Трафальгар. Люди, сражение, шторм (ЛП) - Клейтон Тим
Тем временем «Виктори» почти достиг неприятельского строя.
«Редутабль» подошел так близко к «Буцентавру», что слышны были крики с флагмана, предупреждавшие об опасности столкновения. Его бушприт уже почти нависал над релингами полуюта «Буцентавра», но Люка с помощью рупора уверил капитана Маженди, что все находится под контролем.
Введя в действие аварийное рулевое управление, Харди теперь мог прорезать строй, но, опасаясь почти неминуемого столкновения либо с «Буцентавром», либо с «Редутаблем», он обратился к Нельсону. Адмирал ответил: "Ничего не поделаешь. Не имеет значения, с кем мы сойдемся в абордаже. Иди на любого, сам сделай выбор". Харди решил схватиться с меньшим из них. Двадцать человек потянули канаты, прикрепленные к румпелю, и положили руль лево на борт.
Выбор Харди был вполне разумен. Вильнёв тактически выиграл первый раунд боя эффективным сплочением строя, а Харди, выбирая «Редутабль», освобождал место для следовавших за ним кораблей. Несмотря на то, что скорость «Виктори» едва достигала двух узлов, ее водоизмещение и инерция движения привели к тому, что при сильном ударе многие люди попадали на палубу, а некоторые орудия — со своих станков. В результате столкновения «Редутабль» развернуло вправо, и он оказался под ветром у располагавшегося параллельно ему британского корабля. Поскольку «Буцентавр» продолжал медленно двигаться вперед, в неприятельском строю образовалось большое «окно», которым не замедлили воспользоваться корабли, следовавшие за «Виктори».
Капитан «Буцентавра» Маженди был расстроен, чувствуя себя обманутым в своих ожиданиях. Поворачивая в сторону «Редутабля», «Виктори» прошла так близко, что ее нижние реи прошли почти над полуютом «Буцентавра». Но моряки упустили момент, и корабль Нельсона очутился в пятнадцати саженях — они не могли добросить абордажные крючья на такое расстояние. Это был решающий миг. Если бы они смогли зацепиться за «Виктори», то британцы столкнулись бы с абордажными партиями двух самых боеспособных французских экипажей из числа тех, которые участвовали в этом сражении. Кормовые пушки «Буцентавра» старались причинить наибольший вред неприятелю, но корпус «Виктори» возвышался над их уровнем. Пушки левого борта британца продольным залпом нанесли сильный удар по корме француза. Затем громадная 68-фунтовая баковая карронада, заряженная ядром и картечью из трех сотен мушкетных пуль, первый раз подала свой голос. Ей вторили пушки опердека, накрыв картечным залпом все открытые палубы «Буцентавра». Орудия квартердека были повреждены, их расчеты и солдаты на полуюте были частью убиты и искалечены, частью покинули посты и укрылись внизу. Одновременно вступили в бой доселе молчавшие пушки правого борта, все еще заряженные двойными ядрами. Их залп обрушился на «Редутабль». Младший лейтенант морской пехоты Льюис Ротлей был послан вниз на среднюю орудийную палубу для того, чтобы направить часть морских пехотинцев наверх для замены выбывших из строя людей. То, что он увидел там, поразило его:
Мы стреляли с обоих бортов, все орудия были задействованы. Человеку следует присутствовать на средней палубе во время битвы, чтобы получить представление о превосходящей любое воображение картине — она ошеломляла и зрение, и слух. Огонь сверху, огонь снизу, огонь вокруг меня, пушки откатывались неистово, их грохот звучал сильнее близких ударов грома, борта напрягались и палуба вздыбливалась. Мне представлялось, что я нахожусь в аду и все люди вокруг меня дьяволы. Губы людей шевелились, но услышать что-либо было невозможно — все приказы отдавались жестами.
«Темерер» Элиаба Харви, также трехпалубный корабль, находился по корме от «Виктори» и несколько правее. Во время сближения он следовал за флагманом и последовательно обстреливал корабли «Сан-Августин», «Герой», «Сантисима-Тринидад», «Буцентавр» и «Редутабль», но ни от кого не получил такого шквала огня, который обрушивался на флагманский корабль. На какое-то время Харви потерял его из вида и приказал прекратить огонь, "опасаясь, что в этом густом дыму я могу обстреливать своего флагмана". Когда он снова увидел «Виктори», она стояла борт о борт с «Редутаблем». С носа «Темерер» обстреливался «Санта-Анной», «Сан-Хусто» и «Сан-Леандро», но, хотя его оснастка сильно пострадала, Харви все еще не потерял контроль над управлением кораблем, и, проходя мимо «Редутабля», произвел продольный залп по его корме. Затем он подвернул, чтобы пройти по правому борту «Редутабля».
Когда он сделал это, он подверг себя продольному огню французского восьмидесятипушечного корабля «Нэптюн», однотипного с «Буцентавром». Эспри-Транкий Мэстраль был одним из тех немногих капитанов, которые увидели поднятый Вильнёвом сигнал номер пять, предписывающий всем кораблям вступить в непосредственную схватку с противником. Мэстраль воспринял сигнал как личный упрек. Он прекратил дальний обстрел «Ройал-Суверена» и произвел поворот с намерением поддержать адмирала. Он завершил свой маневр вовремя, чтобы встретить залпом подошедшего «Темерера». Последний намеревался прорезать строй неприятеля по корме «Редутабля», но оказался под перекрестным огнем пяти вражеских кораблей, результат которого был потрясающим: залп «Редутабля» снес крюйс-стеньгу, а огонь «Нэптюна» — фока-рей и грот-стеньгу. Весь этот переплетенный парусами и обрывками такелажа рангоут, неся хаос и смятение, рухнул на палубу британского корабля. Всё, что смог сделать лишенный управления, дрейфующий «Темерер» — дать несколько выстрелов из орудий левого борта по «Редутаблю».
К этому времени «Редутабль», под влиянием инерции столкновения, развернулся таким образом, что его полуют оказался напротив квартердека «Виктори», примерно на том же уровне по высоте. По приказу Люки его люди забросили абордажные крючья на британский флагманский корабль и сумели закрепить концы. Часть кормовых концов лопнула, но носовые держали прочно. Наконец-то Люка получил ту схватку, к которой стремился, и завязалась кровавая дуэль, причем на таком близком расстоянии, что использовать орудийный огонь было весьма затруднительно. Французам "в некоторых случаях приходилось использовать гибкие прибойники и стрелять из невыкаченных орудий с необтянутой оснасткой из-за того, что корпус «Виктори» прижимался вплотную к орудийным портам". Но хорошо вооруженные стрелки представляли серьезную угрозу британским канонирам. Люка утверждал, что "ружейной стрельбой через наши порты в порты «Виктори» мы затрудняли противнику перезарядку его орудий".
Морские пехотинцы были так поглощены сражением, что лейтенанту Ротлею с трудом удалось оторвать их от орудий и направить на верхнюю палубу для участия в абордажной схватке. "Разгоряченные боем, люди скинули с себя красные мундиры и остались в клетчатых рубахах и синих штанах. Невозможно было отличить морпехов от матросов — они все вместе вкалывали как черти". Наконец он сумел опознать четверых сержантов и капралов, с их помощью оторвал от орудий человек двадцать и повел эту группу наверх на квартердек.
Примерно в это же время команда «Редутабля» внезапно закрыла орудийные порты нижней палубы и взялась за ручное оружие. Закрытие портов вызвало некоторое замешательство на борту «Виктори», где решили, что прекращение огня означает капитуляцию противника, и также прекратили огонь. Однако вскоре снова загремели выстрелы, пожарные заливали водой из ведер тлеющие пыжи, вылетавшие из дул орудий вместе с ядрами.
Люка приказал подать сигнал горном, и сотни людей покинули нижние палубы и столпились на юте, при абордажных сетях и на вантах. С них, а также с марсов, стрелки и гренадеры «Редутабля» зачищали верхние палубы британца. Французские 36-фунтовые карронады стреляли картечью так часто, что одна из них взорвалась. Свыше двухсот гранат было брошено на «Виктори», и почти все 12-фунтовки на его надстройках были выведены из строя. Однако боцман Уильям Уиллмот продолжал обстреливать спардек «Редутабля» из карронады правого борта.
