Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т.
И последний фактор в феноменальной дихотомии «Влад Цепеш / Дракула» — это реакция Румынии на популярнейший роман Брэма Стокера, изданный чуть ли не на всех европейских и нескольких азиатских языках. На данный момент роман все еще не переведен на румынский язык, а в бухарестском прокате не идет ни одного фильма о вампирах, стилизованных под созданный Б. Лугоши образ. Даже Национальное туристическое бюро Румынии в своих законных стараниях зарабатывать твердую валюту на так называемых турах по местам Дракулы и то решилось разделить Румынию на два отдельных туристических сегмента; юго-западный, включающий Валахию и Южную Трансильванию, получил название Страна Влада и предусматривает посещение подлинных исторических мест, связанных с биографией румынского господаря: замка на Арджеше, монастыря Снагов, княжеского дворца в Тырговиште и т. д. Прелестные ночные музыкально-световые представления в этих локациях оставляют у туристов незабываемые впечатления от исторических руин, почитаемых румынами столь же свято, как американцы почитают Плимутский камень или монумент Вашингтону; эти экскурсионные туры предназначены тем, кто серьезно увлекается историей. Зато охотникам до вампирской темы — в том числе всевозможным процветающим на Западе «обществам Дракулы» — румынское правительство предназначило другой сегмент, Северо-Восточную Трансильванию: по примеру Диснейленда постановочные достопримечательности по мотивам вампирского сценария созданы в окрестностях ущелья Борго, где по воле Стокера разворачивается действие романа «Дракула». По примеру его героя Харкера туристу предлагается снять номер в гостинице «Золотая корона» в Бистрице (под эти цели перестроенном), отведать куриный паприкаш и «странно пощипывающее язык» вино «Золотой Медиаш», производимое на близлежащих виноградниках, а после отправиться в мрачное, хотя и не очень, ущелье Борго на поиски развалин третьестепенного замка, некогда якобы принадлежавшего Дракуле. Такую вот уступку румынское правительство сделало вкусам западных вампирологов, хотя считает их пристрастие декадентством, но на условии, чтобы пытливые охотники на вампиров не слишком близко сходились с местным населением, в массе которого все еще живы поверья о кровожадных стригоях.
Глава 11. Стокеровский вампир граф Дракула
Нет ни малейших сомнений, что именно роман-бестселлер «Дракула» англо-ирландского литератора Брэма (Абрахама) Стокера, изданный в 1897 г. (и с тех пор выдержавший не меньше 85 изданий), из многовекового забвения вернул на мировую сцену румынского князя и вдобавок наделил его своеобразной славой, какой тот никогда не пользовался при своей жизни в XV в.
Хотя в историческом плане этот новый образ валашского князя можно связать с ранними немецкими преданиями о реально существовавшем валашском господаре Владе Дракуле, — которые, как уже говорилось, в XV в. издавались в виде памфлетов и пользовались популярностью истинных бестселлеров, — именно вымышленный персонаж Стокера, представляющий собой последнюю и окончательную метаморфозу многих ликов, в которых представал перед современниками и потомками исторический Дракула, успешнее всего прижился в общественном сознании и обессмертил само это имя прежде всего благодаря средствам информации и формам коммуникаций, гораздо более доступным сегодня, чем в прошлые времена.
Хотя граф Дракула — вымышленный персонаж, некоторые его сильные качества и многие подробности жизни, как мы предположили в прологе, Стокер насобирал, длительное время занимаясь, что называется, тематическими изысканиями и изучением темы — не в последнюю очередь личности самого Дракулы, — которые продлились более шести лет, с 1890 по 1896 г., и предварили собственно написание чернового варианта романа, завершенного им в шотландском местечке Круден-Бей на берегу Северного моря за год до публикации. Подтверждающие факты были собраны лично нами, соавторами, первыми обнаружившими рабочие заметки Стокера (в общей сложности ок. 75 страниц) при посещении библиотеки Фонда Филипа и А. С. В. Розенбахов в Филадельфии. (С тех пор эти записки изучали другие исследователи, в том числе Филлис Рот из Скидмор-колледжа, д-р Джозеф Бирман и президент английского общества Дракулы Бернард Дейвис.) В ожидании возможных новых находок среди имущества и архивов семейства Стокеров (внучка Стокера Энн Доббс [урожденная Стокер] ныне занимает пост почетного президента Общества Брэма Стокера, основанного в дублинском Тринити-колледже в 1980 г.) вопрос о том, сохранилась ли подлинная рукопись романа «Дракула», останется предметом домыслов. При отсутствии самой рукописи рабочие заметки Стокера из библиотеки Фонда Розенбахов бесценны тем, что подсказывают нам, какими источниками информации пользовался Стокер, каким был общий замысел романа и какие изменения он претерпевал на разных стадиях авторской переработки. Помимо обширной библиографии на тему вампиризма и оккультных наук, рабочие материалы Стокера изобилуют заметками на самые разнообразные темы, начиная с того, как выглядели аббатство и городское кладбище в рыбацком городке Уитби (Стокера в особенности интересовали моряки, погибшие в кораблекрушениях), и заканчивая выписками из бесчисленных метеорологических сводок о приливах, ветрах и прочих погодных подробностях; имеется ряд заметок и очерков на тему симптомов сумасшествия, явно написанных автором со слов одного из своих братьев, сэра Уильяма Торнли Стокера, в прошлом президента Королевской коллегии хирургов; кроме того, Стокер составил краткую библиографию по истории Восточной Европы.
Чтобы оценить всю значимость этих подробных изысканий Стокера, мы должны прежде всего поместить «Дракулу» в общий контекст готического романа и проследить, чем произведение Стокера обязано традициям этого жанра, который восходит к «Замку Отранто» Хораса Уолпола (1764) и «Удольфским тайнам» Анны Радклиф (1794).
Если Мэри Шелли хранила обширную библиографию готических произведений, к которым она обращалась при написании романа «Франкенштейн, или Современный Прометей», и заимствовала из многих кое-какие полезные вещи для своего произведения, то Стокер, в отличие от нее, нигде в своих заметках ни словом не упоминает никого из своих английских, ирландских или французских готических предшественников.
Как гласит известная всякому английскому школьнику история, однажды летом знаменитая четверка в составе лорда Байрона, его врача Джона Полидори и гостивших у них Перси Биши Шелли и его жены Мэри Шелли из-за сильнейших ливней проводила много времени в стенах виллы Диодати в маленькой швейцарской деревушке Колоньи близ Женевского озера. В одну особенно страшную штормовую ночь 16 июня [60] грозовая молния ударила в дерево во дворе виллы, и, поддавшись мрачному настроению природы, лорд Байрон взялся вслух читать страшные рассказы о привидениях и всякой нечисти своим звучным голосом и со всеми театральными ухватками, а доктор Полидори развлекал компанию рассуждениями о новейших изобретениях в сфере электричества. Далее, не без влияния обильных доз лауданума (опиума), лорд Байрон бросил присутствующим знаменитый литературный вызов — по силам ли каждому из них четверых написать произведение такое жуткое, что, читая его, даже следующие поколения будут содрогаться от ужаса? Спустя время Мэри Шелли написала своего «Франкенштейна». Сам Байрон отделался лишь наброском истории о вампирах, так и не вызревшей в законченное произведение (он знал предмет по своему широкому кругу чтения о вампиризме в арабских странах и в Китае, к тому же лично сталкивался с народными суевериями такого рода в Албании). Зато Джон Полидори хорошо запомнил байроновский сюжет о вампирах и по его мотивам написал повесть, которую опубликовал в апреле 1819 г. под названием «Вампир», — она стала первым написанным на английском языке произведением о вампирах. Повесть, авторство которой ошибочно приписывали самому Байрону (Гёте и вовсе считал ее лучшим из всего написанного Байроном), имела шумный успех и спровоцировала повальное увлечение вампирской темой в английской, а также во французской театральной среде, не утихавшее на протяжении 20-х гг. XIX в. Оперетты и сценические постановки пользовались большим успехом. Немецкий композитор Генрих Маршнер на волне вампирского ажиотажа написал оперу Der Vampyr, которая также имела немалый успех и, возможно, даже повлияла на творчество Рихарда Вагнера.
