Джордж Сорос - Первая волна мирового финансового кризиса
Несмотря на мою расположенность к теории рефлексивности, я не смог в свое время обнаружить ошибку в концепции открытого общества Поппера, а именно то, что политическая деятельность не всегда направлена на поиски истины. Мне кажется, что и Поппер, и я допустили эту ошибку потому, что мы сами были привержены поискам истины. К счастью, такие ошибки не являются фатальными, ведь мы сохраняем наше критическое мышление, а следовательно, способны исправить ошибки: признать различие между естественными и общественными науками и рассматривать поиск истины как неотъемлемую черту открытого общества.
Гораздо более опасно постмодернистское отношение к реальности. Признав, что реальностью можно манипулировать, такое отношение остановило победный марш эпохи Просвещения. Вместе с тем оно не считает необходимым проводить поиск истины. Следовательно, позволяет и дальше развиваться различным манипуляциям с реальностью. В чем опасность такого отношения? Все дело в том, что при отсутствии правильного понимания результаты манипуляции могут быть в корне отличными от тех, которые ожидались манипуляторами. Одним из наиболее значимых примеров манипуляции было объявление президентом Джорджем Бушем войны против террора, позволившее
США вторгнуться в Ирак под надуманными предлогами. В итоге Буш получил совсем не то, чего ожидал: он хотел продемонстрировать превосходство Соединенных Штатов и заработать на этом политические очки, но вместо этого вызвал снижение американской мощи и потерял политическую поддержку своей деятельности.
Для того чтобы противостоять опасностям манипуляции, концепция открытого общества, сформулированная Карлом Поппером, нуждается в существенной перестройке. То, что он принимал как должное, в наше время должно быть заявлено со всей определенностью. Поппер предполагал, что цель критического мышления состоит в лучшем понимании реальности. Это справедливо для науки, но не для политики. Основная цель политической деятельности — в получении власти и ее сохранении. Те, кто с этим не согласен, скорее всего, не будут иметь власти. Единственный способ убедить политиков в том, что им необходимо больше уважать реальность, сводится к настойчивой деятельности электората, поощряющего правдивых и глубоко думающих политиков и наказывающего тех, кто принимает участие в сознательном обмане. Иначе говоря, электорат должен быть в большей степени, чем сейчас, привержен поискам истины. При отсутствии этого условия демократическая политика не приведет к желаемым результатам. Открытое общество настолько добродетельно, насколько добродетельны живущие в нем люди.
Поиск истиныТеперь, когда мы знаем, что реальностью можно манипулировать, нам гораздо труднее посвятить себя поискам истины, чем это было в эпоху Просвещения. С одной стороны, сложнее понять, что есть истина. Просвещение рассматривало реальность как нечто данное изначально и независимое, а значит, поддающееся познанию. Однако когда ход событий сопровождается предвзятыми убеждениями или неправильным пониманием участников, реальность превращается в движущуюся мишень. С другой стороны, непонятно, почему поиск истины должен считаться более важным, чем стремление получить власть. Даже если в этом убежден весь электорат, как заставить политиков оставаться честными?
Рефлексивность отчасти отвечает на этот вопрос, хотя и не решает проблему честности политиков. Она учит нас, что поиск истины важен хотя бы потому, что неправильные представления могут привести к неожиданным последствиям. К сожалению, в наше время теория рефлексивности остается до конца не понятой. Это заметно и по тому, какое влияние до сих пор сохраняют традиции Просвещения, и по тому, какую силу в последнее время набрал постмодернистский взгляд на мир. Атакам подвергаются обе известные нам интерпретации связи между мышлением и реальностью. Просвещение отвергает манипулятивную функцию. Постмодернизм доходит до другой крайности: рассматривая реальность как набор часто конфликтующих концепций, он не позволяет придать достаточный вес объективным аспектам реальности. Концепция рефлексивности помогает определить, чего не хватает в каждом подходе. Как уже говорилось, рефлексивность далека от совершенства в отображении непростой реальности. Основная проблема этой теории состоит в том, что она пытается описать связь между мышлением и реальностью как независимыми переменными, в то время как на самом деле мышление является частью реальности.
Я научился уважать объективный аспект реальности как потому, что жил в условиях нацистского и коммунистического режимов, так и потому, что работал на финансовых рынках. Уважение к внешней реальности, находящейся вне вашего контроля, появляется, когда вы понимаете, что потеря денег на финансовом рынке означает смерть (а понять, что такое смерть, крайне сложно, пока вы живы). Разумеется, такое уважение сложно выработать тем, кто проводит свою жизнь в виртуальной реальности телевизионных шоу, видеоигр и других форм развлечений. Примечательно, что американцы все чаще склонны отвергать смерть или забывать о ней. Но даже если вы отвергаете реальность, она все равно существует и влияет на вас. Именно сейчас, когда так заметны неприятные и неожиданные последствия войны против террора, а виртуальные синтетические продукты разрушают нашу финансовую систему, самое время подумать о реальности.
Понятие постмодернизмаДо недавних пор я не уделял большого внимания постмодернистской системе взглядов: не занимался ее изучением, не понимал этой системы, напротив, старался ее игнорировать, полагая, что она конфликтует с теорией рефлексивности. Я рассматривал постмодернизм как обратную реакцию на чрезмерную веру Просвещения в разум, а именно веру в то, что разум способен полностью осознать реальность. Я не видел прямой связи между постмодернизмом, тоталитарными идеологиями и закрытыми обществами, хотя и замечал, что, допуская наличие абсолютно различных точек зрения, постмодернизм способен привести к развитию тоталитарных идеологий. Я изменил свое мнение совсем недавно. И вижу прямую связь между постмодернистской системой взглядов и идеологией администрации Буша. Эта связь стала заметной для меня, когда я прочитал статью Рона Саскинда в New York Times Magazine, опубликованную в октябре 2004 года. Он писал:
Летом 2002 года <...> у меня была встреча с одним из ведущих советников Буша. Он выразил неудовольствие Белого дома [биографией бывшего министра финансов США Пола О'Нила под названием The Price of Loyaltу, написанной Роном Саскиндом), а затем сказал мне нечто, что я тогда не понял, но что сейчас воспринимается как сущность действий Буша в роли президента. Помощник Буша сказал, что такие ребята, как я, живут «в сообществе, определяемом реальностью». Под этим он имел в виду, что мы - это люди, которые «верят в то, что решения проистекают вследствие добросовестного познания реальности». Я согласился с этим и начал что-то говорить о принципах Просвещения и эмпиризме, но он прервал меня. «Мир в наши дни больше не живет по этим законам, -заметил он. - Мы - это империя, и наши действия создают новую реальность. И пока вы пытаетесь изучать реальность - добросовестно, как вы это умеете, - мы продолжим действовать и создавать новые реальности, которые вы приметесь заново изучать, и так будет всегда. Мы - творцы истории... А вам, всем вам, остается лишь изучать то, что мы делаем».
Этот человек (я предполагаю, что это был Карл Роув) не просто предположил, что истиной можно манипулировать, он говорил о манипулировании как о вполне приемлемом подходе. Такой подход не только мешает поискам истины, потому что объявляет ее ничтожной и постоянно манипулирует ею. Гораздо страшнее то, что подход Роува привел к ограничению свобод, использовав манипуляцию общественным мнением для усиления власти и прав президента. Вот к чему пришла администрация Буша, объявив войну против террора.
Мне кажется, что война против террора наглядно показывает опасности, присущие идеологии Роува. Администрация Буша использовала эту войну для вторжения в Ирак. Это был один из примеров удачной манипуляции, однако ее последствия для Соединенных Штатов и администрации Буша были катастрофическими.
Общество пробуждается, как после кошмарного сна. Какие уроки оно может извлечь? Реальностью сложно управлять, и если мы это делаем, то действуем на свой страх и риск: последствия наших действий могут отличаться от наших ожиданий. Как бы сильны мы ни были, мы не можем распространить нашу волю на весь мир — нам надо понять, как мир устроен. Мы не сможем получить совершенного знания, но должны стараться и подойти к нему так близко, как только возможно. Реальность — это движущаяся мишень, которую нужно преследовать. Иными словами, понимание реальности должно стать более важной задачей, чем манипуляция ею.
