Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т.
Хотя в записях Стокера об этом нигде напрямую не говорится, он всегда питал интерес к ирландскому фольклору. Еще задолго до Дракулы он написал для детей цикл страшных сказок по мотивам кельтских легенд. Он бывал на западе Ирландии в графстве, откуда родом была его мать, где до сих пор сохраняются гэльский язык и старинные предания. На гэльском языке дурная кровь обозначается словом drochfhuil, в родительном падеже единственного числа — drochfhola, и произношение последнего очень близко к имени Дракула. В Ирландии всегда были очень живучи поверья в восстающих из гроба мертвецов. По старинному обычаю свежую могилу заваливали кучей камней, чтобы отбить у покойника охоту выбраться из гроба.
Однако более всего настрою Стокера на написание романа именно в готическом духе поспособствовала угрюмая атмосфера вересковых пустошей Йоркшира, на которые он вдоволь насмотрелся, поскольку не раз отдыхал летом в тех краях. (Такую же добрую службу сослужили йоркширские пейзажи и сестрам Бронте.) В особенности его очаровывала сурово-неприступная скалистая береговая линия курортного городка Уитби-Харбор. Над ним возвышался готический собор, на задворках которого раскинулось заброшенное кладбище, где Стокер часто прогуливался, внимательно изучая надгробные надписи на могилах моряков. Насколько же живыми и радостными в сравнении с этими унылыми видами выглядели описанные у Эмили Джерард сельские пейзажи Трансильвании, где Стокер, к слову сказать, никогда не бывал.
Однако для нашей биографии исторического Дракулы наибольший интерес представляют отсылки Стокера к подлинным историческим и географическим реалиям Румынии. О его стремлении к фактологической точности повествования свидетельствуют два отдельных упоминания в тексте, что справки о таинственном графе наводились у «друга Арминиуса [Вамбери]», профессора Буда-Пештского университета, и в библиотеке Британского музея, а кроме того, ссылки на некий документ, в котором Дракула напрямую назван вампиром. Насколько глубоко и серьезно интересовался Стокер жизнеописанием настоящего Дракулы, господаря Валахии? Судя по его заметкам и выпискам из книг, которые хранятся в библиотечном собрании Фонда Розенбахов, познания Стокера в румынской истории вообще и в истории Влада Дракулы в частности носили по меньшей мере отрывочный характер и отчасти просто не соответствовали действительности. При этом в романе он намеренно искажает часть исторических фактов, поскольку, выступая как беллетрист, едва ли считал поиски исторической истины своей первостепенной заботой. Тем не менее Стокер предпринял серьезное и, пожалуй, даже беспримерное усилие снабдить свой роман и своего главного героя историческими привязками и ориентирами. Исторические сведения он почерпнул главным образом в книгах неравнозначной научной ценности, в числе которых «Земля мадьяр» английской путешественницы и писателя Нины Элизабет Мазучелли (Лондон, 1881); «Вокруг Карпатских гор» Эндрю Ф. Кросса (Лондон, 1878); «По пути Полумесяца: эксцентрические заметки на пути из Пирея в Пешт» Э. К. Джонсона (Лондон, 1865); «Трансильвания: ее товары и ее народ» Чарльза Бонера и «Сведения о княжествах Валахия и Молдавия с политическими наблюдениями относительно каждого» Уильяма Уилкинсона (Лондон, 1820). Среди этих источников к более или менее строгим в историческом плане можно отнести книги Чарльза Бонера, Уильяма Уилкинсона и майора Уильяма Э. К. Джонсона. Уилкинсон, хотя и предпочитал рекомендоваться английским консулом в Бухаресте, на самом деле был всего лишь представителем английской Левантийской компании, но именно он составил первый обстоятельный обзор румынской истории на английском языке, проявив при этом похвальное внимание к деталям, что в лучшую сторону отличало его труд от поверхностных путевых очерков. Во вводной части и особенно в разделе, посвященном временам Дракулы, Уилкинсон предпочел держаться немецкой (в значительной мере негативной) интерпретации, уже распространившейся в академических кругах благодаря «Космографии» Мюнстера, которая к тому времени была переведена на английский язык и считалась общепринятым справочным изданием по истории. Соответственно, Дракула у Уилкинсона являет собой настоящего злодея — в сущности, такого же, каким он обрисован в немецких памфлетах XV в.
На книгу Уилкинсона Стокер набрел скорее случайно в августе 1890 г. в Уитби, во время одного из частых походов в местную библиотеку. Заинтригованный названием, он тут же взял книгу по своему читательскому билету. Тот факт, что в материалах Стокера это единственное издание, к которому указан библиотечный шифр, четко указывает, что он еще несколько раз брал в библиотеке эту книгу (и сверялся с ней) во время последующих наездов в Уитби в 1892 и 1895 гг. В свой роман Стокер включил не менее десяти цитат из работы Уилкинсона.
Но что еще важнее, именно чтение книги Уилкинсона подтолкнуло Стокера изменить название романа и поместить связанное с историческим измерением Дракулы действие в специфически румынскую обстановку. До лета 1890 г. Стокер пребывал под преобладающим впечатлением от вампирской истории Ле Фаню о вампирессе Кармилле. И место действия романа, сначала называвшегося «Граф-вампир», он сперва поместил в австрийскую Штирию, позаимствовав эту локацию в «Вампире» Дж. Полидори. Этот предварительный набросок романа позже вошел как отдельный этюд в сборник «Книжки на ночь: десять рассказов от автора “Дракулы”» (в оригинале — Bedside Companion: Ten Stories by the Author of Dracula), а в нескольких изданиях романа фигурировал как первая глава.
Но, судя по всему, завороженный женскостью имени Дракула и определенно под впечатлением от устрашающей славы самого валашского князя, которую расписал в своих «Сведениях» Уилкинсон, Стокер в момент вдохновения (аккуратно зафиксированный им в своих заметках) зачеркивает прежнее название «Граф-вампир» и вместо него пишет: «Дракула, Дракула, граф Дракула» — как будто пробует на слух звук этого имени. Вот так Трансильвания, позаимствованная у Эмили Джерард и приспособленная Стокером под место обитания вампиров, вкупе с позаимствованным из Уилкинсона историческим лицом Дракулой внезапно сложились в магическую формулу, которая в конечном счете принесла роману оглушительный успех.
Другие взятые из книги Уилкинсона сведения, в том числе ряд достоверных исторических подробностей, в той или иной форме отражены в тексте романа. Таким образом, Стокер знал, что Дракула — фамильное имя, в равной мере относившееся и к отцу (Дракул), и к сыну (Дракула), а также к потомкам последнего, т. е. к последующим Дракулам. Стокер упоминает в романе, что Ладислас (король Польши Ладислас III) отправился к Варне в Крестовый поход против турок и что «с ним пошли четыре тысячи валахов под командованием сына Дракула (Мирчи)». Стокер знал также подробности разгрома Хуньяди под Варной; он знал, что отец Дракулы был убит и на трон господарем посадили Владислава II (Уилкинсон ошибочно называет его Даном). Как уже отмечалось в прологе, Стокер упоминает разгром венгров и Владислава II во второй битве на Косовом поле, который в итоге привел Дракулу к его первому недолгому правлению в 1448 г. Кроме того, именно в книге Уилкинсона Стокер прочитал: «Когда султан Мехмед II сосредоточил силы на окончательном завоевании островов Архипелага [в Эгейском море], валахи увидели для себя новую возможность сбросить иго [турецкое]… Дракула не удовлетворился одними только разумными мерами обороны, а со своей армией перешел Дунай и нападал на турецкие гарнизоны в округе; однако его поход, как и попытки его предшественников, увенчался лишь кратковременным успехом». Это явная отсылка к зимней кампании Дракулы 1461 г., и мы видим, что она тоже нашла отражение в романе. Уилкинсон далее говорит, что вместо Дракулы султан посадил на валашский престол его брата Раду, — вот еще один исторический факт, который отражен в романе. Мы могли бы привести немало иных примеров, когда указанные Уилкинсоном исторические факты Стокер вкрапляет в свое повествование: назовем разгром венгров в битве при Мохаче в 1526 г.; есть и еще пример, когда Стокер вскользь намекает на победы, одержанные Михаем Смелым, непрямым потомком Дракулы по линии его сводного брата Влада Монаха, который, как пишет Стокер, спустя век после смерти исторического Дракулы, вдохновленный его деяниями, «вновь и вновь переправлялся через великую реку в Турцию и… будучи разбит, выступал снова и снова».
