
fuor de la selva un picciol fiumicello,
lo cui rossore ancor mi raccapriccia. [78]
Quale del Bulicame esce ruscello
che parton poi tra lor le peccatrici,
tal per la rena giù sen giva quello. [81]
Lo fondo suo e ambo le pendici
fatt'era «n pietra, e ' margini dallato;
per ch'io m'accorsi che «l passo era lici. [84]
«Tra tutto l'altro ch'i» t'ho dimostrato,
poscia che noi intrammo per la porta
lo cui sogliare a nessuno è negato, [87]
cosa non fu da li tuoi occhi scorta
notabile com“è „l presente rio,
che sovra sé tutte fiammelle ammorta». [90]
Queste parole fuor del duca mio;
per ch'io «l pregai che mi largisse «l pasto
di cui largito m'avea il disio. [93]
Теперь идем, как прежде, друг за другом;
Но не касайся жгучего песка,
А обходи, держась опушки, кругом». [75]
В безмолвье мы дошли до ручейка,
Спешащего из леса быстрым током,
Чья алость мне и до сих пор жутка. [78]
Как Буликаме убегает стоком,
В котором воду грешницы берут,
Так нистекал и он в песке глубоком. [81]
Закраины, что по бокам идут,
И дно его, и склоны – камнем стали;
Я понял, что дорога наша – тут. [84]
«Среди всего, что мы с тобой видали
С тех самых пор, как перешли порог,
Открытый всем входящим, ты едва ли [87]
Чудеснее что-либо встретить мог,
Чем эта речка, силой испаренья
Смиряющая всякий огонек». [90]
Так молвил вождь; взыскуя поученья,
Я попросил, чтоб, голоду вослед,
Он мне и пищу дал для утоленья. [93]
Идти по глубокому снегу лучше всего след в след, о чём Вергилий и говорит Данте. Не касайся жгучего песка – не ходи через глубокий снег. Когда снег попадает под одежду и в обувь, он тает, отбирая огромное количество тепла от тела. Нужно искать места, где снег мельче. Ручеёк, спешащий из леса – Днепр ниже порогов, при большой скорости течения не замерзающий до конца, Над чистой водой на быстрине на морозе постоянно клубится пар, в котором тает пламя снега (смиряется каждая снежинка – огонёк снега); края порыты твёрдой наледью, по которой удобно идти, не проваливаясь в снег. Алость – студеность, вызывающая жуткую ломоту в зубах и висках. Алость – алая кромка утренней зари. Нистекал в глубоком песке – вытекал из под глубокого снега. Закраины, и дно, и склоны реки стали камнем – покрылись льдом, кроме самого быстрого места, которое течёт и морозной зимой.
Поэт сравнивает Днепр с Буликаме – озером горячей минеральной воды около Витербо, еще в римские времена славившееся своими целебными свойствами. Над горячей водой постоянно клубится пар, а над Днепром пар клубится на сильном морозе. Из озера Буликаме вытекал ручей, воду которого отводили в свои жилища грешницы – проститутки. Их было много в Витербо, и для них были изданы особые правила пользования этим источником.
Студеная речка, силой испаренья смиряющая каждый огонёк – студеная вода, противостоять которой человеческое тепло не в силах. Чудесное исцеление от болезней и жара (огонька) при купании в ледяной воде, особенно в Крещение Господне.
Данте, шагая рядом с Вергилием, просит его рассказать: – откуда течёт этот ручей. Это интересно и мне; можно узнать, куда путники держат путь.
«In mezzo mar siede un paese guasto»,
diss'elli allora, «che s'appella Creta,
sotto «l cui rege fu già «l mondo casto. [96]
Una montagna v» è che già fu lieta
d'acqua e di fronde, che si chiamò Ida;
or è diserta come cosa vieta. [99]
Rea la scelse già per cuna fida
del suo figliuolo, e per celarlo meglio,
quando piangea, vi facea far le grida. [102]
«В средине моря, – молвил он в ответ, —
Есть ветхий край, носящий имя Крита,
Под чьим владыкой был безгрешен свет. [96]
Меж прочих гор там Ида знаменита;
Когда-то влагой и листвой блестя,
Теперь она пустынна и забыта. [99]
Ей Рея вверила свое дитя,
Ища ему приюта и опеки
И плачущего шумом защитя. [102]
Вергилий начинает рассказ с мифологического сюжета о рождении Зевса, что интересно, так как только-что Капаней говорил о Зевсе. Он излагает миф о рождении Зевса на Крите, на горе Иде, во владениях Кроноса (Сатурна), при котором на земле был Золотой век (свет был безгрешен).
Из академической статьи:
Зевс – в древнегреческой мифологии Бог неба, грома и молний, ведающий всем миром. Главный из Богов-Олимпийцев, третий сын титана Кроноса (Сатурна) и его сестры Реи (согласно Гомеру, старший сын). Брат Олимпийских Богов Аида, Гестии, Деметры, Геры и Посейдона. Жена Зевса и его сестра – Богиня Гера. В римской мифологии Зевс отождествлялся с Юпитером.
Атрибутами Зевса были: щит и двойной топор (лабрис), иногда Орёл; местопребыванием считался Олимп (Зевс-Олимпиец).
Он распределяет Добро и Зло на земле, иногда его ассоциируют с судьбой, иногда он сам выступает как существо, подвластное Мойрам – судьбе, року. Он может предвидеть будущее. Он возвещает предначертания судьбы с помощью сновидений, а также грома и молний. Весь общественный порядок был построен Зевсом, он подарил людям законы, установил власть царей, также охраняет семью и дом, следит за соблюдением традиций и обычаев.
Он принадлежит к третьему поколению Богов, свергших второе поколение – титанов. Отцу Зевса – Кроносу было предсказано, что ему суждено быть поверженным собственным сыном, и, дабы не быть низложенным своими детьми, он каждый раз проглатывал только что рождённого Реей ребёнка.
Рея решилась, наконец-то, обмануть супруга и втайне родила очередного ребёнка – Зевса.Согласно Павсанию: – «Перечислить все те местности, которые претендуют считаться местом рождения и воспитания у них Зевса, было бы невыполнимо даже для того, кто приступил бы к этому вопросу с полной серьёзностью».Разные версии мифа называют местом рождения остров Крит (пещеру в горе Дикте, или гору Ида) или Фригию (гора Ида). Кроносу же вместо новорождённого Зевса, Рея дала проглотить запеленатый камень. Пупок Зевса отпал у города Фены на Крите. Новорожденного Зевса купали в реке Лусий в Аркадии. Согласно Феодору Самофракийскому у Птолемея Гефестиона, родившись, Зевс 7 дней непрерывно смеялся, отчего число 7 священно.
По критскому варианту мифа, Зевс был отдан на воспитание куретам и корибантам, вскормившим его молоком козы Амальфеи. Также на Крите его кормили пчелиным медом. По другой версии, вскормлен козой в местечке Эгий в Ахайе. По преданию, пещеру охраняли стражники, и каждый раз, когда маленький Зевс начинал плакать, они стучали копьями в щиты, для того чтобы его плач не услышал Кронос.
Dentro dal monte sta dritto un gran veglio,
che tien volte le spalle inver» Dammiata
e Roma guarda come süo speglio. [105]
La sua testa è di fin oro formata,
e puro argento son le braccia e «l petto,
poi è di rame infino a la forcata; [108]
da indi in giuso è tutto ferro eletto,
salvo che «l destro piede è terra cotta;
e sta «n su quel, più che «n su l'altro, eretto. [111]
Ciascuna parte, fuor che l'oro, è rotta
d'una fessura che lagrime goccia,
le quali, accolte, fòran quella grotta. [114]
Lor corso in questa valle si diroccia:
fanno Acheronte, Stige e Flegetonta;
poi sen van giù per questa stretta doccia, [117]
infin, là ove più non si dismonta,
fanno Cocito; e qual sia quello stagno
tu lo vedrai, però qui non si conta». [120]
В горе стоит великий старец некий;
Он к Дамиате обращен спиной
И к Риму, как к зерцалу, поднял веки. [105]
Он золотой сияет головой,
А грудь и руки – серебро литое,
И дальше – медь, дотуда, где раздвои; [108]
Затем – железо донизу простое,
Но глиняная правая плюсна,
И он на ней почил, как на устое. [111]
Вся плоть, от шеи вниз, рассечена,
И капли слез сквозь трещины струятся,
И дно пещеры гложет их волна. [114]
В подземной глубине из них родятся
И Ахерон, и Стикс, и Флегетон;
Потом они сквозь этот сток стремятся, [117]
Чтоб там, внизу, последний минув склон,
Создать Коцит; но умолчу про это;
Ты вскоре сам увидишь тот затон». [120]
Вергилий переходит от мифа о рождении Зевса к Библейскому пророчеству Даниила, в котором тот объясняет царю Навуходоносору значение его сна. Однако, вместо слова «истукан», приведенного в этом пророчестве, он использует словосочетание «великий старец». Он указывает, что великий старец сияет золотой головой, в то время как в пророчестве Даниила говорится только, что голова у истукана золотая.
