История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович
Помимо прочего, Ставка вообще заигрывала с оппозицией, дабы сконцентрировать в своих руках львиную долю властных полномочий. Известно, что в начале войны основополагающий документ русской военной машины – Положение о полевом управлении войск в военное время – разделил страну на фронт и тыл. На фронте власть принадлежала Верховному Главнокомандующему, в тылу – правительству (Совету Министров). Общим верховным руководителем и арбитром выступал император.
Нападки Ставки на правительство только подливали масла в огонь, так как параллельно с этим великий князь Николай Николаевич привлекал оппозиционные круги к поставкам в армию. По сути своей, этот подход был верным, но великий князь делал это в обход Совета министров и даже в противоречие ему (хотя в Совмине фактический его глава – министр земледелия А. В. Кривошеин – и без того старался действовать рука об руку с буржуазными кругами). Помощник управляющего делами Совета министров в 1914-1916 годах А. Н. Яхонтов считал, что Ставка, поощряя нападки оппозиции на правительство И. Л. Горемыкина, подрывала авторитет верховной власти (то есть лично императора Николая II) и тем самым способствовала обострению внутриполитической ситуации.
Подоплека действий оппозиционных кругов была очевидна: получить реальную власть до победоносного окончания войны, ведь достижение победы царским режимом должно было также укрепить и положение традиционного монархизма и лично императора Николая II, вырывать уступки у которого, как показывал опыт предшествовавших лет, было нелегко. Требовался иной, более «податливый» для воздействия со стороны оппозиционеров монарх.
Иными словами, оппозиционные круги в основной своей массе выступали не столько против монархии вообще, сколько за монархию, подконтрольную крупному капиталу и либеральным кругам; монархию, которой было бы удобно прикрываться, как ширмой, для эксплуатации народа. Так как император Николай II явно не подходил на роль контролируемого монарха, то в качестве первой цели была поставлена задача замены царя на другого кандидата, идеального для достижения конечной цели.
И потому методы, которые использовались буржуазией в достижении поставленных целей, выражались известной идиомой «Цель оправдывает средства». Нельзя было стесняться ничем. Обвинения в адрес военного ведомства по поводу кризиса вооружений переносились на правительство и власть в целом. Для возобновления успешного ведения военных действий на фронте и снижения потерь в войсках предлагался такой выход, как умозаключение, что власть должна «работать рука об руку» с либеральной оппозицией.
«Законным» прикрытием ведения антиправительственной пропаганды служила Государственная дума как государственный законодательный институт (ее официальный роспуск вскоре после начала войны ничуть не влиял на снижение масштабов антиправительственной пропаганды); а также созданные в ходе войны для работы на оборону военно-промышленные комитеты и организации союзов земств и городов (Земгор). Надо помнить, что ведущие довоенные политические партии либеральной буржуазии после 19 июля 1914 года испытывали кризис. Теперь действовали не столько партии, сколько личности: «Начавшаяся война привела к окончательной дезорганизации “Союза 17 октября”. Можно со всей определенностью утверждать, что в годы войны завершилось полное крушение всей партийной структуры октябристов… Развала партийной структуры не избежали и кадеты, хотя им, в отличие от октябристов, все же удалось сохранить часть местных партийных организаций» [264]. Партийные активисты переходили на работу в Земгор, возглавив который наращивали пропагандистско-подрывную борьбу с режимом.
В свою очередь, создание военно-промышленных комитетов и Особого совещания по обороне государства, куда вошли представители общественных организаций, позволило оппозиции получить необходимый управленческий опыт и наладить прочные связи в среде теперь уже не только высшей бюрократии, но и высшего генералитета. Первый съезд ВПК состоялся 25 июля 1915 года, в период тяжелейших поражений на фронте. Это были посредники между государством в лице Особых совещаний и крупной буржуазией – хозяевами около 1300 предприятий, привлеченных к работе на оборону. Таким образом, крупному капиталу было мало сверхприбылей (введенный в 1915 году подоходный налог не распространялся на военные прибыли буржуазии), ему требовалась еще и высшая власть.
Оппозиция весьма искусно переводила общественные настроения, господствовавшие в народе, из стихийно-недовольного в оппозиционные, а затем – ив революционные. И соответственно европейский опыт представлялся как единственной верный и необходимый. Б. Н. Миронов отмечает: «Если дать научно-позитивистскую трактовку состояния пореформенной России, то окажется, что российская экономика, общество и государственность успешно развивались, потому что валовой национальный продукт на душу населения, продолжительность жизни и грамотность увеличивались, жизненный уровень повышался, а наука, литература и искусство давали образцы мирового значения». Однако объективные факты противоречили антиправительственной пропаганде, и потому «кризисный, упадочный имидж России в конце XIX – начале XX века создавался кадетской, эсеровской и социал-демократической партиями намеренно, в борьбе за власть, с целью дискредитации своих политических противников. Парадигмы кризиса и пауперизации использовались для пропаганды идей революции и осуждения монархии» [265].
Неудивительно, что сотрудничество либерального крыла российского общества и революционных партий, обозначившееся и развивавшееся в годы Первой русской революции 1905-1907 годов, получило продолжение. Выдвигая различные задачи, либералы и революционеры преследовали единую цель – свержение существующего строя. Для одних данный акт предполагал трансформацию дуалистической монархии в монархию конституционную, парламентскую. Для других – установление буржуазной республики. Для третьих – создание советской государственности, так называемой «диктатуры пролетариата».
Антиправительственная кампания велась под лозунгом доведения войны до победного конца, на что якобы не была способна существующая власть. Информация и умозаключения, декларируемые оппозицией, гораздо быстрее воспринимались на веру широкими народными массами, становясь, таким образом, «истиной» в сознании многих сотен тысяч людей. С началом войны оппозиция поддержала верховную власть Российской империи. Но когда война не закончилась в обещанный срок, либералы поняли, что ситуация предоставляет им верный шанс. Принцип «чем хуже, тем лучше» стал практическим пособием для деятельности буржуазии.
В свою очередь власти практически ничего не предпринимали для того, чтобы сбить вал той лжи и заведомо несправедливых обвинений, что проводились оппозицией. Действия властей были неуверенны, вялы и малоинтенсивны, в то время как либеральная буржуазия, пользуясь поддержкой части властного истеблишмента, с каждым днем только набирала обороты в своей деятельности. А. Н. Боханов справедливо пишет, что «антивоенная и антиправительственная пропаганда в России пресекалась вяло и непоследовательно, в то время как в других воюющих странах, например во Франции или Германии, за подобное жесточайшим образом наказывали вплоть до расстрела.
В империи же двуглавого орла, в период жесточайшей военной схватки, в газетах и на общественных собраниях можно было прочитать и услышать такие резкие выпады против военного и государственного руководства, какие были просто непредставимы ни в одной из других стран. Безнаказанность подогревала эти разговоры и настроения. Их множили не только собственные военные неудачи, слухи о “засилье темных сил”, но и усугублявшиеся экономические трудности…» [266].
И, само собой разумеется, что альтернативное мнение практически невозможно было услышать, так как официальные издания не занимались контрпропагандой, а наиболее популярные частные газеты не принимали к печати те материалы, в которых говорилось о клеветническом характере оппозиционной пропаганды. Подобный расклад для России был не в новинку, так как «свобода печати», понимаемая как печатание позиции исключительно одной стороны, той, которая контролировала средства массовой информации, была «обкатана» еще в годы русско-японской войны 1904-1905 годов.
