Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т.
Из книги Джерард Стокер позаимствовал также сведения о таинственной школе дьявола в горах, которую, согласно сюжету романа, посещали некоторые из родичей Дракулы. А у Джерард в статье мы видим следующее: «Они постигают секреты магии в Шоломанче, среди гор над озером Германштадт, и десятого ученика дьявол оставляет себе в услужение как плату за учебу». И далее продолжает: «…Могу также назвать Шоломанчу, эта школа, говорят, запрятана в сердце гор, и дьявол лично обучает там всем тайнам природы, языку животных и всем, какие только вообразишь, магическим заклинаниям и чарам. Туда допускаются только по десяти учеников за раз, а когда учеба заканчивается, девятерых дьявол отпускает по домам, десятого же оставляет при себе в уплату за обучение и назначает повелевать Ismeju [искаж. румынское слово Zmeu, один из синонимов слова «дракон»], и с тех пор служит дьяволу подручным… Маленькое озеро невообразимой глубины, расположенное высоко в горах к югу от Германштадта, приспособлено у них под котел, в котором вызревают грозы, и в ясную погоду видно, как в глубине озерных вод спит дракон». Стокер вкладывает похожие сведения в уста того же Ван Хелсинга: «Дракулы были (пишет мне Арминиус) великим и благородным родом, хотя современники подозревали, что кое-кто из них имел дело с нечистой силой. Многие тайны узнали они в Шоломанче, школе дьявола в горах над Германштадтским озером, где каждый десятый ученик становится подручным своего инфернального учителя». Упомянутое название школы Шоломанча — производное от рум. Шоломонари и означает «изучающие алхимию». Как можно догадаться, это искаженное имя Соломон, мудрый библейский царь, которого легенды преобразовали в алхимика. По преданиям, учеников этой школы обучали повелевать силами природы. Возле Сибиу (Германштадта), среди гор близ города Пэлтиниш, есть местечко, называемое Pietrele lui Solomon (Соломонова скала). Здесь студенты по традиции приносят клятвы на всю жизнь сохранять верность науке.
Из статьи Э. Джерард Стокер уясняет, видимо: «Самый важный праздник в году — это День святого Георгия, приходящийся на 23 апреля; накануне ночью в уединенных пещерах или в стенах разрушенных домов до сих пор происходят тайные сборища со всеми положенными для ведьмовских шабашей ритуалами… Эта же ночь лучше всего подходит для поиска кладов… В ночь на святого Георгия (так гласят легенды) эти спрятанные сокровища начинают пламенеть, или, говоря мистическим языком, “распускаются цветками” в земных недрах, излучая свет, напоминающий, как рассказывают, голубоватое пламя, каким горит подожженный винный спирт, и этот свет указывает избранным смертным дорогу к месту, где зарыт клад». Это поверье тоже находит отражение в тексте у Стокера, когда пожилая жена хозяина гостиницы в Бистрице предостерегает Харкера относительно этого дня: «Но знаете ли вы, что это за день? — И заметив мое недоумение, пояснила: — Канун святого Георгия. Неужели вам неизвестно, что сегодня, когда часы пробьют полночь, вся нечисть этого мира получит власть на земле?»
Согласно старинным поверьям многих народов, нечистая сила всегда набирает мощь в канун больших религиозных праздников. Так, Хеллоуин, древний кельтский праздник, посвященный памяти умерших предков, в христианстве превратился в канун Дня всех святых, и его английское название All Hallow’s Eve в итоге трансформировалось в современное название Хеллоуин; считается, что в эту ночь, как и в канун Дня святого Георгия, нечисть особенно разгуливается и творит всякие бесчинства.
У Стокера Харкер в дневниковой записи от 8 мая отмечает, что Дракула не отражается в зеркале: «Я видел его через плечо, но в зеркале его не было!» Это типичное для румынского фольклора представление упомянуто у Эмили Джерард в «Стране за лесами». Суть этого поверья в том, что у вампира отсутствует положенная человеку душа, из-за чего он не может отражаться в зеркале, как отражается обыкновенный человек.
Рисуя образ вампира, Стокер далеко отходит от подлинных народных суеверий и беззастенчиво смешивает закрепившиеся представления о разных потусторонних существах, например, наделяет вампира свойствами волка-оборотня, и, хотя оба существа относятся к нечистой силе, румынский фольклор четко разделяет вампира и оборотня. Когда герой «Дракулы» Харкер знакомится с графом, о чем пишет в дневнике 5 мая, он обращает внимание на его «необыкновенно острые белые зубы, выступавшие между губами». Но еще сильнее Харкер поражен руками графа: «До сих пор мне удалось заметить издали только тыльную сторону его рук, когда он держал их на коленях; при свете горящего камина они производили впечатление белых и тонких; но, увидев их теперь вблизи, ладонями кверху, я заметил, что они были грубы, мясисты, с короткими толстыми пальцами. Особенно странно было то, что в центре ладони росли волосы. Ногти были длинные и тонкие, с заостренными концами». Эти внешние особенности Стокер смело заимствует из «Книги оборотней» Сабина Бэринг-Гулда, как раз из того фрагмента, где автор, описывая случай так называемого истинного вервольфа, отмечает: «Крупные зубы сияли белизной, причем клыки виднелись даже тогда, когда губы были сомкнуты. Большие сильные руки казались бы даже красивыми, если бы не уродливые грязные ногти, заостренные на концах, словно птичьи коготки». И дальше: «Оборотня в человеческом облике узнать не так уж сложно: у него, как правило, широкие ладони, короткие пальцы, между которыми растут волосы». Как видим, широко пользуясь licentia poetica (поэтической вольностью), Стокер приписывает своему графу-вампиру ряд характерных для вервольфа особенностей.
Есть много других примеров смыслового заимствования из источников, например, когда Стокер упоминает, что вампир имеет власть над животным миром, в особенности над лошадьми, которые «чуют кровь», — эта деталь очевидно взята из путевых заметок Джонсона «По пути полумесяца». Подобных примеров достаточно, чтобы показать все разнообразие тематик, к которым обращался Стокер в работе над романом.
Помимо письменных источников, на создание образа вампира повлиял и собственный жизненный опыт Стокера. Известно, что первые семь лет жизни он не мог ходить из-за неведомой, так и не диагностированной детской болезни и провел их в постели, причем лежа на спине. Так что совсем неспроста весь роман проникнут упоминаниями о странных заболеваниях, происхождение которых остается загадкой. Так, на протяжении большей части романа герои не могут правильно истолковать причины симптомов, которые на самом деле были вызваны укусами вампира. Еще одна параллель — затворничество детских лет, когда Стокер был прикован болезнью к постели, он переносит на своего графа Дракулу, который прикован к своему гробу. В «Личных воспоминаниях о Генри Ирвинге» Стокер рассказывает, что в раннем детстве не мог представить, каково это, «стоять выпрямившись». Позже мать рассказала ему страшные истории об эпидемии холеры, которая разразилась в графстве Слайго, когда она была маленькой. Об одной она вспоминает в письме сыну от 1872 г.: «Какие-то семьи она поражала, другие почему-то щадила. Ничто не предвещало, кого она заберет следующим, и, прощаясь с друзьями до завтра, мы прощались так, как прощаются навеки. В считаные дни болезнь выкосила город, и он превратился в обитель мертвых. На улицах не было ни души и никакого движения, только похоронные дроги да экипажи врачей. Много народу в поисках спасения убежали из города, но мор настигал и их, и они все равно умирали». Нападения графа Дракулы на лондонцев в описании Стокера тоже очень напоминают распространение смертельной эпидемии, и от них точно так же нет спасения. (Аналогия между распространением нападений вампиров и эпидемией «черной смерти», смертоносной бубонной чумы, была использована в качестве художественного приема как в классическом, еще самом первом немом фильме о Дракуле «Носферату. Симфония ужаса», так и в более позднем ремейке 1979 г. «Носферату — призрак ночи» режиссером Вернером Херцогом. В обоих фильмах персонажам сначала казалось, что это крысы разносят «черную смерть», тогда как по сюжету людей убивали вампиры.)
